Мост - Анна Пайтык
А ребята тем временем успели соорудить качели и право первыми раскачаться уступили девушкам. Катание открыли две еще не успевшие отвыкнуть от девического веселья, но уже более бойкие, чем недавние их подружки, молодые женщины. Они катались с каким-то необъяснимым бесстрашием, аж канат захлестывался на самой верхней точке, на какие-то доли секунды качели как бы неподвижно замирали, а потом со свистом описывали в воздухе дугу. Когда они, приседая, а потом резко выпрямляясь, набирали скорость, их платья ветром прибивались к их телам, вырисовывая полностью оформившиеся груди и бедра. А головные платки молодых женщин, развеваясь на ветру, напоминали реющие флаги.
Раскачались выше!
Раскачались выше!
Молодые женщины катались долго и с упоением, пока не раздались дружные голоса ждущих своей очереди девушек и парией: «Хватит, хватит!»
Уступая качели другим, одна из них с вызовом крикнула:
— Кто выше?!
Желающих подняться еще выше было немало, но никому не удавалось это сделать, даже парням.
— Эх вы, еще женихаются! — крикнула одна из девушек, подзадоривая ребят.
Еди в белой вышитой косоворотке, подпоясанной шелковым кушаком с бахромой на концах, и белой, в крутых кудрях папахе подскочил к стоявшей поодаль Дилбер.
— Дилбер, а ну-ка, покатаемся вдвоем. А они, — он кивнул в сторону «рекордсменок», — пусть полюбуются нами!
Дилбер, хотя и сконфузившись, не заставила себя долго уговаривать.
Еди наступил на край люльки и держал ее до тех пор, пока Дилбер твердо не встала двумя ногами на противоположный и крепко не сжала руками канат.
— Ну, Дилбер, я надеюсь на тебя, смотри не подкачай! — сказал Еди, сверкнув ровным белым рядом зубов. — Поехали!
Они раскачивались быстро. Качели со свистом взвивались то влево, то вправо, все убыстряя темп.
— Дилбер, смелее!
— Еди, жми на всю катушку!
Но эти голоса, раздавшиеся из толпы, уже не доносились до слуха катающихся. Качели вздымались высоко, а молодые души Дилбер и Еди парили еще выше, где-то в небесах. Они в своем полете забыли обо всем и обо всех. Они словно были одни в этом огромном мире, и этот мир, и чистое голубое небо, и солнце будто были созданы им на радость. «Выше, выше и еще выше», — шептали их губы и качели, послушно подчиняясь их воле, взмывали высоко в небо. Еди радовался за Дилбер, а Дилбер радовалась за него. Радость охватила их, они почувствовали доселе не испытанную легкость, воздушность, их движения стали синхронными, как у хорошо налаженного механизма, слившись в единое целое.
Но случилось непредвиденное. Откуда-то донесся зычный, как медвежий рык, голос:
— А-ю-ю! А ну-ка, освободите качели!
Неожиданный, резкий крик заставил всех встрепенуться. Все обернулись, ища глазами хозяина этого душераздирающего крика. В это время вопль повторился и из-за холма выкарабкалась на четвереньках огромная глыба.
— Тогтагюль-эдже идет…
— Тогтагюль-эдже идет…
— Дилбер, твоя Тогтагюль-эдже идет!
Толпа разволновалась, настраиваясь на шутливый лад.
Дилбер соскочила с качелей и спряталась за спинами своих подруг. Еди, раздосадованный тем, что так некстати прервали их с Дилбер бессловесную, но самую мелодичную из всех песен, песню любви, отошел в сторону.
Тогтагюль-эдже, запыхавшаяся под тяжестью своего девятипудового тела, сходу плюхнулась на широкую доску, заменявшую люльку качелей. Качели застонали.
— Бессовестные, катаются одни. Разве я не должна очиститься от грехов? — попыталась пошутить Тогтагюль-эдже, все еще обливаясь потом, и натруженно хватая ртом воздух.
Молодежь замерла, радуясь предстоящей потехе. Дилбер сама не своя стояла среди своих подружек, сгорая от стыда за свою молодящуюся родственницу. Тогтагюль-эдже была одета во все красное, и это уже было смешно. Только самодовольная и поглупевшая от самомнения женщина на пороге пятидесятилетия могла нарядиться в яркий молодежный наряд. Сколько раз Дилбер говорила ей об этом, даже пожаловалась своему дяде Баба-сейису. Но Тогтагюль была неисправима, а Баба-сейис бессилен.
— Тогтагюль, возьмите меня в напарники! — предложил, сверкая плутоватыми глазами, плюгавенький, с приплюснутым носом парень.
— Как бы качели под ее собственным весом без напарника не развалились, — встрял другой под общий хохот толпы.
Тогтагюль-эдже сидела на широкой доске с самым блаженным видом:
— Ну, ребята, помогите мне раскачаться! — сказала она, хватаясь за канат. — Ну чего же вы стоите?!
Дилбер была на грани обморока. «Какой стыд! Какой позор! Все открыто смеются над ней, а ей хоть бы что. Нет, надо прекратить это безобразие, и чем быстрее, тем лучше».
— Тогтагюль-эдже, пойдемте домой. Мы с вами вечером покатаемся… — сказала Дилбер, подойдя к своей тетушке.
— А что, племянница, днем ты стесняешься что ли со мной кататься? — ехидно ответила ей Тогтагюль-эдже, а затем, самодовольно поглаживая жирные бока, с презрением добавила: — Отойди от меня, пока тебя не сдуло ветром.
Дилбер с внезапно нахлынувшей ненавистью посмотрела на тетку, сидевшую на качелях, и увидела перед собой жабу, сытую, довольную, с ленивым презрением рассматривающую мир из своего зыбкого укрытия. Тогтагюль довольная своей остротой прикрикнула на ребят:
— А ну, ребята, навались, раскачивай!
Еди, пытаясь вызволить Дилбер из неловкого положения и надеясь, что если раскачает Тогтагюль-эдже, то, покатавшись немного, та покинет их, вышел вперед и взялся за канат качелей.
— Раз! Два! Три! — хором загудела толпа.
Качели тронулись с места и… Тогтагюль-эдже кувыркнулась на землю, как мучной куль. Толпа ахнула. И когда Тогтагюль-эдже полусогнутая, опираясь на все четыре конечности, попыталась встать на ноги, она упала.
Жгучий стыд охватил Дилбер. Еди покраснел, ведь теперь, как он считал, Тогтагюль-эдже и ему не посторонняя. Словно по команде влюбленные посмотрели друг на друга и стыдливо опустили глаза. Надолго, ох как надолго разъединил их этот невольный стыд за эту молодящуюся женщину. Увядший цветок, как бы его ни холили и ни лелеяли, среди свежих, не успевших еще раскрыться или только раскрывшихся цветов выглядит жалким, и мучительно больно за него…
* * *
Наступил один из воскресных дней.
Возле дома и во дворе Веллат-ага было столько детишек, что посторонний человек мог бы принять его за детский сад.
На веранде перед домом на цветных кошмах, скрестив ноги, сидели сыновья Веллат-ага, их дядя Хораз-ага и Джинны-молла.
Джинны-молла с засученными по локоть рукавами рубашки ловко подхватывал горсти риса и с блаженством отправлял в рот.
Перед ними на плоском деревянном блюдце дымился янтарными зернами, пропитавшимися маслом и морковным соком, плов. Трапеза была в разгаре, ели молча и сосредоточенно.
— Да, по милости божьей у вас была крепкая, дай бог каждому, семья. Жили бы себе
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Мост - Анна Пайтык, относящееся к жанру Советская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
