Олег Михалевич - Ночь с Марией. Рассказы

– Хенде хох! Не двигаться!

Петров неверяще уставился на источник громогласного требования. Из-за борта, там, где к «Марии» был спущен штормтрап, по пояс выглядывала массивная фигура Паши. Одной рукой он придерживался за планширь. Вторая рука направляла на мордатого моряка ствол пистолета.

– Всем два шага назад. Живо. Петров, переведи этим придуркам, если не понимают.

– Кажется, понимают.

– Вы кто, пираты? – первым обрел дал речи капитан «Викинга». – Вы хоть представляете, во что ввязываетесь? Мы предложили вам помощь, ничего другого. Давайте разберемся, мы же цивилизованные люди. Чего вы от нас хотите?

– А вот это мы сейчас сформулируем, – ответил Петров.

На этот раз Мария спустилась на яхту первой, за ней последовал Петров. Паша дождался, пока матросы «Викинга» не распутали и не передали на яхту матрас со всей его веревочной конструкцией, предохранители и термос с горячим кофе. Все это время он держал капитана судна под прицелом. Лишь когда все затребованное оказалось на борту «Марии» Паша соскользнул по штормтрапу и изо всех сил оттолкнул яхту от борта судна.

– Ребята, валим отсюда, пока эти пиндосы не очухались.

– А валить как будем? – поинтересовался Петров. – Ладонями загребать?

Яхта отошла от борта на несколько метров, но расстояние это больше не увеличивалось.

– Предохранители! – бросил Паша, словно одно это слово объясняло все остальное и, схватив полученную на «Викинге» коробку, кинулся в каюту. Рядом раздались удары по металлу. Мордатый матрос «Викинга», стараясь не высовываться наружу, вытаскивал на борт штормтрап.

– Может, опять матрас? – предположила Мария.

– На этот раз не поможет. В смысле, не поможет, если…

– Если что?

– Тихо, – сказал Петров. – Не сейчас. На воде очень хорошо разносятся голоса. Пошли внутрь, там сейчас будет безопасней.

– Но они уже уходят!

– Дай Бог.

– Они правда уходят. Посмотри.

«Викинг», наконец, начал удаляться. С востока сквозь кроваво-красные облака пробивался рассвет, и теперь было отчетливо видно, как огромный корпус медленно, но ускоряясь с каждой секундой, отдаляется от яхты, открывая ее на волю волн и ветра, и это означало, что импровизированный плавучий якорь или воздушного змея, как получится, вновь надо выпускать за борт. Но делать это на виду «Викинга» очень не хотелось. А в том, что за ними сейчас тщательнейшим образом наблюдают, он не сомневался ни на секунду. Качка усиливалась, но Петрова по-прежнему разрывали сомнения. Выкидывать в такой обстановке матрас означало дать четкое представление о полной беспомощности. Ветер захлестывал на палубу фонтаны брызг и, несмотря на удивительно теплую ночь, вода быстро охлаждала открытые части тела. Вспомнив, что именно теперь открыто у его спутницы, он постарался заслонить ее очередной от порции воды.

– Спрячься в каюту. Замерзнешь.

– Нет, – упрямо мотнула она головой. – Меня укачает. На свежем воздухе лучше, я знаю. И я хочу видеть.

– Видеть, что?

– Что они ушли. Ты же этого ждешь, верно?

– Кому-то же надо наблюдать за обстановкой.

– А почему они разворачиваются?

– Что?

Петров пристально вгляделся в отдаляющиеся очертания «Викинга». Освещенная палубными люстрами корма сместилась вправо, с каждой секундой открывая надстройку и грузовые стрелы.

– Может быть, просто меняют курс.

– Не надо меня успокаивать. Что они могут сделать на этот раз?

– Трудно сказать. Они рассчитывали на приз. Вместо этого мы их унизили.

– Но мы просто защищались, отстаивали свое.

– Кое-кто может думать иначе. И они думают, что у нас есть запись наезда, с которой мы можем сделать невесть что… Кстати, она есть?

– Кажется, была.

– Что значит, кажется?

– Мобильник, – объяснила она. – Наверху он был. Но где он сейчас… Боюсь, он мог свалиться в воду, когда я спускалась на яхту.

– Понятно.

– Видишь, я опять все сделал не так. Скажи, только честно, мы еще можем сделать хоть что-то?

Корпус «Викинга», хотя и в заметном отдалении, как минимум в миле, на глаз определил Петров, продолжал разворачиваться так, что уже отчетливо был виден красный бортовой и первый из топовых огней.

– Трудно даже предположить, что можно сделать с пистолетом, когда на тебя в море прет такая махина, – честно ответил он, все еще не в силах понять, откуда вообще у Паши мог появиться пистолет.

«Викинг» набирал ход. Некоторое время капитан Густав молча стоял на мостике, вглядываясь в пустой горизонт. Сердце его бешено колотилось, в груди щемило, и он подумал, что сейчас было бы самое время спуститься в каюту и принять заветную таблетку, прибегать к которой в последнее время приходилось все чаще. Но для этого надо было спуститься по трапу на одну палубу ниже, добраться до аптечки, набрать стакан воды, сесть в кресло, принять лекарство и несколько минут дожидаться, пока по телу не распространиться успокаивающее тепло. А ноги плохо держали уже сейчас. Кажется, таких приключений, да еще под дулом пистолета с него довольно.

Стараясь не показать слабости штурману и мордастому матросу, он кое-как доковылял до диванчика в штурманской рубке и подозвал нерадивого помощника.

– Слушаю, сэр. Кстати, развели они нас с телефоном. Я проверил. Нет тут никакой зоны, ничего они отправить не могли.

– Вот как? Сволочи. Сразу проверить надо было. В общем… я пока побуду тут. А вы разберитесь с обстановкой… – в груди опять кольнуло, и он с задержкой вытолкнул последнее слово, – сами. Вы поняли меня?

– Конечно, господин капитан, – слишком энергично ответил штурман с трудно выговариваемой фамилией. – Я вас понял. Отправить не могли. Но запись видео у них осталась. Возможно и запись нашей грузовой операции. Можете на меня положиться.

Меньше всего он был готов полагаться на этого пройдошистого… Нала, вспомнил капитан, но на еще какие-то слова не оставалось сил, он на миг опустил странно тяжелые веки и словно провалился в черное небытие.

Очнулся Густав от бьющего прямо в глаза света. Откуда мог взяться этот луч? Поморщившись, капитан отодвинулся в сторону, и свет исчез. Вновь открыв глаза, он потер ладонью лоб. В груди еще щемило, но боль уже отступала. Он посмотрел на спинку дивана в том месте, где только что находился сам и увидал четкую полоску солнечного луча. Так до заветного домика у моря можно и не дожить. Сколько же времени надо было провести в рубке, чтобы солнце… Черт, неужели уже вечер? Иначе откуда луч солнца мог взяться здесь, у идущего на запад судна? Встав с дивана, он выбрался в ходовую рубку и вновь вынужден был зажмуриться от бьющего прямо в глаза света.

– Мистер Нал, что это значит? – тревожно спросил он. – Куда мы идем?

– Все, как вы сказали, – бодро ответил штурман. – Разбираемся.

– Разбираетесь? – переспросил капитан, но теперь уже и сам прямо по курсу увидел все ту же злосчастную яхту «Мария». – Вы, вы, вы что задумали, черт вас подери! Мы сейчас столкнемся!

– Но, – уже без прежней уверенности отозвался штурман, – разве не вы сами сказали…

– Я сам – что? Приказал совершить катастрофу и убить людей? Да вы с ума сошли. Я бывший офицер королевского флота! Право на борт!

Не дожидаясь, пока его команда будет выполнена, он сам кинулся к рулю и до отказа нажал штурвал в правую сторону, уже отчетливо понимая, что делает это слишком поздно.

Единственным союзником «Марии» было восходящее солнце. Прорвав облака, поток света прямой наводкой бил по утопающей в сверкающей бриллиантами пене яхте, по гребням разгулявшихся волн, чудодейственно сглаживая их, успокаивая разгулявшийся в темноте ветер. Чуть меньше становилась хаотичная качка, чуть больше тепла доставалось обращенным к солнцу спинам Петрова и Марии. И слепящим потоком вливалось оно в высоко вознесенные над водой окна ходовой рубки «Викинга», делая почти невидимыми его бортовые огни, зеленый и красный. Но и без них четко выверенное направление надвигающейся на яхту махины не вызывало сомнений.

Петров и Мария взялись за руки.

– Поцелуй меня, – сказала она, но он и сам уже тянулся к ее губам, почти не испытывая сожаления, что все кончается так быстро и так нелепо. Но разве это не лучше, чем умирать старым и немощным в больничной палате, пропитанной запахами лекарств и смерти? В конце концов, он прожил неплохую жизнь, и уйти из нее так, в борьбе с волнами, в схватке, рядом с красивой женщиной, под платьем которой нет даже трусиков… Но ощущение чего-то незавершенного из того, что он еще мог и должен был сделать в этой жизни, не оставляло его.

Прижав к себе Марию, он повернул ее так, чтобы она могла видеть только его лицо или игру волн за бортом, а сам, даже сливаясь с ней в прощальном поцелуе, не отрывал взгляда от стремительно летящего на них форштевня кровожадного «Викинга». В нижней его части воду для ускорения движения судна раздвигала огромная бульба. Большая ее часть выступом уходила вперед и под воду, и это означало, что основной удар придется на подводную часть яхты, ее подкинет в воздух и уже тогда «Викинг» всей мощью ударит второй раз то, что осталось после первого контакта. И Петров вспомнил. Чуть отстранившись от девушки, он повернул голову к входу в кают-компанию и во весь голос крикнул: