Игорь Градов - Герасим

Клавдия Васильевна осуждающе покачала головой и пошла по своим делам, Степка же демонстративно устроился на крыльце своего дома и принялся злоупотреблять. Гремел бутылкой и громко пел – в общем, изображал активную пьянку. Хотя на самом деле принимал на грудь мало – чтобы не ужраться в самом деле. Понимал, что от успеха ночного мероприятия зависит вся его судьба. По крайней мере, на ближайшие десять-пятнадцать лет…

Татьяна внимательно наблюдала за Степкой и хмурилась – чувствовала, что тот ломает комедию, создает только видимость запоя. Уж она-то его изучила за столько лет! Но ни Гере, ни кому другому сказать ничего не могла – иначе бы себя выдала. Потому молчала и делала вид, что это ее совсем не касается…

* * *

Поздно вечером, когда уже совсем стемнело, Степка отправился к назначенному месту. Оделся в старый ватник (и тепло, и незаметно), на голову напялил шапку-ушанку – для маскировки, а в качестве оружия (мало ли что) прихватил с собой молоток (сунул сзади за ремень). Кутю посадил в плотный мешок, предварительно связав лапы и заклеив морду скотчем – чтобы не скулил. Вышел заранее, в десять часов, чтобы загодя осмотреть место и выбрать удобную позицию. Но Степка не знал, что люди Семена Владимировича (да и он сам) уж были там, с девяти вечера. Заняли места для наблюдения и терпеливо ждали.

Погода благоприятствовала Степану – небо затянулось тучами, пошел мелкий, нудный дождик. Ни в лесу, ни возле причала никого, разумеется, не было – все сидели по домам. Степка спустился к реке, постоял, осматриваясь, потом выбрал кусты погуще и затаился.

Место было удачное – подходы хорошо просматривались, а его самого видно не было. Степан был уверен, что Гера выполнит его условие, явится на встречу один, никому ничего не расскажет – ведь он тоже был замешан в деле, хоть и косвенно. Что ни говори, а украл хозяйские деньги. Вряд ли Вере Александровне это понравится, да и у полиции могут возникнуть вопросы.

Лежать было холодно и сыро – осень, и еще безумно хотелось курить, но Степка терпел – понимал, что нельзя. Время тянулось нескончаемо медленно – казалось, вообще не двигалось. Степан нетерпеливо поглядывал на часы и чертыхался – сколько еще ждать!

Коттеджный поселок постепенно замирал: меньше света в окнах, больше темных, уснувших домов. Наконец часы показали без трех минут двенадцать. На дорожке к причалу показался Герасим. Степка сразу его узнал – по высокой, спортивной фигуре и решительной походке. В руках он сжимал пакет. Издалека было заметно, что не пустой, внутри что-то лежит… Сердце у Степана бешено заколотилось, он забыл даже про холод и сырость. Неужели все получится, и он получит деньги? Степка не верил своему счастью: еще намного, и станет обладателем целого состояния. И тогда – прощай, старая жизнь, здравствуй, светлое будущее!

Степан весь подобрался, напрягся, кажется, даже дышать перестал. Герасим же, наоборот, сохранял полное спокойствие. Оставил пакет на самом видном месте – под фонарем, отвязал лодку, сильно оттолкнулся от берега и заработал веслами. Отплыл подальше, на самую середину реки, и мигнул фонариком три раза – как было в письме.

Степка не стал отвечать – заранее решил, что все сделает по-тихому и незаметно скроется с деньгами, а Кутю просто оставит в мешке. Пусть Гера подольше посидит в лодке и подождет, а потом еще поищет своего щенка, побегает по кустам, понервничает. Это будет его маленькой местью шоферу, расплатой за все прошлые обиды. А он сам тем временем вернется домой, спрячет деньги в тайник и спокойно ляжет спать. Если кто разбудит, то сделает вид, что мирно дрых после тяжелого дня и никуда не выходил…

Итак, настал решающий момент. Степка огляделся по сторонам и тихо вылез из кустов. Вокруг не было ни души, лишь ветер шелестел листьями да мелкий дождик бил в лицо. Осторожно, бочком садовник подобрался к пакету. Хотел сразу взять и смыться, но не удержался, заглянул внутрь – что там? Хотел убедиться, что все в порядке, что все вышло…

Внутри лежала газета. Степка ее развернул, перетряхнул и замер в ступоре – а где же деньги?

Семен Владимирович именно на это и рассчитывал – что преступник замешкается, отвлечется, а он тем временем… Так и получилось: пока похититель тупо пялился в пакет, начальник службы безопасности выскочил из засады и набросился на него. Попался, голубчик! Но тот дико вскрикнул и неожиданно ловко двинул его в лицо. Попал прямо в нос, и довольно сильно. Затем как-то хитро, по-ужиному вывернулся и рванул прямо через кусты.

– Врешь, не уйдешь! – азартно крикнул Семен Владимирович, бросаясь в погоню.

Но ему крупно не повезло – зацепился ботинком за какой-то корень и растянулся во весь рост на тропинке. При этом сильно ударился коленкой о камень, некстати попавший под ногу. Вскрикнул от боли, схватился за ушибленное место, зашипел сквозь зубы. А его подчиненные, вместо того, чтобы преследовать преступника, бросились к нему – думали, что начальник ранен и нуждается в помощи…

Пока разобрались, что к чему, таинственный похититель исчез. Рассмотреть его, как следует, не удалось – все произошло слишком быстро, да и ватник с ушанкой мешал, не поймешь, кто это. Семен Владимирович, прихрамывая и матерясь, поковылял к машине – вызывать полицию. Пусть немедленно приезжают с собакой. Далеко негодяй уйти не мог – побежал в сторону поселка, значит, живет где-то здесь, неподалеку. Если поторопиться, можно схватить его быстро – пока дождь не смыл следы.

Степан же с испугу рванул через кусты, где только что прятался. По дороге схватил мешок с Кутей – чтобы не оставлять улик. Но быстро опомнился и с силой зашвырнул его в реку – и следы преступления скрыть, и просто от злости. Иди, Кутя, ко дну, раз у него ничего не вышло! А заодно – месть ненавистному шоферу…

К счастью, Гера услышал шум на берегу и привстал в лодке – что там происходит? И заметил бегущего по берегу человека, а затем – брошенный в реку мешок. Сердце у Герасима нехорошо сжалось – а вдруг там Кутя?

Щенок, оказавшись в ледяной воде, отчаянно заскулил и забултыхался. Его приглушенное повизгивание каким-то чудом услышал Герасим – скорее, просто почувствовал сердцем. «Кутя!» – воскликнул он и, как был, прямо в одежде, кинулся в реку. Вот где пригодилась спортивная подготовка! Плыл, как на рекорд, побивая мировые и олимпийские достижения…

За несколько секунд достиг того места, где упал мешок, и огляделся – нет ничего. «Кутя!» – еще раз крикнул Герасим. И тут заметил пузыри на поверхности. Не раздумывая, нырнул и уже почти у самого дня на ощупь схватил мешковину. Выскочил на поверхность и погреб к берегу. Задыхаясь и отплевываясь, вылез на скользкую, глинистую отмель, разорвал мешок. Внутри действительно оказался Кутя, целый и невредимый. Мокрый, страшно напуганный, жалобно скулящий, но живой!

– Маленький мой, потерпи немного, сейчас я тебя согрею, – приговаривал Герасим, разрывая веревки на лапах щенка и освобождая его морду от липкой, противной ленты.

Наконец он избавил Кутю от пут. Щенок благодарно прижался к Гере и горячо лизнул в щеку – выражал горячую любовь и преданность. Герасим, пошатываясь, вышел на берег и побрел в сторону поселка. Он даже не замечал холода и хлюпанья воды в ботинках – настолько был счастлив от того, что дорогой Кутя жив.

– Никому тебя не отдам, маленький, никому, – счастливо повторял Гера, мокро шлепая по осенней листве.

Щенок отвечал ему радостным повизгиванием.

Глава двенадцатая, последняя

Степан между тем добежал до своего домика. Опустился без сил на крыльцо и тихо завыл – все пропало, его блестящий план окончательно провалился! Не будет у него ничего – ни денег, ни достатка, ни уважения. И свободы тоже не будет – упекут, как пить дать, за решетку на долгие годы.

«Что же делать? – лихорадочно соображал он. – Бежать? Но куда, а главное – с чем? Денег-то нет, а с пустыми карманами долго не побегаешь – ни укрыться, ни спрятаться, сразу же поймают».

Наличности же у него имелось совсем немного – Вера Александровна с ним все еще до конца не рассчиталась, хотя и обещала. «Кстати, о Вере Александровне, – подумал Степан. – Она же сейчас в особняке одна, Татьяна и Клавдия Васильевна у себя дома, в Жуковке-два, а Гера до сих пор на реке. Аньку же можно в расчет не принимать – вмешиваться не станет, забоится. А Вера Александровна, между прочим, ему должна, и много – за долгие годы унижения и оскорбления. Не пора ли расплатиться?»

«Эх, была не была, – решил Степка, – все одно пропадать!» Он резко поднялся и побежал к особняку. Обошел его вокруг, внимательно осмотрел: свет горел лишь в спальне Веры Александровны (перед сном любила полистать журналы) и наверху, в комнате Анюты. «Отлично, – подумал Степан, – все складывается удачно». Через приоткрытое окно кухни (Татьяна вечно забывала запереть), осторожно проник в помещение, прокрался по коридору, приблизился к спальне Веры Александровны. Немного постоял, подумал, а потом громко, тревожно забарабанил в дверь: