Шаги забвения - Светлана Рощина

И в панике я начала оглядываться по сторонам, пытаясь разглядеть рядом другую роженицу, которая воспроизвела на свет этого младенца-альбиноса. Но естественно, кроме меня, в родильной палате никого не было. И тогда я поняла, что передо мной мой сын. И тогда в голове у меня мелькнула следующая мысль: «Муж меня убьёт».

И все дни пребывания в родильном доме я судорожно искала объяснение произошедшему, которое могло бы удовлетворить и успокоить моего сверхревнивого супруга.

И хотя с точки зрения биологии и генетики не произошло ничего удивительного, так как я сама – белокожая, и в детстве мои волосы были светлыми, а глаза голубыми, но для Андрея это не было аргументом. Он всегда считал, что дети должны быть похожи только на отца и ни в коем случае не на мать. И свекровь в этом вопросе тоже подливала масла в огонь. Она всячески внушала своему сыну то, что если я не нагуляла ребёнка на стороне, то младенец непременно должен быть похож на Андрея. И это притом, что сам Андрей являлся копией своей матери, а не отца.

И внезапно я подумала о том, что нашла ту самую лазейку, которая поможет мне развеять ревнивые сомнения мужа, потому что свёкор тоже был белокожим, к тому же русоволосым и сероглазым. А стало быть, нужно убедить мужа в том, что новорождённый сын похож на своего деда, и этот аргумент не позволит ревнивым мыслям Андрея перейти в паранойю. И именно так я поступила.

Ещё лёжа в родильном доме, я сообщила мужу, что сын похож на деда, и это сработало. Поначалу он, как и свекровь, не предъявляли ко мне никаких претензий. Но потом они увидели, что мальчик, которого я назвала Артёмом, является моей копией, и дурные мысли снова стали наполнять их головы.

Муж принялся вновь нападать на меня с расспросами.

– Признавайся! – кричал Андрей, хватая меня за горло. – Ты же нагуляла этого ребёнка! Ты специально заставила меня заняться с тобой сексом, чтобы потом подсунуть чужого ребёнка!

– Что ты несёшь? – хрипя, от нехватки воздуха, шептала я. – Это твой ребёнок! Почему ты считаешь, что все дети должны быть похожи на тебя? Неужели один из них не может быть похожим на свою мать?

– Нет! – орал муж. – Если я их отец, то они должны быть похожи только на меня! Алёна же с самого начала была похожа на меня! Так почему же Артём должен быть другим?

– Потому что это – генетика! Ребёнок может быть похож на любого из родственников: та тётю, на дядю, на двоюродную бабку. И не обязательно на своих родителей. И если ты сомневаешься в своём отцовстве, то сдай тест на ДНК. Хватит издеваться надо мной и унижать своими обвинениями!

– Не буду я сдавать никаких тестов! – продолжал орать муж, не отпуская меня. – Мне нужно, чтобы ты подтвердила, что я – отец Артёма!

– Но я сто раз тебе об этом говорила! Что ещё тебе нужно?

– Я хочу, чтобы ты доказала это!

– Но как я могу это сделать? Сдай тест на ДНК, и все твои сомнения сразу отпадут!

– Я же сказал, что не буду его сдавать! – сдавливая моё горло ещё сильнее, орал муж. – Ты должна признаться в том, кто является отцом Артёма!

– Ты! Кто же ещё?

Нехотя, муж отпускал меня, но по его виду было заметно, что он не успокоился. Периодически такие приступы у него повторялись, и я снова пыталась уговорить его сдать тест на ДНК.

– Имей в виду, – добавляла я. – У тебя есть для этого один год. Потому что потом ни один суд не примет у тебя иск об оспаривании отцовства. Так что если ты сомневаешься, поторопись, потому что потом я не буду ничего отвечать на твои обвинения.

В ответ Андрей лишь недовольно бурчал, но ничего не делал. Я так и не знаю до сих пор, сомневался ли он в том, что был отцом Артёма, или это были приступы необоснованной ревности с одной-единственной целью: лишний раз унизить меня. Но одно я знаю точно. После смерти Андрея свекровь рассказала всему миру о том, что я нагуляла второго ребёнка и обманом подсунула его мужу, который, по своей недальновидности, не замечал очевидного и по доброте душевной воспитывал чужого сына как своего.

И хотя к рождению Артёма я была готова и морально, и физически, и материально, я даже предположить не могла, что будет так тяжело.

Порой со мной происходили совершенно курьёзные и, я бы сказала, кинематографичные, случаи, о которых легко вспоминать, но лишь потому, что они заканчивались хорошо. А ведь всё могло быть иначе.

Так, однажды днём, когда я, сидя на диване, покормила Артёма и собиралась переложить его в детскую кроватку, потому что малыш уснул, то внезапно почувствовала, что и сама засыпаю. И тогда я, держа сына правой рукой, левой сняла с волос заколку, чтобы она не мешала мне спать, и потянулась к поручню дивана, чтобы положить заколку на него, да так и уснула.

Проснулась я приблизительно через час от того, что у меня затекла левая рука. Оказалось, что я так и не положила заколку на поручень дивана, заснув с вытянутой рукой. А правой рукой я продолжала держать Артёма, который тоже благополучно спал.

Муж в это время был на работе, дочь в школе, а свекровь в соседней комнате смотрела телевизор, и лишь я отключалась прямо на ходу, изнемогая от усталости.

С самого начала я знала, что помощи не будет. Муж не помогал мне с Алёной, не собирался помогать и с Артёмом. Андрей не делал абсолютно ничего, повторяя, что его обязанности по отношению к детям закончились после того, как он зачал их. А свекровь же, наоборот, не только не помогала, но и всячески вредила мне. Так, она вспомнила о своих фирменных фишках, которые она с успехом применяла в то время, когда родилась Алёна, и решила вернуться к ним. Она снова начала замачивать бельё в ванной на неделю и постоянно закрываться на кухне, чтобы добавить мне дополнительные трудности в моей и без того нелёгкой жизни.

Я прошла через это с Алёной, и я знала, что это же ждёт меня с Артёмом, и приняла меры, чтобы минимизировать ущерб того вреда, который эта женщина причиняла мне.

Так, я купила электрическую плитку и электрический чайник, чтобы готовить, не выходя из комнаты. Запаслась влажными салфетками, чтобы иметь возможность держать в чистоте своего