Обломки нерушимого - Стейс Крамер

– Виски! Много-много виски!

И началось настоящее девичье безумие. Они солидно выпили, затем Диана врубила на всю мощь Placebo – Feel good hit of the summer. Всем захотелось танцевать, пусть музыка совершенно не подходила для танцев. Ненависть каждую извела. Борьба и бесконечные мысли, мысли, мысли – надоело им все! Каждой хотелось предаться юношеской беззаботности, создать для себя праздный, легкомысленный, однодневный мирок. У всех были идентичные мысли: «Сделаем вид, что мы дружим, что нам хорошо. Притворимся счастливыми. Подыграем друг другу. Так уж вышло, что эту ночь мы должны пережить вместе. Давайте еще выпьем и продолжим играть!»

Сначала играть было непросто. Но потом…

Глава 29

Бал-маскарад – любимое событие учениц «Греджерс», украшавшее каждую школьную весну.

По давно устоявшейся традиции в течение вечера воспитанницы и гости бала голосуют за понравившуюся красавицу, указав в бюллетени ее номер (конкурсантки носят на левом запястье браслеты с индивидуальным номером). В конце мероприятия миссис Маркс должна огласить имя той, что стала Королевой бала. Долгожданная атмосфера таинственности и элегантной мрачности, а также заветное желание получить почетный титул пленяли девушек, возбуждали их воображение, заставляли кропотливо, денно и нощно работать над своим образом загадочной незнакомки, чтобы обворожить всех присутствующих на балу. Вот, например, Никки начала подготовку к нынешнему вечеру уже на следующие сутки после прошлогоднего маскарада. Она любила эпатировать публику, не мыслила жизни без этого. А для создания качественного эпатажа требуется время.

Перед тем как войти в торжественный зал Никки остановилась у стены с зеркалом, чтобы снова оценить плоды своего труда: сухощавое тельце ее было облачено в черное платье-мини с тяжелым кейпом в пол, ткань была украшена россыпью мелких бриллиантов (их было больше десяти тысяч, и каждый камешек был приделан вручную). Верхнюю часть лица Никки скрывала полумаска Анубиса инкрустированная черными алмазами. Никки дерзко улыбнулась холодному, сексуально-мистическому существу, что отражалось в зеркале, и подозвала к себе Искру, чтобы поправить ей выбившийся из прически локон. Искра была заметно напряжена, ко всему непривычному она относилась с настороженностью, плавно переходящей в иррациональный ужас. Бал-маскарад «Греджерс» не стал исключением. Костюмы, маски, макияж, прически, аксессуары и еще много-много деталей для безупречного образа… Как узреть во всем этом смысл? Пустая трата времени. Искра была намерена пропустить это торжество, но Никки заставила ее передумать. Сливки общества «Греджерс» не потерпят такого пренебрежительного отношения к столь важному для всех событию года. Взгляды Искры ни в коем случае не должны идти вразрез с убеждениями общества, иначе это самое общество с той же скоростью, с которой была завоевана популярность Героевой, может отвернуться от нее. Искра была вынуждена согласиться со своей подругой, доверить ей выбор платья и всего, что должно было дополнить ее образ.

– Идеально! – воскликнула Никки, еще раз осмотрев свою подопечную: платье из белого тюля с серебряной вышивкой и искусной драпировкой подчеркивало мягкую женственность Искры. Чтобы ничто не отвлекало внимания от разноцветных, прожигающих глаз Героевой, Никки подобрала для нее кристально-белую маску Коломбины без лишнего декора. «Волк в овечьей шкуре»… Никки воочию убедилась в смысле этого выражения, глядя на Искру, такую кроткую, простенькую, невинную, несколько недель назад едва не убившую свою одноклассницу.

Наконец они вошли в зал. Их появление вызвало большой интерес. Все быстро опознали Героеву и Дилэйн по журавлиным ножкам Никки и фирменной зажатости Искры.

– Искра, богиня! – крикнула им вслед Ора-бэль ДеКарло.

– Осторожно, очень горячо, – обратилась к Никки Реджина Мэтхи, обводя восторженным взглядом эффектную блондинку.

– Если вы думаете, что вам удалось переплюнуть всех, то… правильно делаете! – с наигранной обидой сказала Хоуп Арменанте.

Искра в ответ лишь чинно кивала, а Никки нарочно громко хохотала, благодаря так за комплименты и привлекая к себе еще больше внимания. Элеттра стояла в сторонке, смотрела на этих двуличных мерзавок, упивающихся своим доминирующим положением. Под необычайной красоты маской (правая часть ее была в форме массивного золотого крыла бабочки, а левая – половинка классической полумаски, покрытая пылью голубовато-серых блесток) Эл спрятала всю глубину откровенного презрения, омрачившего черты ее лица. Противно было наблюдать за Никки и Искрой, обманом и жестокостью они проложили себе путь к народной любви.

Так и простояла бы Элеттра весь вечер, негодуя и не рискуя лишний раз стать замеченной, выбравшись из тени своего укромного уголка, если бы к ней не подкрался Арджи. Она стояла к нему спиной, он сначала с минуту любовался ее пышным серо-голубым фатиновым платьем, хрупкими оголенными ручками и безупречно прямой осанкой, затем приблизился к ней и осторожно поцеловал ее в пострадавшее на скачках плечо. Эл резко повернулась лицом к парню.

– Я сразу узнал тебя, – улыбнулся Арджи.

– Маскарад не удался, – строго ответила Эл.

– Ты всегда выделяешься. Мимо этих очаровательных ямочек я никогда не смогу пройти. – Арджи нежно коснулся впадинки на ее щеке. Элеттру передернуло от отвращения. Отец тоже терял голову, видя ее ямочки, также касался их… Ох, ну почему все в нем напоминает о Бронсоне? Почему?! Запах, прикосновения, тот же взгляд, та же улыбка, даже эта волнующая хрипотца в голосе, всякий раз появлявшаяся, когда Бронсон осыпал дочь любезностями. Раньше она этого не замечала… О боже! Благодарность к Арджи, что еще недавно подавляла нежелание Эл быть с ним, теперь уже стала смутным воспоминанием. – Что будем делать? Потанцуем или прогуляемся сперва?

– …Выпьем.

Отчаянное желание как можно меньше контактировать с Арджи заставило Элеттру с немыслимой быстротой подойти к столу с напитками.

– Все такие красивые… – сказал Арджи с прежней непринужденностью. Он до сих пор не понимал, что Элеттра охладела к нему. Арджи еще больше влекло к Эл после их извращенной близости в лесу, а та ведь намеревалась таким образом оттолкнуть его. Чем глубже становилась привязанность бедного Арджи к Элеттре, тем настойчивей ее одолевало омерзение к нему.

Арджи страстно желал прижать к себе Эл, слиться с ней в поцелуе. Но, чувствуя в ней неизвестно чем вызванную скованность, Смит лишь робко обнял ее за талию. Даже этот безобидный жест Элеттра не смогла стерпеть. Стремительно сделав шаг назад, она сказала:

– Арджи, ты стал чересчур тактильным, тебе не кажется? Мы же в школе находимся. Нужно вести себя скромнее.

А в этот момент снова прозвучал заливистый хохот Никки. Она посылала при этом воздушные поцелуи всем, кто удостоил ее вниманием. Каждое движение ее было вызывающим, неприкрыто лукавым, но при этом одобряемым зомбированной ее театральной напыщенностью публикой.

– Кое-кто поспорил бы с тобой, – подавленно отметил Арджи, взглянув на Дилэйн.

Вновь накрыло Элеттру то взбешенное состояние из-за Никки, в котором она находилась до