Стон дикой долины - Алибек Асылбаевич Аскаров

«ура» и дружными аплодисментами; левая сторона сопровождала выступление свистом и неодобрительными возгласами, устроив шумный протест.

Затем слово дали учителю Оралбеку, который начал издалека, поддавшись бесу самолюбования. Сказал, что является чисто творческим человеком, что обладает тонкой интуицией и многие вещи предчувствует заранее, что еще в детском возрасте проявил способности, присущие профессии журналиста. Затем Оралбек приложил руку к груди, трижды поклонился залу, выражая односельчанам сыновнюю признательность, и поблагодарил за то, что они уделили столько внимания его дебютному на творческом пути писателя произведению и подвергли его публичному обсуждению.

— Эй, парень, мы ведь не твое имя собираемся школе присваивать! Не тяни жвачку, переходи к тому, что хотел сказать! — перебили его справа потерявшие терпение каргалдаки.

— Не затыкайте рот человеку! Пусть говорит как ему хочется! — вступились за своего представителя расположившиеся слева камай.

Наконец учитель перешел к главному — к вопросу повестки дня. Как один из первых исследователей Катонкарагайского района он, по его признанию, долгие ночи, не смыкая глаз, рылся в архивах и в результате этой мучительно сложной работы написал и опубликовал образцовую биографию прославленного учителя Ералы Сагынаева. С небывалым вдохновением Оралбек говорил о том, что Сагынаев заложил фундамент мукурс-кой школы, что он долгие годы в ней учительствовал и воспитал сотни и даже тысячи учеников, которые теперь успешно трудятся в различных отраслях народного хозяйства. Свою длинную, эмоциональную речь учитель завершил предложением присвоить школе имя этого выдающегося человека, что, по его личному убеждению, будет очень логично и действительно справедливо.

На этот раз шумные овации раздались со стороны камаев, а каргалдаки заглушили их недовольными криками и свистом.

Обе стороны были возбуждены до предела и уже готовы вступить в выяснение отношений, однако назревавший скандал, постучав по столу, загасил председатель собрания.

— Поставим на голосование оба предложения! — объявил он.

Для подсчета голосов было выбрано по два представителя от каждой стороны. Директора школы утвердили председателем счетной комиссии.

Провели открытое голосование с помощью поднятия рук.

Забавно, но по итогам подсчета голосов стороны разделились ровно надвое.

— Такого быть не может! — не поверил своим ушам кто-то из нейтральных мукурцев. — Как могло получиться поровну?

— Должны были выиграть камай... Нас ведь много, — уверенно заявили сидевшие с левой стороны.

— Да каргалдаки тебя на милостыню пустят... Ишь, разважничался — «нас много»... А нас что, мало?! Зря, что ли, мы пришли сделать выбор как отдельное сообщество? — распетушились сидящие в правых рядах.

— Нет никаких поводов для недоверия, — сказал в оправдание председатель собрания. — Подсчет вели те, кого вы сами выбрали... Что теперь прикажете делать?

— А зачем считали голоса нейтральных товарищей? — раздались робкие, негромкие голоса.

— Они ведь тоже живут в этом ауле, — пояснил Ковалев. — Школа на всех одна. Им тоже небезразлична ее судьба. Поэтому они и проголосовали, выбрав одно из двух предложений, а мы произвели подсчет их голосов.

— Что же дальше будем делать?

— А пес его знает...

— Какой сложный оказался вопрос!..

И сидящие в президиуме, и собравшиеся в зале усиленно ломали головы в поисках выхода из создавшегося положения.

— А что если заново проголосовать? — нерешительно предложил директор школы, глядя на председателя собрания.

— Нельзя! — категорически отмел это предложение Ковалев. — В случае победы одной стороны проигравшая непременно устроит скандал. Выразит недоверие президиуму и обвинит в том, что все это нарочно подстроено.

Наиболее активные члены двух лагерей приступили к горячему обсуждению ситуации внутри своих групп, пытаясь найти приемлемое решение.

— Разве в этом ауле, кроме камаев и каргалдаков, никого больше нет? Раз не прошли их люди, давайте выдвинем своего! — опять выступил с инициативой стоявший в дверях широколицый и низкорослый Сейтебек.

Народ дружно повернулся, изумленно оглянувшись в сторону выхода.

— Обе ваши кандидатуры не прошли, поэтому мы предлагаем проголосовать за третью кандидатуру!

Предложить-то Сейтебек предложил, но тут же смущенно попятился. Похоже, его напугало неожиданное всеобщее внимание, ведь его чуть не съели взглядами.

— И кто же это... кто твоя кандидатура?

— Пока не знаю... Но, если подумать, обязательно кого-нибудь найдем...

— Не знаешь, тогда стой тихо и не болтай чепухи!

«Что несет этот коротышка, кто он вообще такой?!» —

можно было прочесть в глазах и камаев, и каргалдаков. Махнув на Сейтебека, они вернулись к своему обсуждению. Но идея насчет третьего кандидата явно пришлась по душе председателю собрания.

— Товарищи, а предложение этого парня очень своевременное! — вскочив с мечта, обратился к залу Ковалев. — Две предложенные вами кандидатуры действительно не прошли, у вас есть законное право выдвинуть третью!

— Кого? — зашумел зал.

— Откуда мне знать, кого... — развел руками Ковалев. — Решайте сами... К примеру, большая десятилетка в райцентре носит имя Калинина. И вы присвойте своей школе имя такого же выдающегося человека!

— Эй, земляки, мы что, хуже райцентра? — крикнул из середины зала Лексей и встал с места. — Почему только у районной школы должно быть имя Калинина?

Правильно говорит...

Нею жизнь самое хорошее и достойное присваивает себе район...

Мы ведь тоже можем дать школе имя Калинина! — высказал свое мнение Лексей и, согнувшись вдвое, снова уселся.

— А кто такой твой Калинин? — спросила его сидевшая рядом старуха.

— Был такой начальник большой, с козлиной бородкой, как у Бектемира...

— Если он хороший человек, следует, наверно, согласиться, милые мои!

— Еще какой хороший!.. Трудновато будет найти человека лучше, чем он!

— Тогда давайте поддержим Лексея!

— Наши школьники не хуже районных! Мы — «за»!

— Да, пусть присвоят имя Калинина!

— Пускай будет имени Калинина!

— Ура Калинину! — словно соревнуясь, поддерживал зал предложение Лексея ряд за рядом.

В клубе царило какое-то особое воодушевление.

— Что ж, быть по-вашему! — не очень решительно произнес Ковалев, когда шум стих. — Я лично не против, чтобы ваша школа носила имя Калинина.

— Спасибо, дорогой!

— Будь счастлив!

— Если ты нас поддержишь, тебя Бог поддержит!

— Ауминь!

И зал дружными аплодисментами выразил искреннюю признательность начальству во главе с Ковалевым, что оно одобрило неожиданно найденное удачное предложение. Мало этого, так толпившаяся на выходе молодежь приветствовала решение криками «ура» и радостным свистом.

Таким образом, новая кандидатура тотчас же была вынесена на голосование. Не оказалось ни одного человека, кто поднял бы руку «против» или воздержался. Предложение приняли единогласно, и мукурской