Романолуние - Анна Кимова

– Нет, правда, вы больной?

– «Ты больной».

– Вы что думаете, после всего того, что вы заставили меня пережить, в моей голове сейчас есть место для мыслей о сексе? Да я лет десять теперь ни с кем трахаться не буду, пока курс таблеток не закончится! Чтобы затащить боль обратно под половик мне теперь как раз десять лет и понадобится!

А ведь она таким образом дает понять, что верна ему! Безотчетно, конечно, и сама, возможно, не понимает, что в голове. Но она принадлежит только ему. Как же приятно было это услышать! И Роман подумал, что этот разговор закончится хорошо.

– «Ты́ что думаешь, после всего в моей голове есть место для мыслей о сексе». Правильно, Даша. Тебе и не надо сейчас думать о сексе. Тебе надо думать о еде. Доешь, пожалуйста, салат. Скоро горячее принесут, а я тебя сразу предупредил, что пока не накормлю, домой не отвезу. Буду всячески создавать видимость того, что с некоторых пор твое здоровье мне небезразлично. Вдруг мне удастся запудрить тебе мозги, и тогда ты всё же согласишься переехать ко мне? Ну или не поэтому. А потому, например, что тебе понравится есть со мной. Вдруг каждый раз будет так вкусно, что ты станешь готовой заплатить за это небольшую цену? Продать мне свою свободу.

– За еду?

– А если это будет очень вкусная еда?

– Подгоревшие сырники и убежавшее какао?

Роман улыбнулся.

– Значит, внимательно слушала, а делала вид, что в отключке… Хитрая девочка!

– Не надо пытаться сгладить юмором впечатление от всего того, что здесь происходит.

– Это не юмор. Это я просто так внимательно за тобой слежу. Бессознательно, кстати. За тем, что говоришь, как реагируешь на мои слова. За тем, как меняются эмоции в твоих глазах. Потому что всё, что здесь происходит для меня жизненно важно, как и для тебя. Ты ведь точно так же за мной следишь, Даша. Вижу, как до сих пор сомневаешься. Уже не знаю, что мне еще тебе такого рассказать, чтобы, наконец, заслужить твое доверие.

– О каком доверии, Роман Сергеевич, может идти речь…

– Рома, Даша. Меня зовут Рома.

–… после всего того, что вы мне рассказали.

– «Ты рассказал». А что такого страшного я тебе рассказал?

– Вы шутите?

– «Ты шутишь».

– Расспросы Ларисы, преследование на машине, подсматривание, подглядывание…

– Ты можешь разбить одно понятие хоть на сорок, но от этого оно не размножится. Слежка, Даша, всё это входит в понятие «слежка». И я тебе еще в начале разговора сказал, что с первой недели стал собирать о тебе информацию. Потому что понял, как всё серьезно. Не спорю, что это выглядит несколько нездорово, но только на первый взгляд. Как ты думаешь, стал бы я так возиться, если бы меня интересовал только секс? Ты ведь так обо мне думаешь? Ты же сегодня сама мне об этом сказала у себя дома, что меня к тебе привлекает только секс. Включи мозги, ты иногда можешь, если сильно припрёт. Я никогда ни за кем не следил. И в будущем такого больше не планирую. Но я должен был узнать о женщине, в которой у меня впервые в жизни возникла потребность, хотя бы фундаментально важные вещи. Например, правда ли у тебя гонорея. Нет, я в это, как только пришел в себя, ни одной минуты не верил. Но проверить-то надо было! Ты бы на моем месте не проверила?

– Это какое-то извращение…

– Возможно. Но ты, кстати, всю эту информацию, которую я на тебя сегодня вывалил, достаточно спокойно приняла. Не заметила? Потому что опять бессозна́тельное за дело взяло́сь! Ты даже внимания не обратила, насколько быстро всё это приняла и перестроилась. А знаешь почему? Потому что в основе всех наших с тобой проблем всегда лежала твоя убежденность в том, что меня к тебе привлекает только секс. Ты была уверена, что я о тебе ничего не знаю, и очень страдала от того, что и не пытаюсь узнать. А теперь вдруг выяснилось, что я давно всё о тебе знаю. И уже даже консультировался с некоторыми своими знакомыми по поводу того, как тебя можно лечить. Почему, думаешь, я тебя упорно морепродуктами кормлю? В них йод. А рыбой? В ней вообще вся раскладка чисто под твою болячку.

Снова помолчали. Даша моргала.

– Тебе жрать нужно, Даша! Чтобы таблетки переваривать. А ты не ешь нихрена. И на подоконниках спишь, дура. Это в твоем-то состоянии! Тебе в постели мягкой спать надо, скелет расслаблять, а ты подоконники по ночам протираешь!

Она опять несколько раз моргнула.

– Вы же сказали, что тот раз был последний…

– «Ты же сказал». И верно сказал. Был последний. Теперь за тобой присматривает специально обученный человек. А не любитель, вроде меня, который столько глупостей наделал. Был бы он и в тот день рядом, не пришлось бы моей женщине прятаться за членом этого киборга от своего напрочь отбитого дружка.

Даша покачала головой. Она медленно сомкнула веки. Ресницы ее дрожали.

– Господи, вы и об этом знаете…

– «Ты знаешь». Я тебе сразу сказал, что следил. А ты как себе до этого слежку представляла? Как это делал твой псих-неудачник? Я и без посторонней помощи о тебе к концу недели знакомства знал больше, чем твой родной отец, а уж когда спеца подтянул… Ты просто должна понять, что я знаю всё. И принять это. Тем более, что самые спорные моменты из твоей жизни мы здесь уже обсудили. Если я даже твой секс на моих собственных глазах переварил, то поверь, меня от тебя уже ничто не оторвет.

У Даши опять покатились слезы.

– Вы сумасшедший…

– «Ты сумасшедший». Я – сумасшедший. Ты меня сумасшедшим сделала. Даша. И хватит плакать. Ты из меня сегодня и так всю душу вытрясла своими слезами. Прекращай. Нам с тобой еще детей рожать. По крайней мере, пробовать. Так что жри давай, пока я не рассердился.

И любимая стала есть. А потом он разлил по бокалам шампанское. Выпил из своего, не чокаясь, чтобы показать пример и при этом не смущать ее. Даша к своему бокалу так и не притронулась. Роман спросил:

– Вот объясни мне, что ты делала на подоконнике? А? И как на нем вообще можно спать?

Она помолчала. Потом всё же ответила, так и не взглянув в глаза:

– Было полнолуние.

– И что?

– Волчье. Январское,