Дураки все - Ричард Руссо

– И что же с ней?

– Да мне-то откуда знать? – Курт взял третий – чистый – бокал и принялся рассматривать, точно выискивал грязные пятна. – Но что-то все-таки не то, согласны?

Гас разозлился – и от этого осмелел.

– Ладно, а что тогда с вами?

Курт в ответ стукнул бокалом об угол стола. Бокал не разбился, но треснул от ножки до края.

– “Курт не очень-то добрый, правда?” – произнес Курт, на самом деле удивительно точно изображая голос Гаса.

Вся смелость Гаса словно бы улетучилась.

– Пожалуйста, не делайте так больше, – сказал он, имея в виду подражание, а не бокал.

Курт заговорщически подался к нему:

– “Если вам нужен друг, я тут, рядом”.

– Я же просил.

Курт пожал плечами, подлил себе вина.

– Чего вы хотите? – спросил Гас.

Курт задумался.

– Чего я хочу? Быть может, вы мне не поверите, но правда в том, что я и сам этого толком не знаю. Я пытаюсь жить настоящим. Вот сейчас, к примеру, мы сидим тут с вами вдвоем, и это очень приятно. Серьезно, когда вы услышали свой голос, свои слова из моих уст, у вас было такое лицо… Прелесть что такое. Вы прямо не знали, куда бежать и за что хвататься.

– Вы действительно негодяй.

– Вот только не говорите, что я вас не предупреждал. – Гас моргнул, и Курт продолжил: – “Вам не стоит брать на работу Курта Райта. Мы хотим, чтобы он убрался отсюда”.

Гаса охватила дурнота. На миг ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

– Это были вы.

– Я решил вас предостеречь.

– Как вы научились подделывать голоса?

– Как и все в “Карнеги-холле”, приятель. Репетиции, репетиции, репетиции. Я записываю важные звонки. Мне достаточно предложения-другого. Женщина, мужчина, неважно. С детьми сложнее.

– Вот только с Элис я разговаривал не по телефону. Я был с ней в комнате. А вас не было.

– А вы хитрец, Гас. Дождались, пока я уйду? Но я вас прощаю. Дело в том, что порой, уходя из дома, я оставляю включенным магнитофон, и все записывается на пленку. Не то чтобы я не доверял Элис. Вовсе нет. Правда, порой, когда эта женщина остается одна, она говорит очень забавные вещи.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

Потому что ни один человек в здравом уме не стал бы такое рассказывать, верно?

– Отчасти потому, что каждый артист жаждет признания. – Курт снова подлил себе вина. – А еще потому, что мне быстро становится скучно. Вот хоть теперь. И вроде опыт богатейший – я говорю не только о вас, не обольщайтесь, но и о колледже, обо всем этом гребаном захолустье, – а все равно надоело. Планировать всегда весело, но делать? Рано или поздно в действие непременно вступает закон убывающей отдачи[38], и жизнь превращается в рутину. Мне уже давно надоели и вы, и ваши коллеги.

– Извините, если разочаровали.

– Да вы-то не виноваты. Силы слишком уж неравны. Однако, – Курт пододвинул к Гасу картонную папку, – мне нужна парочка небольших одолжений, и больше вы меня не увидите.

В папке лежали конверт со штампом и адресом и рекомендательное письмо на одну страницу, с пометкой “Образец”.

– И об этом, если помните, я вас тоже предупреждал, – сказал Курт. – Если не хотите, можете ничего не писать. Я приложил это письмо лишь как повод для разговора. Но если все-таки будете, то уж, пожалуйста, собственным… как бы это сказать? Голосом, вот как. А поскольку эта новая должность, которую я вот-вот займу, административная, я был бы вам очень признателен, если бы вы подчеркнули, как ловко я управляю людьми.

– Так и писать? “Ловко управляет людьми”?

– Ни в чем себе не отказывайте. Скрытый смысл этой фразы никто не поймет, пока не станет поздно. И пусть вас не мучит совесть. На работу меня возьмут – а меня непременно возьмут – не только благодаря вашей рекомендации. Вы же знаете, все эти штуки исключительно для проформы, чтобы потом не жалеть, – а пожалеть непременно придется.

Гас взял в руки конверт.

– А вы не боитесь, что я позвоню этой Дженет Эпплбаум и все про вас расскажу?

Курт отмахнулся:

– Нужды нет. Уже сделано. Поверьте. Добрую женщину предуведомили, причем самым что ни на есть прямым текстом. Увы, дамочка эта, как некогда вы, кажется, заключила, что ей звонил психопат.

– Вы и есть психопат.

– Ого. – Курт вылил остатки вина из бутылки к себе в бокал. – Я выпил львиную долю, да?

Гас пригубил вино. На этот раз вкус показался ему приятнее, дурнота, охватившая его от страха, почти прошла, сменилась печалью.

– Так все-таки что с Элис, Курт? Что вы с ней сделали?

– Вы преувеличиваете мои способности. Я действительно время от времени заставляю ее усомниться в себе самой, но я ни разу не сказал ей того, чего она и так о себе не знает. И без ее согласия ничего бы этого не было. Но вряд ли я причинил ей сколь-нибудь серьезный вред. Попадись ей хороший мужчина, она была бы здорова и благополучна.

– Но ей попались вы.

– Бедная Элис, – согласился Курт. – По-моему, она к вам неравнодушна. Она, конечно, понятия не имеет, что вы гей.

– Я не гей.

Курт пожал плечами, точно об этом и спорить не стоило.

– А дальше вы скажете, что у вас нет политических амбиций.

На это Гас ничего не ответил.

– Господи боже, – Курт потер виски, – я прямо вижу, как крутятся шарики у вас в башке. Вы думаете: “Надо же, угадал”, верно? У каждого преподавателя литературы в ящике стола лежит черновик романа, каждый преподаватель политологии мечтает доказать, что те, кто учит, порою сами умеют то, чему учат.

Примерно так Гас и думал. Но как этот психопат пронюхал о его долговременных планах? Гас никогда никому о них не рассказывал.

– С домом идея хорошая, – продолжал Курт. – С тем, который на Верхней Главной, возле “Сан-Суси”. На который вы всё ходите поглядеть. Конечно, кое-что придется отремонтировать, но, как говорят бизнесмены, проект перспективный. Да и цены в Бате будут только расти.

– Вы следили за мной.

Курт фыркнул.

– Вы думаете, я следую за вами по пятам? Пора бы уж сообразить, что я вас давным-давно обогнал. Но вернемся к дому. Правда, идея хорошая. И в маленьких городках пришлых во власти не любят. Нужно пустить корни, жить этой жизнью. Так что да, непременно попробуйте.