Романолуние - Анна Кимова

Роман стал терять терпение. В его голосе зазвучала сталь:

– Посмотри на меня!

Она подняла на него взгляд.

– Запомни. Дарья Игоревна здесь больше не обсуждается. Это закрытая тема. Не знаю, насколько Элла довольна твоей работой. И надеюсь, у меня не возникнет желания это узнать.

Он встал. Уже уходя, добавил:

– И Екатерину в покое оставьте. Вы теперь за мою новую секретаршу взялись? Угомонитесь.

И он ушел.

Вторая половина пятницы прошла в разъездах. Домой, к счастью, вернулся за полночь. Лег спать и уснул. Сразу. Пожалел, видно, Бог.

Утром съездил к Софье. Привез торт, в этот раз нормальный. Ее любимый. Аде просто дал денег. Сама разберется на что потратить. Пили чай. Долго. Втроем. И уже менее натянуто, чем в прошлый раз. Он сказал:

– Я в Варзугу ездил. Перед Рождеством. У мамы был.

Софья резко перестала жевать.

– Сейчас? Там же полярная ночь!

– Она самая.

Помолчал.

– Летом поеду. Надо памятник новый поставить. Этот совсем уже не смотрится. В заполярье даже камень вымораживает. Решил – гладкую мраморную плиту поставлю. Ничего вызывающего, но, чтобы хоть имя разобрать было можно. Чтобы люди проходили мимо и читали. Раз меня там не бывает.

– Не понимаю, что тебе до людей?

– Мама говорила, что души умерших будут жить до тех пор, пока о них кто-то вспоминает.

Софья вообще перестала двигаться. Она замерла так надолго, что Роману показалось, ее отключили от питания. Но нет, он ошибся. Ее голос всё же прозвучал:

– Ром, что с тобой? Ты совсем, что ли… Это…

Дочь поддержала:

– Вот-вот, мам, я ему так и сказала. Ты только его не трогай! Он такой прикольный стал! Вдруг опять что-то нарушишь?

И откуда в этом ребенке в двенадцать лет столько иронии? И прямо ведь в точку! Может, все-таки его гены сказываться стали?

– Ладно, девочки… С вами хорошо, но надо собираться. Поздно. Поехал.

И он ушел.

Дома снова встретила елка. Роман постоял застывшим, а потом, неожиданно для самого себя, набросился на нее и повалил на пол. Теперь она горела… лежа…

Сон не шел. Гулял во дворе. Или под елкой прятался. Утро так и настало. Только тогда Роман заснул, но ненадолго. Он встал в одиннадцать, позвонил сыщику и начал с места в карьер:

– Через час будете свободны. Деньги перечислил, если что ещё насчитали – напишете. Я к ней еду. Не могу так больше.

И сбросил. Разведчик не перезвонил. Значит, ничего важного, что можно было сообщить или добавить к ска́занному, у него не было. Хоть какие-то хорошие новости за последние две недели.

Роман собирался как на свадьбу. Он не помнил, когда в последний раз так тщательно мылся. В одежде – решил быть неформальным. Даша ни разу не видела его ни в чем, кроме костюмов и рубашек. Он надел белую майку и джинсы. Тщательно причесался, один раз брызнул парфюмом и, бросив на себя последний взгляд в зеркало, вышел.

39. Даша

Всю первую половину вторника, на следующий день после того, как Роман разбил руку, Даша занималась организацией его командировки. Он должен был улетать в ночь со среды на четверг. У нее даже не было времени мысленно вернуться ко вчерашней сцене. Она и так целую ночь провела за этим занятием: перебирала в памяти каждый момент, разбирала отдельные жесты, взгляды, вложенный в них смысл. Роман ведь искренне перед ней извинился, Даша чувствовала, это не было фальшивкой. Но на работе у нее не было ни минуты, чтобы подумать об этом снова. И хорошо. Он и так занимал все ее мысли, надо же было хоть когда-то отдохнуть от этого наваждения.

Когда в дверях появились оба, водитель и его шеф, и первый поздоровался, Даша бессознательно посмотрела на Романа. И тут же устыдилась этого: человек с ней здоровался, а она пялилась на его босса… Но что же ей было делать, если она даже контролировать себя не могла?..

А он, босс, заметил, что Даша накрасилась и распустила волосы. Она очень хотела, чтобы заметил, и когда это произошло, сердце заколотилось будто в паническом приступе. Роман улыбнулся и сказал:

– Привет, Даша.

И она больше не смогла на него взглянуть. Голос еле слушался:

– Здравствуйте, Роман Сергеевич.

А он всё стоял. И, наверное, продолжал улыбаться. Даша еле сглотнула, горло не хотело смыкаться, совсем пересохло. Наконец, Роман ушел. Или бы она больше не выдержала. Но вскоре после ухода Саши он позвал ее в переговорную. Даша напряглась, сделала глубокий выдох и прошла туда, а там…

Она была… нет, не удивлена. Это был шок. Полнейшая неожиданность. Восемь лотков с разной едой, прекрасно сервированной даже на полистироле. Устрицы, рыба, лангуст, салат из листьев и помидоров черри, какой-то изысканный суп, жульен из креветок, картошка с розмарином и маленький кусочек торта. Всё сочеталось и было идеально подано.

– Мне не нравится, что ты не ходишь обедать. Но если Магомед не идет к горе, то кто-то когда-то может притащить гору к Магомеду. Садись и ешь, звонки подождут. У тебя обед.

Даша не верила своим ушам. Она не ожидала, что Роман Сергеевич вообще способен на такие жесты, а уж что он начнет совершать что-то подобное в отношении нее, так вообще было какой-то фантастикой.

– А вы?

– Хочешь, чтобы мы вместе пообедали?

Она вдруг резко смутилась. Ее вопрос, и правда, прозвучал так, будто она его просила о компании. Господи, вот же дура! Даша почувствовала, что начинает густо краснеть. Но Роман вдруг подошел, взял за руку и усадил за стол. А сам сел на корточки так близко, что Даша уже просто не могла дышать.

– Я бы от такого не отказался. Только тебя смущать не хочу. Боюсь, что опять испугаешься… что приставать буду.

Волнение зашкаливало. Даша не могла взглянуть на него и просто сказала:

– Так не приставайте.

– И не собирался.

Тогда она, наконец, заставила себя посмотреть на него. Роман спросил:

– Пообедаем вместе?

Кивнула. Ну конечно! Если вы так хотите, Роман Сергеевич! А она тут сейчас пока просто от счастья сдохнет! По-тихому, не привлекая внимания.

Роман слегка улыбнулся:

– Хорошо.

Сел рядом.

– Ты сегодня очень красивая. Делай так почаще, пожалуйста.

Да, он заметил. Выходит, не зря старалась… Только как вот теперь есть…

Но как-то ела. Думая в основном о том, как бы вилку из рук не выронить. Или по зубам себе ею не заехать. А он смотрел. И она тоже. Тайком. Боже, красивый