Исповедь царя Бориса - Сергей Калабухин

Грозного и царевича Ивана травили долго, постепенно добавляя соли ртути. В их останках криминалисты при медико-химическом исследовании обнаружили присутствие и мышьяка, и ртути, но именно ртуть превышает допустимую норму в 32 раза! Травили много лет, постепенно, пока яд не накопился в достаточных количествах. И поэтому в летописях содержатся сообщения о длительной болезни, которая, в конце концов, приводила к смерти. Что теперь скажете, Игорь Владимирович?

— Что тут скажешь? — развёл руками Лидин. — Убедили, иезуит придумал лживую байку об Иване Грозном.

— Я не проверял, но слышал одну не менее фантастическую байку. — Монахов лукаво улыбнулся. — Вам как фантасту, я думаю, она будет особенно интересна. Говорят, после того как Репин написал эту свою знаменитую картину «Иван Грозный и его сын Иван», у него отсохла правая рука. Позировавший в образе царя художник Мясоедов внезапно впал в беспричинную ярость и чуть не убил своего маленького сына, тоже, между прочим, Ивана. А писатель Всеволод Гаршин, с которого Репин писал царевича, будто бы вскоре сошёл с ума и выбросился в лестничный пролёт.

— Вы во всё это верите, Илья Ильич?

— Это не вопрос веры, Игорь Владимирович. «Есть многое на свете, друг Горацио,…

— …что и не снилось нашим мудрецам»[4], — закончил цитату Лидин. — Думаете, совпадения?

— Всё может быть, — уклонился от прямого ответа Монахов. — Во всяком случае, Карамзина, вписавшего в историю России лживую байку Поссевино об убийстве русским царём сына, никакое несчастье за это не постигло. С тех пор она так и кочует из учебника в учебник.

— Но почему? Если была экспертиза останков…

— А вы подумайте сами. Могу ещё подбросить дровишек в костёр ваших размышлений. Вы знаете, Игорь Владимирович, что в архивах почти все материалы эпохи царствования Ивана Грозного и Бориса Годунова до сих пор строго засекречены? Четыреста с лишним лет прошло, а документы для историков остаются недоступны.

— Так вот почему вы так искали ту книгу…

— Именно, Игорь Владимирович, вы, я вижу, начинаете соображать. Книга, в которой написана правда о царе Иване Грозном, должна исчезнуть, как когда-то пропала Либерия.

— А это ещё что за зверь?

— Игорь Владимирович, вы меня удивляете. — Монахов недоверчиво посмотрел на Лидина. — Шутите или всерьёз?

— Да не знаю я ни о какой Либерии! — признался Лидин. Стыдно, конечно, он даже покраснел, но решил, что надо пользоваться моментом и вытянуть из загадочного доцента как можно больше сведений. — Впервые сейчас от вас услышал.

— Эх, молодежь, молодежь, — печально выдохнул Илья Ильич, делая ударение на первый слог. — Так и быть, просвещу вас и на этот счёт.

Итак, Либерия. Дед Ивана Грозного Великий князь Московский Иван III женился на византийской царевне Софье Палеолог. В приданое он получил среди прочего семейную реликвию династии Палеологов — уникальную библиотеку, принадлежавшую последнему императору Византии Константину XI. Софья пригласила в Москву знаменитого итальянского художника и архитектора Аристотеля Фиораванти, и тот построил под Кремлём белокаменный тайник. В нём и хранилась эта библиотека, к которой добавились книги, собранные Ярославом Мудрым, Александром Невским, Иваном Калитой, греческими митрополитами в Москве Феогностом и Киприаном, а также самим Иваном Третьим. Вот это собрание книг и есть библиотека Ивана Грозного, известная с тех пор как Либерия.

— А зачем было строить для библиотеки подземный тайник да ещё приглашать для его постройки европейскую знаменитость? — удивился Лидин.

— Видимо, чтобы никто, кроме Великого князя не мог воспользоваться книгами из этой библиотеки.

— Не понял.

Монахов вздохнул.

— Вы, Игорь Владимирович, слышали про Индекс запрещённых книг?

— Намекаете на «отречённые» книги, Илья Ильич?

Монахов не смог скрыть удивления.

— Вы о них знаете?

— Не такой уж я дремучий, — гордо усмехнулся Лидин.

— Тем лучше, — улыбнулся в ответ Монахов. — Мне меньше объяснять. По наследству библиотека перешла к Ивану Грозному. Когда царь впервые покинул Москву и обосновался на долгие годы в Александровской слободе, библиотеку он забрал с собой. По примеру деда Иван Грозный под всеми своими дворцами, во всех городах, где он жил, построил подземный ход к тайнику с библиотекой. Эти тайники и подземные ходы разыскивают до сих пор, так как со смертью Ивана Грозного исчезла и Либерия.

— А известно, что в ней было?

— Более-менее, — неопределённо покрутил в воздухе кистью руки Илья Ильич. — За время Ливонской войны в России оказалось множество пленных ливонцев. Их расселяли по разным провинциальным городам. Среди них был и Дерптский пастор Иван Ваттерман. Иван Грозный вызвал пастора к себе в Александровскую слободу и предложил заняться переводом древних книг. Побывав в хранилище и увидев собственными глазами сокровище, о котором по Европе ходили противоречивые слухи, пастор был поражён огромным количеством раритетов и имён.

Ваттерман составил каталог царской библиотеки, в котором оказалось, к примеру, почти восемьсот рукописей с Востока. В составе Либерии значилась и «Итхифалеика»[5], книга, популярная среди современников Вергилия, но ко времени Смуты на Руси уже считавшаяся утерянной. Кроме известных литературоведам гимнов Пиндара, библиотека содержала и другие его стихотворения, о которых не знал никто. Древние же писатели-историки были представлены почти все и в полном объёме! Представляете, Игорь Владимирович, все сочинения древних историков в полном объёме! Всемирную историю, как вы знаете, разные правители переписывали множество раз, большинство рукописей просто уничтожено, а в Либерии, оказывается, хранилось всё в первоначальном виде.

— Неужели, ничего не сохранилось?

— Почему же, — печально усмехнулся Илья Ильич. — В ноябре 1944 года в газете «Труд» каким-то чудом промелькнула информация о том, что в шкафах Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина находятся пять книг большого формата в старинных кожаных переплётах из личного собрания царя Ивана Грозного. Пять, Игорь Владимирович, всего пять книг!

— А куда же делись остальные?

— А вот это — величайшая загадка! Либерию искали Борис Годунов, Лжедмитрий, Пётр I и даже Наполеон Бонапарт! А уж про самодеятельных чёрных археологов и говорить не стоит.

— Неужели всё так безнадёжно?

Монахов насмешливо посмотрел на Лидина.

— Вот мы и подошли к главному, Игорь Владимирович. 16 сентября 1997 года восьмидесятисемилетний московский пенсионер Апалос Иванов в личной беседе с мэром Москвы Юрием Лужковым сообщил ему, что знает местонахождение знаменитой библиотеки Ивана Грозного! Иванов долгое время работал в Кремле и, якобы, однажды случайно побывал в тех подземельях, где до сих пор находится библиотека, и те, «кому положено», о её местонахождении прекрасно осведомлены.

— Как это? — поразился Лидин. — Но с тех пор прошло уже восемнадцать лет! Почему же Либерию до сих пор не нашли?

— Официальная версия: никто не разрешит проводить раскопки на территории Кремля, дабы не нарушать режим секретности.

— Что за чушь?