Том 7. Сухой хлеб - Андрей Платонович Платонов

матери, а узнать ее не мог: ему и глядеть на нее некогда было, да и поглядевши он бы не узнал ее, как его родная мать была безрукая, а у этого воина были могучие руки.

Вскорости за побитием врагов война окончилась. Тут полководец призвал к себе самых храбрых воинов: кто, дескать, откуда родом, кому сыном приходится, и пусть каждый награду получает. Призвал он и сына Безручки и спрашивает его:

– Чей ты, молодец? Кто у тебя отец с матерью? Надо бы и родителям твоим награду дать, что сына такого взрастили.

Поникнул сын Безручки.

– Нету, – говорит, – у меня батюшки, и какой он был – не помню. А рос я с малолетства один у матери, земля была нашим ложем, а небо – покровом, а добрый народ был заместо отца.

– Народ всем отцам отец, – сказал так полководец, – я сам перед ним меньшой и наградить его не могу. А матери твоей полагается награда за то, что взрастила храброго сына. Пусть она явится ко мне и получит в свои руки награду!

– А у нее рук нету, она безрукая, – сказал сын Безручки.

Поглядел тут полководец на молодого воина пристально и печально и говорит:

– Ступай, – говорит, – и приведи свою мать ко мне.

Пошел тогда сын Безручки в деревню за матерью, а деревенские люди ему сказали, что его мать тоже на войну ушла, утешать увечных и рубленых.

Вернулся он к полководцу и говорит: так и так, мол, нету матери, она при войске.

Полководец велел привести к нему всех, кто помогал исцелять раненых и умирающих, и стал награждать их за доброе дело. И когда подошла к нему безрукая женщина в простой солдатской одежде, полководец поглядел в ее лицо и узнал в ней свою жену, а Безручка увидела, что полководец этот – ее муж. Безручка хотела обнять своего мужа – целый век жила она с ним в разлуке, да вспомнила: нет у нее рук. Они у нее опять сразу отсохли, как она сына отстояла в бою. Однако не стерпела Безручка и потянулась к мужу. Его она всегда любила и не могла забыть. И в тот же миг, словно из сердца, выросли у нее руки, такие же сильные, как прежде были, и обняла она ими своего мужа. И с тех пор навсегда руки остались при ней.

Позвал отец тут сына и говорит ему:

– Здравствуй, сын мой! Я отец твой, а ты не знал меня, и я тебя не знал. Злые люди разлучили нас, да есть сила сильнее злодейства.

Глянул тут сын на отца и обрадовался, а потом глянул на мать, видит ее – а мать теперь с руками. И вспомнил он последнюю битву и того воина, который оборонял его своим мечом. Сын бросился перед матерью на колени и стал целовать ее руки, что спасли его.

И вскоре, как наступило мирное время, поехал полководец домой, к своему двору, где жил он с отцом когда-то, где увидел Безручку и полюбил ее. Взял он с собой жену и сына и поехал на покой. А по дороге заехали они к брату Безручки, потому что двор его стоял на пути.

Жена Безручкиного брата как увидела, как узнала, кто это приехал – и Безручка сама и все семейство ее, и все целые и здоровые, и все в знатности, – так повалилась со страху им в ноги и рассказала сама, без спросу, чего она сделала для погибели Безручки и ее сына-младенца.

Может, подумала она, по давности-то и помилуют.

Выслушала ее Безручка, а в ответ рассказала про свою судьбу, какую она испытала.

Поклонился брат Безручки своей сестре и сказал:

– Спасибо тебе за рассказ, а зло на посев не оставляется. Прости меня, сестра моя родимая!

В ту же ночь, тайно от своих гостей, вывел он из конюшни необъезженную кобылицу, привязал к ее хвосту скрученными вожжами свою жену, а себя привязал к жене, а потом гикнул, лошадь понесла, поволокла мужа с женой в чистое поле и там растрепала их насмерть о землю.

А Безручка с мужем и сыном ждали-пождали утром хозяина с хозяйкой, да дождались только кобылицу, что прибежала одна, без людей, из чистого поля.

Не дождались гости хозяев и уехали жить-поживать на долгие годы к своему двору. Несчастье хоть и живет на свете, да нечаянно, а счастье должно жить постоянно.

Чудесный мальчик

Жил в старину царь. Были у царя сын и дочь, а жены не было, жена померла. Состарился царь и говорит сыну:

– Я скоро умру. А как помру, так ты царствовать будешь. И вот тебе перстень – задумаешь жениться, выбирай невесту по перстню; кому он будет впору, та и есть тебе жена. А ежели перстень мой никому на палец впору не придется, то и вовсе не женись.

И умер вскоре царь-отец. Сын схоронил отца, погоревал, положил отцовский перстень за пазуху и поехал по свету – искать себе невесту. Весь свет объездил – может, оставил самую малость, да чего уж там, – а невесты не нашел. Сколько ни встречал девиц молодой царь, а ни одной его перстень впору не пришелся. А против воли отца молодой царь жениться не мог. Воротился он домой и бросил с сердцем тот перстень на стол. А сестра его тут же была: увидела она перстень да и попробовала, впору ли. Ни на един палец перстень не приходился, а на один лишний как раз и пришелся: сестра-то царевна на одну руку была шестипалая.

Увидел брат:

– Аль впору? – спрашивает.

– Впору, братец, впору.

– Стало быть, – брат говорит, – тебе и быть моей женой, так батюшка велел.

– Да что ты, братец, – взмолилась сестра, – где это видано – брату на сестре жениться!

– Ан мне батюшка так наказывал. Перстень-то никому не впору, тебе одной.

– Да ведь батюшка-то забыл, что у меня шестой палец есть, а лишнее не в счет.

Прикрикнул брат на нее:

– Батюшка знал, что наказывал. Аль ты умней его! Придумала тогда сестра:

– Вели ты построить, братец, на берегу моря малый домишко. Поживу я там покуда, а потом и будет по-твоему…

Послушался брат сестру, велел построить домишко ей на берегу моря не на долгий срок. Живет там сестра царя с одной девушкой-чернавкой, живет и печалится: как ей дальше быть, не хочет она быть у брата женой, неслыханное это дело.

Вот видит ока: рыбак рыбу ловит в море. Кликнула она рыбака,