Соло на швейной игле - Андрей Юрьев

эта работает на цыган, – прошипел ему в лицо, словно обвиняя. – Давно они к моим делам присматриваются. И момент выбрали какой, а? – он потряс кулаками перед лицом Захи. – В моем же отеле работала! И этот олух еще, – он махнул кулаком в сторону дивана, – распустил свои грабли! Уничтожу! – глаза Сарыча метали молнии, рот искривился.

Якут прикрылся журналом, делая вид, что увлечен чтением.

***

Все собрались в зале. Часы на стене показывали половину пятого, а Дэн не мог оторвать взгляда от телевизора. Он давно его не смотрел, и все приемы, придуманные телевизионщиками, чтобы удержать зрителей у экрана, теперь работали против него. Вся эта круговерть цветов на экране, лихие перебивки и чересчур громкая реклама просто лишили его воли. Дэн знал, что рано или поздно ему придется поговорить с Лерой, но он оттягивал этот разговор, сам не зная почему.

Они сидели на небольшом плюшевом диванчике. Рядом лежала урна. Дэн так и не расставался с ней, хоть и не смог бы ответить, зачем она ему и почему он с ней таскается. Слева от него сидела с невозможно прямой спиной Лера, справа развалился, отчаянно делая вид, что ничего не происходит, Митя.

Остальные расположились у стола, который только на первый взгляд напоминал бильярдный стол, накрытый большим листом фанеры и скатертью. На второй и на последующие взгляды это и был бильярдный стол. Дэн не отказался бы покатать шары, чтобы скинуть напряжение, но спрашивать казалось неудобным.

Отец хмуро косился на Митю, порываясь что-то сказать, но каждый новый поворот в программе захватывал его внимание, или он только делал вид, что увлечен. Воздух искрил от напряжения. И только Мишка, не доросший еще до понимания семейных коллизий, возил по ковру пластмассовым ярко-желтым грузовиком и тарахтел губами, разбрызгивая слюни. Он единственный не следил за экраном и смотрел на него, только когда начиналась реклама. Тогда он подпевал сто раз слышанным рекламным песенкам гнусаво и фальшиво, но с чувством.

Где-то снаружи в черной машине сидел страшный человек с изуродованным лицом. Или нет? Дэн подозревал, что он все еще там, хоть они с Митей и не заметили ничего, когда осмотрели окрестности из окна на втором этаже. Притаился, наверное, как лис в кустах у курятника. Включил радио, наслаждается сигаретой. На сиденье рядом поблескивает сталью пистолет. Воображение рисовало картины одну чернее другой.

Мать Мити ушла на кухню готовить ужин. Мишка и его машинка последовали за ней.

– Батя! – позвал Митя. – Надо поговорить.

– Выйдем, покурим?

– Нет, на улицу нельзя.

– Ну, пошли тогда на второй этаж.

Они вышли, одинаково сутулясь.

Дэн отлепился от экрана телевизора, взглянул на Леру. Без дурацкой бейсболки и ветровки она выглядела как принцесса из сказки. Ну, или, учитывая отсутствие бровей и ресниц, как прекрасная инопланетянка. Лера сидела на краешке дивана. Вся ровная и прямая. Спина, бедра, колени, ступни на коврике. Смотрела сквозь телевизор, мысли ее были явно не здесь. Вот только где? И какая она? Дэн провел с новообретенной сестрой уже несколько часов, но так ничего и не узнал про нее толком. Знал только, что они близняшки. Но не чувствовал ничего, только усталость и опустошение. И все-таки надо было поговорить.

– Лера? – позвал он тихо.

– Что? – она ответила, не повернув к нему головы.

– Расскажи про маму.

Она пожала плечами, и все углы разом сломались. Спина скруглилась, голова опустилась на грудь.

– Что тебе рассказать? – спросила Лера, по-прежнему не глядя в его сторону. Голос ее дрогнул, даже за грохотом телевизора Дэн это заметил.

– Не знаю, – он пожал плечами, – что-нибудь.

Лера посмотрела на него долгим изучающим взглядом и рассказала все, что знала. Она и смеялась тихо, и плакала, потом замолкала, всматриваясь в облик матери, мерцающий перед ней в комнате, похожей на дешевое сельское кафе.

– Вот так Митя стал жить в моей квартире, – закончила она свой рассказ.

Они помолчали, глядя на экран телевизора.

– У меня в голове иголка, – сказал Дэн.

– Что?!

– Я приехал, чтобы найти биологическую мать. Хотел посмотреть ей в глаза и спросить, почему она хотела убить меня.

– О чем ты?

Дэн рассказал свою историю. А потом Лера наклонилась и прошептала ему в ухо:

– Знаешь, она не убить тебя хотела, а защитить.

– С чего ты взяла?

– Я это только что поняла, – Лера улыбнулась. – И ты можешь. Надо просто прислушаться. Все ответы здесь, – постучала по груди.

Дэн махнул рукой:

– Фигня какая-то!

– Пойми, мама не любила свой дар. Уж не знаю, почему и что там случилось. Отрицала, не хотела ничего общего с этим иметь. Поэтому и уехала из Питера, сбежав от семьи и от силы, живущей в ней. А когда родились мы, она запаниковала. Понимаешь? Она увидела силу в нас. То, от чего она бежала, настигло ее здесь, – Лера снова наклонилась к Дэну. – Иголкой она не убить тебя хотела, а нейтрализовать силу. Выходит, не получилось… Иначе бы она не разлучила нас, не такой она человек! Уж я-то знаю. Ну же, Дэн! Разве ты не почувствовал этого?

– Что я должен был почувствовать?

– Когда мы вместе, наши возможности усиливаются. Я с детства замечала это в себе. Зачатки силы. Только не знала, что это, боялась. Видела это в маме, но она молчала, не хотела говорить. А я никогда не знала наверняка. И как пользоваться этой самой силой – тоже. Но с тех пор, как появился ты, знаю. Все изменилось. Теперь это легко.

– Не нужна мне эта твоя сила! – крикнул Дэн.

Все в комнате обернулись на них, он сделал вид, что увлечен передачей, и сказал тихо:

– Я просто хочу жить. Писать музыку и играть ее людям. Хочу жить нормальной жизнью. Я не герой, пойми! И у меня уже есть мать, и она во мне сейчас нуждается. А я завис тут с вами!

Лера покачала головой и прошептала:

– Как же ты на нее похож…

***

Осенью Мишке исполнится пять. Они говорят, он скоро пойдет в школу. Но Мишка не хотел в школу. Он вообще никуда не хотел. Ни в школу, ни на улицу, ни в гости, ни в кино. Все, что ему было нужно в жизни, находилось в этом доме. Родители, игрушки, разобранные машины в гараже, остро и волнующе пахнущие бензином и маслом. Он любил внешний мир, белый зимой и зеленый летом, только из окна этого дома.

Мишка надеялся, что вся его жизнь пройдет здесь. Когда вырастет, будет работать с отцом в автомастерской, и в этот дом придет жить