Хрустальный желудок ангела - Марина Львовна Москвина

открыться. Я иду, как лунатик, с тетрадью и карандашом, ожидая хотя бы слабого знака или зова, подобно тому безумному оператору, который купил камеру и попросил не упаковывать. С тех пор, а прошло много лет, он ее ни разу не выключал. Храмы, бассейны, пожары, покойники, новорожденные, кочевники, заключенные, аборигены, конкистадоры, Литва, Нью-Йорк, земля, небо, трава, жест, жестокость, любовные объятия, нирвана, Тигр с Евфратом, хвосты комет, звездные скопления, путь Гольфстрима, нефритовый стебель, нефритовые врата и разговоры о смысле жизни – всё является объектом его скачущей, алчущей кинокамеры.

Вот и я тоже докатилась до того, что фиксирую всё без разбора. Я – Царь Кащей над златом. Мои дневники – это потрясающий калейдоскоп неисчерпаемой конкретности, портретов, пейзажей, реплик и ситуаций. Мешки! Вы не поверите – мешки рукописных книг, горы ликующе вдохновенных каракулей…

Иногда мне кажется, когда я их сожгу, я просветлюсь, потому что мне станет доступно единство мира. А пока универсум предстает в моих записках раздробленным и слишком многомерным. Единственное спасение в том – что я наблюдаю его, хотя и со стороны, но не пристальным глазом рептилии, а жарким и любящим взором. Порою чрезмерно жарким, это мешает мне сохранять ясность духа и пребывать в состоянии ребенка, животного, камня, цветка – словом, применить Истину к собственной жизни. Кроме того, у меня чудовищная память.

Кто мне старый пилот Кучегоров? И почему в моем дневнике отведено ему несколько страниц, исполненных изумления перед вечно вьющейся нитью бытия?

Да потому что я помню, Елена рассказывала ночами в интернате о встрече с отцом Даши, о том, как полюбила его и вышла замуж, какой он ни на кого не похожий и как они счастливы вместе, как твердо решили, что дочка у них будет балериной, и пока та еще не родилась, Елена только и делала, что смотрела на фотографии великих балерин.

– Уж я-то знаю, что́ ждет эту девочку! – она говорила с гордостью, ведь носить под сердцем столь выдающуюся балерину это вам не какой-нибудь пустяк!

А дальше – тридцать лет – по маршруту "Москва – Хабаровск", туда-сюда, туда-сюда. Пилот Кучегоров пропал в полосе неразличимости, а чтоб выучить девочку на балерину, нужны большие деньги! Аэропорты, гостиницы, предрассветные сумерки, снег, облачность, туман, обледенелая взлетная полоса, пристегните, пожалуйста, ремни, no smoking, приведите спинки кресел в исходное положение, сейчас вам будет предложен горячий завтрак, не забывайте ручную кладь, просьба всем оставаться на своих местах до подачи трапа… То взлет, то посадка, одна смена семи часовых поясов чего стоит! Ерунда! Только бы не смолкал симфонический оркестр Большого театра под управлением Светланова: Григорович, балетная школа Улановой, кордебалет в "Щелкунчике", вон она, видите – вторая справа в четверке маленьких лебедей, английские гастроли, Риджентс-парк, Уайтхолл, Гайд-парк, через мосты Ватерлоо, Вестминстерский, Тауэр… Биг-Бен: бом! бом! бом!.. Лондонский театр оперы и балета!.. Кровавая роза в твоих волосах, о моя Кармен! Ах, у любви как у пташки крылья… Па-па-па-пам! Меня не любишь, но люблю я, так берегись любви моей! Па-па-па-пам! Лю-юбовь, лю-юбовь, лю-юбовь, лю-юбовь!

– Я-то знаю, какая это девочка! – говорила Елена, когда я, уже большая, а без гармошки, сидела с ней на Юлиной кухне, гоняла чаи. – Тебе надо обязательно увидеть Дашу на сцене!!! Она танцует – как никто никогда до нее не танцевал.

О Господи, помоги мне постичь безграничность предела, тайну рождения и гибели бесчисленных миров, стремительный поток, который несет меня в бездну метаморфоз, где всё исчезает немного раньше, чем обретает зримый образ.

…И когда последняя дверь на этой Земле закрылась перед блудным Кучегоровым, он – спустя два десятка лет – с повинной головой вернулся к Елене и пробыл у нее до конца дней своих. Елена же в свою очередь – за все это время – не просто не развелась с ним, она даже не выписала его из своей квартиры.

Он пил, воровал ее деньги. У Елены был лимон – лимонное дерево в кадке. Оно росло, цвело и плодоносило. Лимоны по триста граммов давало! Елена всегда на их фоне фотографировалась. Так Кучегоров без спроса унес и продал это лимонное дерево в районную сберкассу!

И был у нее Небесный Петух с золотыми перьями, первый раз он начинал голосить на восходе, второй – ровно в полдень, а третий – на закате. И что удивительно, у этого петуха было три лапы! Кучегоров взял его, посадил в мешок и сбыл незадорого на Птичьем рынке.

Когда Кучегоров смертельно занемог, он стал звонить в разные города своим родственникам и знакомым – прощаться и давать последние напутствия.

Звонил в Сыктывкар, Якутск, Нижний Тагил, в Кандалакшу, Петропавловск-Камчатский, Комсомольск-на-Амуре, его бывшая подруга уехала на Сейшельские острова, так он сто раз позвонил на Сейшелы.

На протяжении нескольких месяцев Елене приходили астрономические счета за междугородние телефонные разговоры.

Полгода назад Кучегоров умер на ее руках.

И снова я слушала рассказы о том, что кто-то видел ее тоскливые глаза, бледные губы и взгляд, исполненный скорби. Она была больна, врачи поставили диагноз – полное и абсолютное нарушение биоритмов.

– Не может человек, – развел руками профессор, крупнейшее ученое светило в этой области, – безнаказанно преодолевать немыслимые пространства, пересекать бессчетное количество геомагнитных зон и всю жизнь бороздить небесные просторы, игнорируя вращение Земли.

Грузная, почти неподвижная, бесплодными днями и ночами она сидела в огромном кресле, глядя, как в тишине растворяются краски Вселенной.

Лишь старый холодильник "Апшерон" имитировал звуки дождя, шум листвы, завывание ветра, морской прибой и крики чаек.

Иногда к ней заглядывала ее подруга Маргарита, готовила, прибиралась, бегала в аптеку. В издательстве она когда-то работала корректором.

– Дочь у Лены – прохладная, – сетовала Юля. – Не забежит, ничего. Хотя уже вернулась в Москву и скоро станет мамочкой. У балерин с этим всегда большие проблемы.

Елена звала ее, звонила. А Даша:

– Ну мама, ты же знаешь, мне нельзя нагибаться.

Зимой Елена звала ее, звала. Даша отвечала:

– Я не могу, мама, я лежу, – и не пришла.

Елена не желала распространяться на эту тему. Она благодарила Бога, что у нее такая прекрасная дочь.

Больше того, она не понимала, как ей удалось заполучить в дочери настолько прелестную девушку. Ну просто что-то неземное. В жизни никто не видел подобной грациозности, легкости, такого отточенного мастерства. Интереснейшие мужчины Англии добивались ее внимания. А она выбрала русского танцора Митю Чиндяйкина – жгучий брюнет, младше ее на семь лет, сейчас он танцует с молодыми балеринами – Зигфрид в "Лебедином", Принц в "Спящей красавице", Щелкунчик…