Пустая гора. Сказание о Счастливой деревне - Лай А

Когда Собо закончил переводить, Цзянцунь Гунбу снова расхохотался и сказал, на этот раз уже по-китайски, чётко, делая паузы между словами:

– Я думаю, что это вы все сошли с ума!

Потом заложил руки за спину и, высоко держа голову, вышел.

Начальство хлопнуло по столу:

– Схватить его!

Тогда, словно тени, появились трое. Это были люди из группы по особым делам, которые занимались розыском Доржи. Все эти дни они тихо, бесшумно, но так, что, похоже, ничто и никто не ускользал от их внимания, были здесь. Один из них подбежал к начальству и что-то пошептал на ухо. Начальство помахало рукой в воздухе и отменило только что отданный приказ.

Эти трое, словно тени, выскользнули наружу и удалились следом за ламой.

12

После великого пожара уже прошло много лет, но этот момент люди Счастливой деревни до сих пор смакуют и пересказывают.

Рассказывают, что у Доржи как раз в то время, когда Цзянцунь Гунбу говорил, сердце и лёгкие лопнули, и он от этого умер.

Рассказывают, что, выйдя из палатки, Цзянцунь Гунбу поспешил прямо к горной пещере. Увидев тело Доржи, он снова громко рассмеялся. И к тому же этот всегда сиявший своей башкой лама, начиная с этого самого дня стал отпускать волосы, пока они не стали у него длинные и густые, как у шаманов, такие, что развеваются на ветру.

Ещё говорят, что доведённое до полного отупения всей этой безобразной неразберихой начальство хлопнуло по столу ладонью и громко заорало:

– Все вон отсюда!

Все, конечно, тут же воспользовались удобной возможностью удалиться из опасной зоны. Старина Вэй, выходя из палатки, потирал своё ноющее плечо и, вроде как заискивая перед плотно сдвинувшим брови Гэсан Вандуем, говорил:

– Скоро пойдёт дождь, дождик пройдёт, и всё будет хорошо…

Гэсан Вандуй чувствовал лишь горечь во рту и печаль и пустоту в сердце. Он не хотел слушать старину Вэя. Он не стал даже поднимать головы, чтобы посмотреть на небо. Но слышал, как Собо сказал:

– Ого, старина Вэй, какой точный у тебя прогноз! И правда, тучи набежали…

Только тогда Гэсан Вандуй задрал голову вверх и увидел, что серо-голубой небосвод затянули облака, и к тому же в крайне сухом с самого начала большого пожара воздухе почувствовалось слабое присутствие влаги.

Рассказывают, что в этот момент в небе прокатились тяжёлые громовые раскаты. Собо радостно сказал:

– Теперь-то лес Счастливой деревни точно спасён!

Гэсан Вандуй на этот раз повёл себя агрессивно:

– С каких это пор ты говоришь, что эти леса – Счастливой деревни? Если тебе будет выгода, ты же всю деревню целиком продашь!

Собо гордо вытянул было шею, но всё-таки проглотил слова, которые готовились слететь с губ. Для такого безудержного горячего парня это было что-то совсем непривычное.

Снова в небе над головами раздались раскаты первого в этом году весеннего грома. Все обратили внимание только на гром, но не на то, что направление ветра изменилось. А ведь достаточно было посмотреть на колышущиеся деревья, и сразу стало бы понятно. Ветви и верхушки деревьев дружно указывали, куда дует ветер.

Гэсан Вандуй даже на гром не обратил внимания, он сказал:

– Я верю тому, что сказал Цзянцунь Гунбу: Доржи умер. Я пойду к нему. Ты, и ты тоже – можете на меня донести. Пусть начинают своё собрание для борьбы, которое всё откладывали, пусть меня прорабатывают. Я вам скажу: это я спрятал Доржи в пещере, я послал Цзянцунь Гунбу с едой и лекарствами. Но он не захотел жить, он уморил себя своим шаманством. Сейчас я должен идти к нему.

Старина Вэй удержал его:

– Ты не можешь уйти. И собрание нельзя проводить. Ещё одно собрание, и полосу закончить не успеем. Придёт огонь, и тогда эти леса не спасти.

Гэсан Вандуй сказал:

– Никто не станет умирать за Счастливую деревню. Собо не станет, я тоже. А Доржи был никто, но он это сделал. Я должен идти к нему.

Гэсан Вандуй дошёл до выхода из деревни, и там ему преградила путь полиция:

– Тебе нельзя уходить отсюда!

Его привели обратно в палатку. А там уже были старина Вэй и Цзянцунь Гунбу, под охраной.

Старина Вэй спросил у своего бывшего подчинённого, что с ними собираются делать.

Подчинённый лениво отвечал:

– Завтра сначала будет собрание, будут вас прорабатывать, а что после – не знаю.

Старина Вэй свесил голову между колен и больше ничего не говорил.

Снова загремел гром, сменивший своё направление ветер стал усиливаться. Было похоже, что долгожданный сезон дождей наконец-то настал.

Каждый год в это время сильный юго-восточный ветер приносит обильные дожди с далёких морей.

Мощные воздушные потоки несут груды пропитанных влагой облаков на запад и на север, проносят их над пронизанными реками равнинами, где набирают ещё больше влаги, проносятся над гористыми местами, где немного теряют этой влаги, но потом ветер снова несётся над равнинами и там добирает влагу. Потом юго-восточный ветер летит по широкой просторной долине реки Даду. Основное течение реки Даду и её притоков хотя и петляет множество раз между высоких хребтов и гор, но в конце концов стремится и распахивается на юго-восток; ветер влетает в горные ущелья, и выпадают дожди.

Именно благодаря этим несущим влагу ветрам девственные леса покрывают западные горы своим густым ковром на тысячи ли, именно поэтому множество рек круглый год сбегает к юго-востоку по плодородным землям, раскинувшимся на десятки тысяч ли. Именно ради этих лесов, ради этого множества несущихся к морю потоков прилетающий каждый год с юго-востока ветер так ласков и щедр.

Но в тот год, когда запылал великий пожар, не то что над одной крохотной деревенькой – по всей Поднебесной, во всех её уголках было не так, как всегда…

Сколько уже лет прошло, а люди Счастливой деревни всё рассказывают: умер Доржи, и ветер сразу изменил направление.

Это, конечно же, суеверия. На самом деле это было только одно из небольших отклонений среди больших странностей климата в тот год. В прошлые годы, когда поднимался юго-восточный ветер, вместе с ним приходили и дожди. Но в этот раз всё было не так, как всегда.

Сначала подул ветер, а дождь пришёл после.

Собственно, дождь пришёл позже всего на пару часов, но большой пожар на востоке, воспользовавшись силой ветра,