Привет, красавица - Энн Наполитано

китайскую еду, а потом сражались в свою любимую настольную игру «Змейки и лесенки». По воскресеньям Алиса и Джулия гуляли в Центральном парке и покупали огромные претцели у знакомого лоточника, нигерийца Боу, знавшего, что Джулия любит побольше горчицы. Каждый день шел заведенным порядком, и все они Алисе нравились.

Однажды в пятницу, когда Алиса была уже в третьем классе, пожилая учительница миссис Солсбери, всегда строго взиравшая на учеников, словно это являлось неотъемлемой частью педагогического метода, попросила ее задержаться после уроков. Учительница вышла из класса и вскоре вернулась вместе с Джулией, которая в элегантном деловом костюме и туфлях на высоком каблуке выглядела чужеродной среди моря маленьких парт. Трудно было вообразить более непохожих женщин. Раз в неделю миссис Солсбери посещала парикмахерскую и делала укладку, после которой ее седые волосы лежали на голове застывшими прозрачно-серыми волнами.

— Вы, наверное, теряетесь в догадках, миссис Падавано, почему я вас вызвала, — сказала учительница.

— Не миссис, а мисс, если не возражаете, — поправила Джулия.

Алиса склонила голову набок, гадая, будет ли продолжение. Недавно мама назвала себя разведенной, не сумев отвертеться от назойливых расспросов мамы Алисиной одноклассницы. Матери слово это явно не нравилось. Обычно Джулия говорила, что она мать-одиночка. «Я так говорю, — пояснила она Алисе, — потому что быть твоей мамой — главное дело моей жизни».

— Скажите, мисс Падавано, знаете ли вы о докладе, который сегодня Алиса прочла перед всем классом?

— Нет… Я стараюсь предоставлять ей самостоятельность в учебе и помогаю, лишь когда она попросит.

Сидя за партой, Алиса повозила ногами по крытому линолеумом полу.

— Я не говорила маме про доклад, я писала его в библиотеке во время продленки.

— Знаете, я преподаю тридцать два года и ни с чем подобным не сталкивалась, — сухо сказала учительница. — Ученики вправе взять любую тему, это позволяет им ощутить свое авторство, они подбирают какой-то материал и затем выступают перед классом. Ваша дочь взяла темой несчастные случаи на дорогах. Она рассказала о погибших в автокатастрофах знаменитостях, приводя такие детали, как обезглавливание Джейн Мэнсфилд…

— О боже… — пробормотала Джулия.

— Алиса ознакомила нас со статистикой, сколько людей ежегодно погибает в автомобильных авариях. Она заявила, что человек, садясь в машину, рискует жизнью. Выступление она закончила демонстрацией фото искореженных автомобилей.

Джулия во все глаза смотрела на дочь.

— Кое-кто из детей заплакал. Уверяю вас, мисс Падавано, шквала звонков от разгневанных родителей ждать недолго.

— Я очень сожалею и непременно поговорю с Алисой.

— Впредь я не позволю ей выступать перед классом без моего ознакомления с темой ее доклада.

— Да, конечно. А я прослежу, чтобы такое не повторилось. — Джулия за руку вывела дочь из класса, однако на улице остановилась: — Зачем ты это сделала, скажи на милость?

Алиса пожала плечами, хотя с самого детства мама учила, что пожимать плечами — неприемлемая реакция на вопрос. «Пожалуйста, изъясняйся словами», — повторяла она.

— Так ты поэтому в последнее время не хочешь ездить в такси? — спросила Джулия. — Ты боишься машин?

— Прости, что тебе пришлось уйти с работы, — сказала Алиса. Обычно она оставалась на продленке и делала домашнее задание либо читала в школьной библиотеке. Потом ее забирала мама или няня. — Я сожалею о своем поступке. — Алиса гордилась тем, что не доставляет матери хлопот, и не хотела ее расстраивать. У нее всегда были хорошие оценки, и порой она сама подписывала родительское согласие на загородную экскурсию, избавляя Джулию от лишней мороки. Алиса считала учебу своей работой и теперь переживала, что напортачила.

Джулия нахмурилась, словно ее вдруг осенило.

— Погоди, так это все из-за твоего отца?

Алиса опять пожала плечами, на сей раз устало.

— Если бы не авария, он был бы жив.

— Понятно, — помолчав, сказала Джулия.

— Мам, я не ожидала, что ребята станут плакать. Думала, им будет интересно, и хотела предупредить, что машины очень опасны.

— Похоже, тебе это удалось.

Вечером традиционный «девичник» отменился, потому что у Джулии разболелась голова и она легла. Алиса ела попкорн с щедрой порцией арахисового масла и, щелкая пультом, скакала по телеканалам. Потом сама уложила себя в постель, потому что мама, видимо, уснула — дверь в ее комнату была закрыта.

Однако вскоре Джулия, в ночной сорочке, с распущенными волосами, просунулась в детскую и шепотом спросила:

— Ты не спишь?

— Нет. Чтобы уснуть, мне надо не меньше девятнадцати минут. — Из любопытства Алиса вела отсчет — успеет ли обдумать все дневные события, прежде чем заснет.

— Я хотела спросить, ты расстроилась из-за этих аварий или… — Джулия запнулась, — чего-нибудь другого? Скажи, если тебе грустно.

Голос у матери был встревоженный, и Алиса подумала: «А что, я должна грустить?» Прислушавшись к себе, она ответила:

— Нет, мне не грустно.

— Вот и хорошо, — сказала мама обычным голосом. — Чудесно. Теперь спи. Я люблю тебя, моя девочка.

Дверь закрылась, Джулия исчезла.

В шестом классе Алиса стала неумолимо расти. Казалось, поначалу она и ее тело шли одной дорогой, но потом в один прекрасный день тело на предельной скорости понеслось в ином направлении, оставив Алису в полном недоумении. Теперь она всегда была голодна, и Джулия запасалась коробками злаковых батончиков, чтобы Алиса могла перекусить между привычными приемами пищи. Алиса сгорала со стыда, когда громкое урчанье в ее животе вызывало смех одноклассников. У нее ныли бедра и поясница, что педиатр назвал нормальным симптомом роста, но Алиса недоверчиво думала: «Как такое может быть нормальным?» Лучше всего она себя чувствовала, когда, растянувшись на полу, упиралась задранными ногами в стену, и дома чаще всего пребывала именно в такой позе. К ее ужасу, на спине и плечах появились ярко-красные полосы растяжек; врач сказал, что со временем они поблекнут, но полностью никогда не исчезнут.

К середине учебного года Алиса догнала мать, в которой было пять футов четыре дюйма. Это стало источником новой печали. Ее тело галопом неслось прочь от детства и прочь от матери. Вскоре Алиса стала выше Джулии на дюйм, потом на три. Она уже могла дотянуться до предметов на самой верхней полке в кухне. С высоты глядя на мамину макушку, она впервые осознала, что ее мать — обычная женщина. Джулия не была сильнее других и уж точно не смогла бы спасти Алису, возникни такая необходимость. Случись бы, к примеру, пожар, это Алисе пришлось бы выносить мать из огня, а не наоборот. От новой реальности Алиса впала в панику, впервые в жизни у нее начались проблемы со сном. Она не знала, что делать.

Алиса догадывалась, что ее неостановимый рост тревожит и мать, замечала изумление в глазах Джулии, когда она,