Создатель эха - Ричард Пауэрс
Создатель эха читать книгу онлайн
Когда двадцатисемилетний Марк Шлютер попадает в автокатастрофу, его старшая сестра Карин против своей воли возвращается в родной город ухаживать за братом. Но тот, выйдя из комы, считает, что ее заменил полностью идентичный двойник, который, возможно, желает ему зла,– пусть он и выглядит, действует и говорит как его родная сестра. Отчаявшись, Карин обращается за помощью к признанному нейрологу, настоящей звезде медицины, Джеральду Веберу. Он приезжает, ухватившись за возможность изучить редкий случай прогрессирующего синдрома Капгра – нечасто встречающегося бредового расстройства. Но все оказывается еще сложнее, и постоянное общение с больным начинает оказывать влияние на разум самого доктора. Марк же, вооруженный лишь странной запиской, оставленной в его палате неизвестным, пытается выяснить, что случилось в ночь автокатастрофы. Правда о ней необратимо изменит жизнь всех троих.
Каждый взгляд на брата возвращал ее в прошлое, когда ей было всего четыре и она взирала со второго этажа дома на сверток из голубого одеяла, с которым родители только что приехали домой. Самое раннее воспоминание: она стоит наверху лестницы, недоумевая, с чего это предки воркуют над созданием, что гораздо глупее уличной кошки. Но вскоре прониклась любовью к малышу, ведь он был лучшей игрушкой, о которой только могла мечтать девочка. Целый год она таскала его, как куклу, пока он, наконец, не сделал пару первых неуверенных шагов самостоятельно. Она разговаривала с ним, прибегая к поощрениям и уловкам: поднимала цветные карандаши и кусочки еды над головой так, чтобы он не мог до них дотянуться, и не отдавала, пока он не называл предметы своими именами. Она растила брата, пока мать собирала сокровища на небе. Когда-то Карин научила Марка ходить и говорить. И у нее обязательно получится сделать это снова с помощью персонала больницы. Карин считала, что получила шанс перевоспитать Марка и все исправить.
Она снова начала разговаривать с братом, когда медсестры уходили и оставаляли их наедине. Быть может, речь поможет его мозгу поправиться. Ни в одной прочитанной ею книге по нейробиологии не было доказательств обратного. Мозг оставался для научного мира загадкой, и никто не мог с точностью сказать, слышал ее брат или нет. Карин охватило знакомое чувство, то же, что и в детстве, когда она укладывала Марка спать, пока родители распевали гимны поселенцев под соседский орган Хаммонда – это было еще до их первого банкротства и натянутых отношений с соседями. С ранних лет она нанялась брату в няньки, оберегая его за два доллара за ночь. От передозировки молочными коктейлями и вишневой колы энергия Марки просто зашкаливала, он требовал то посчитать до бесконечности, то провести телепатический эксперимент, то придумать больше сказочных историй про Анималию, выдуманную им страну, куда людям не было прохода и в которой жили герои, жулики, обманщики и жертвы, образы которых списывались с животных на их ферме.
Всегда только животные. Добрые и злые, те, кого нужно защищать, и те, кого нужно побеждать.
– Помнишь сосновую змею в сарае? – спросила Карин. Глаза блеснули; наверное, он представил существо. – Тебе лет девять было. Ты забил ее палкой. Чтобы нас всех защитить. Еще и Кэппи похвастался, а он тебя выволок. «Ты лишил нас зерна на восемьсот долларов! Ты хоть знаешь, чем питаются эти змеи? Хоть мозги бы включил!» Больше ты змей никогда не трогал.
Он смотрел на нее, дергая уголками рта. Казалось, он слушает.
– А Горация помнишь?
Раненый журавль, которого они выхаживали, когда Марку было десять, а Карин четырнадцать. Во время весенней миграции птица зацепилась крылом за линию электропередачи и упала недалеко от дома. Как только завидела людей, в панике заскакала по земле. Они постепенно приближались к бедняге, потратили целый день, дали ей время свыкнуться с поимкой.
– Мы его помыли, начали сушить, а он отобрал клювом у тебя полотенце и стал вытираться сам. Помнишь? Сейчас понятно, это заложенный инстинкт: журавли ведь обмазываются грязью, чтобы затемнить перья. Но тогда… Боже, мы решили, что тот журавль умнее всех нас. Помнишь, как учили его отряхиваться?
Внезапно Марк начал скулить. Одна рука вскинулась томагавком, другая упала в сторону. Туловище взметнулось вверх, а голова упала вперед. Трубки и провода оторвались от тела, завизжали сигналы предупреждения
аппаратов. Карин позвала санитарку, а Марк все метался на простынях, всем телом стремясь к ней. Когда в палату прибыла помощь, Карин утопала в слезах.
– Я не понимаю, что его спровоцировало. Что с ним такое?
– Смотрите-ка, – сказала санитарка. – Он пытается вас обнять!
Она съездила в Су, разобраться с неотложными делами. На работу вовремя она так и не вышла, а по телефону выпросить чего-то большего уже не получалось. Поэтому назначила личную встречу с менеджером. Он все выслушал, сочувственно кивая. Как-то раз его двоюродного брата ударили по голове утюгом. Повредили какую-то «тевенную» долю, если Карин все правильно услышала. Родственник так и не оправился. Менеджер выразил надежду, что с братом Карин подобного не случится.
Она поблагодарила его и спросила, можно ли еще ненадолго продлить отпуск.
На сколько конкретно?
Сложно сказать.
Разве брат не в больнице? Ему оказывают профессиональную помощь.
Карин пыталась торговаться: она возьмет отпуск за свой счет. Всего на месяц.
Менеджер объяснил, что работникам, ухаживающим за братом или сестрой, отпуск по уходу юридически не предусмотрен. С точки зрения закона Марк не считался семьей.
А что, если она уволится, а когда брату станет лучше, они примут ее обратно?
Менеджер счел это неплохим вариантом. Но гарантировать ничего не мог.
Карин ощутила досаду.
– Я ведь хорошая сотрудница. Не хуже других в отделе.
– Вы – лучшая сотрудница, – признал менеджер, и Карин это польстило. – Но мне не нужны лучшие. Мне нужны те, кто работает.
Карин в трансе собирала вещи с рабочего места. Пара коллег смущенно выразила соболезнования и пожелала всего наилучшего. Новая карьера завершилась, не успев как следует начаться. Год назад она представляла, как поднимется в фирме, добьется успеха, начнет новую жизнь, окружит себя людьми, которые знают ее дружелюбный, отзывчивый характер и не в курсе ее грязного прошлого. Глупо было полагать, что Карни – точнее проклятье Шлютеров – не постучит в дверь и не напомнит о себе. Она колебалась, стоит ли спускаться в отдел технической поддержки и рассказывать об увольнении своему новому увлечению по имени Крис. Но в итоге набрала его со стоянки. Услышав ее голос, он ушел в молчанку. За две недели – ни звонка, ни письма. Она сыпала извинениями, пока он не сдался. Вскоре обида прошла, и Крис искренне распереживался. Спросил, что случилось. Бездонный наследственный стыд не дал ей ничем поделиться. Она натянула маску остроумия, отвечала легко и добродушно, даже изящно по местным стандартам. Хотя на деле являлась обычной деревенщиной, воспитанной религиозными фанатиками и получившей на руки непутевого брата, который умудрился регрессировать до младенца. «Семейные проблемы», – все повторяла она.
– Когда вернешься?
Она ответила, что эти самые проблемы только что стоили ей работы. Крис великодушно обругал компанию. Даже собрался сходить к начальству и разобраться. Карин поблагодарила его, но попросила не лезть на рожон. Не рисковать ради нее работой. В сущности, они друг другу никто. И все же, когда он не стал спорить, она ощутила
