Туманный урок - Ила Сафа

попадали без чувств, руководство предлагало не посещать эти уроки. Понаблюдав за всем этим, я пришла к выводу, что к категории «особенно чувствительные» относились исключительно «не немцы». На ту выставку пришли мамы с ярко выраженной миграционной идентичностью. Три женщины в одеяниях в пол и в хиджабах, одна итальянка, одна гречанка, две из Сербии и я с подругой – русские.

После начальной школы происходит самое интересное. Детей сортируют на отличников и хорошистов, троечников и недостаточно хороших.

Первый сорт попадает в гимназию. Это школа с гуманитарным и естественно-научным уклоном, призванная готовить к университету. Туда без проблем могут попасть все, у кого в аттестате средний балл не больше 2,33. Всего изучают восемь предметов. Средний балл, правда, рассчитывается только из трёх основных: немецкий язык, математика, обществознание и естествознание (окружающий мир). Ещё важно помнить, что оценки в Германии ставят «наоборот» – по шестибалльной системе, где один – отличная оценка, два – хорошая и так далее. Даже с парой троек в аттестате есть шанс попасть в «бизнес-класс».

Многие родители, несмотря на средний балл для гимназии, отправляют ребёнка в реальшуле. Это «экономкласс». На всевозможных информационных мероприятиях тётеньки из гимназий открыто стращают, что программа достаточно сложная, что ребёнок должен показать развитое абстрактное мышление, грамотную устную и письменную речь, а иначе можно легко вылететь в первом же полугодии. Поэтому, чтобы не перегружать нежную детскую психику, многие выбирают школы, где учебная программа напоминает спринт, а не гонку на выживание.

Есть ещё виртшафтсшуле. Там главенствует экономический уклон, и выпускники имеют подробное представление, как управлять предприятием – той же пекарней. Этот концепт мне нравился. Было одно но. Как понять, есть ли у десятилетнего ребёнка интерес и способности к коммерческим и административным профессиям?

У кого самые плохие оценки за четвёртый класс, приземляются в миттельшуле (раньше хауптшуле) – общеобразовательной школе, где учатся обычно с пятого по девятый класс. Туда же попадают мигранты и беженцы. Для них складывается особенно сложная ситуация: в отличие от малышни, подростки с трудом учат немецкий язык. Многих из них травмировали война и бегство с родины, они переживают половое созревание в чуждой культурной среде, вынуждены взваливать на себя большую ответственность в семье. Новая среда часто вызывает у таких учеников трудности.

От того, куда попадает ученик, зависят его будущие возможности. Прямая дорога к университету выстраивается только из гимназии. Выпускникам других школ открываются двери техникумов и училищ – такое упрощённое представление я для себя сформировала в то время. Переплетений слишком много. Даже после миттельшуле в конце концов некоторые поступают в университет, просто «ехать» до него нужно со множеством «пересадок». Сравнивая с классической российской системой, я находила много расхождений. Сама я с первого класса училась в одной школе. Мы сохраняли состав до девятого. Потом, в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, происходил переход в более взрослую жизнь. С хорошими оценками можно было доучиться до одиннадцатого, с удовлетворительными – получить средне-специальное образование. Выходит, что в Германии дети значительно раньше сталкиваются с сортировкой.

Про специальные школы я почти ничего не знала. Понятно, что они предназначены для тех, кто нуждается в социально-педагогической поддержке на постоянной или долгосрочной основе. К этой группе относятся умственно отсталые и ученики с физическими недостатками: нарушением зрения, слуха и речи, а также с нарушениями обучаемости или проблемами социального и эмоционального развития.

С таким представлением об образовательной системе я пошла на собеседование в миттельшуле. Тогда я ещё не подозревала, что эта школа окажется местом, где мои нервы станут основным учебным материалом…

Глава 2. Кристиан

28.05.2019

– Всем привет! Сегодня мы повторим тему «дас» с одной «с» и «дасс» с двумя «с», – анонсировала я урок в девятом «А».

Написала маркером на доске два слова и приготовилась объяснять. На самом деле меня удивляло, что эта тема входила в экзаменационную программу. Её изучают в третьем и четвёртом классе. Разобраться там, на мой субъективный взгляд, несложно. Но это было моё понимание, и немецкий был для меня иностранным.

Механизмы освоения родного и неродного языков работают в абсолютно противоположном порядке. Когда мы говорим на родном, то не думаем о грамматических связях, о логическом объяснении употребления того или иного слова, о выбранных предлогах, числах или степенях сравнения. Мы просто говорим. Поэтому детям сложно воспринимать всевозможные теоретические правила, когда на практике уже всё довольно неплохо получается. Изъясняются они свободно. Но чтобы грамотно писать, вольного обращения с речью недостаточно. На уроках родного языка они сталкиваются с многочисленными «чудовищами»: падежами, склонениями, деепричастным оборотом и прочей лингвистикой, – которых можно победить, только подружившись с ними. Нужно понять каждое слово и принять исключения, не поддающиеся логике. С иностранным – наоборот. Ты не сможешь произнести и предложения, пока не разберёшься с правилами. Изучая, невольно сравниваешь их с правилами родного языка. С этой точки зрения цитата Гёте: «Если вы не знаете иностранных языков, вы ничего не знаете о своём собственном» – раскрылась мне полностью.

Ещё и объяснение темы «дас» и «дасс» в немецких учебниках меня совершенно не устраивало. Там предлагали заменить слово на одно из нескольких указанных. Если смысл оставался – писать одну «с», если терялся – две. Но замена была довольно условной. Она вызывала больше вопросов, чем давала ответов, и не гарантировала стопроцентной уверенности. Возможно, немецкоговорящим такой принцип проверки проще понять, но если учесть, что две трети моих учеников были выходцами из иммиграционной среды, то я сомневалась, что предложенное объяснение расставит все точки над и.

– А мож, мы погуляем? Смотрите, какая погода прекрасная! – вместо приветствия произнёс Элиас, открывая настежь окно.

Он уселся на заднюю парту и даже не собирался готовиться к уроку. Двое его товарищей также демонстративно сидели на столах вместо стульев.

Несмотря на мелодичное имя, парень с пакистанскими корнями выглядел совсем недружелюбно. Короткие чёрные волосы, такие же чёрные глаза, смуглая кожа. Крепкое телосложение и рост под метр восемьдесят придавали подростку весомость не только в классе, но и во всей школе. Такие физические данные обычно ассоциируются с лидерскими качествами, и Элиас не был исключением. Его всё время окружала свита, не ставящая под сомнение ни одного его слова. Когда я наблюдала за ними, мне открывалась сложная динамика взаимоотношений внутри группы.

Иерархия: лидер устанавливал чёткое разделение ролей. Кого-то подпускал совсем близко, а кто-то мог и подзатыльник схлопотать. Но все стремились удержаться или приблизиться к вершине и стать признанными.

Подчинение: подростки часто стремятся к признанию и принадлежности к группе, что делает их готовыми повиноваться лидеру и