Быть с тобой, думать о тебе - Фабио Воло

ожидании. Я чувствовал, что нравлюсь ей, но не знал, как себя вести. Не притворяться же, будто не знаю, что она замужем и у нее есть ребенок. Это привело бы к разным затруднениям, и еще неизвестно, чем закончилось бы.

Недолго думая, я поднялся и тоже прошел в туалет. Она стояла возле раковины и взглянула на меня в зеркало:

— Ты испугал меня.

Я подошел к ней. Ее лицо оказалось совсем рядом с моим, в глазах снова читалось смущение. Я обхватил ее бедра и вжался губами в губы. Неторопливо, нежно и крепко. Рискнув, я все же правильно поступил. Пока размышлял об этом, она отстранила меня.

Я посмотрел на нее:

— Я думал, ты тоже этого хотела.

— Ты ошибся.

— Прости. — Я отступил, чувствуя себя идиотом.

Она подхватила сумочку и вышла.

Возвращаясь в бар, я не знал, там ли она или уже ушла. За столиком ее не было. Я огляделся и увидел ее по ту сторону стеллажа с книгой в руках.

Подойдя, я остановился позади.

— Прости меня еще раз.

— Наверное, я тоже виновата, — ответила она, не поднимая глаз от книги.

Я ощущал ее запах, разглядывал волосы, изгиб шеи. За правым ухом у нее оказалось крохотное родимое пятнышко, и мне захотелось поцеловать его.

Пока я думал об этом, она повернулась, взяла мою руку и стала поглаживать ее, нежно поигрывая пальцами.

Меня бросило в жар. Только что оттолкнула, а теперь ласкает.

Сильвия подняла голову и посмотрела мне в глаза. Не особенно задумываясь, я выпалил:

— Хочу снова увидеть тебя!

Она помолчала, потом ответила:

— Я не могу дать тебе того, чего ты хочешь.

И тут я растерялся — не знал, нужно ли притворяться, быть искренним или настаивать.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что имеешь в виду ты, когда смотришь на меня так, — ответила она.

Сильвия оказалась умнее меня — она не открылась.

ЧЕТЫРЕ

Когда мы первый раз занимались с ней любовью, у меня возникло впечатление, будто наши тела созданы друг для друга. Они оказались идеально подходящими по форме, размерам, согласованности движений.

Это произошло однажды сентябрьским днем у меня дома.

Летом мы с ней не созванивались, я знал, что она уехала с сыном и мужем в отпуск.

В конце августа, когда я уже потерял всякую надежду, вдруг пришло сообщение. Это случилось в один из тех дней, когда тучи затягивают небо, намекая о конце лета, и когда снова хочется одеться потеплее.

Только что прошел дождь, и стало прохладно. Я надел флиску, из рукавов выглядывали загорелые руки со светлыми ногтями.

Я шел по улице, как вдруг телефон просигналил об эсэмэске.

«Чао, как жизнь?»

Я сразу ответил:

«Хорошо, а у тебя?»

«Я вернулась вчера вечером».

Я рад был вновь услышать ее, но в этот раз не готов был сделать первый шаг. Если поначалу ее робость привлекала меня, то теперь смущала. Я решил не отвечать на послание, во всяком случае подумал, что сделаю это не сразу.

Минут через десять она снова прислала сообщение:

«Увидимся?»

«В книжном магазине?» — сразу же ответил я.

В мобильнике появилась пометка: «Пишется ответ…», но ничего не последовало.

Потом на экране неожиданно возникло:

«Могу ли прийти к тебе? Будешь рад?»

Ей опять удалось выбить меня из равновесия.

Я остановился посреди дороги с телефоном в руках и глупой улыбкой на лице.

Я сразу же позвонил уборщице. Мне хотелось, чтобы Сильвия застала у меня в доме порядок, а Катерина отлично умела убирать квартиру. Я все время задавался вопросом, почему у меня это не получается так же хорошо, как у нее.

Она заправляет постель так, что простыни и одеяла выглядят, будто отполированные — ни единой морщинки. Вечером мне даже жаль ложиться туда. Однажды, чтобы не повредить это похожее на скульптуру сооружение, я забрался под одеяло со стороны изголовья и спал, запеленатый простынями, словно огромный равиоль.

В ожидании Сильвии, чтобы не нарушать чистоту на кухне, я спустился в бар и перекусил бутербродом.

Вернувшись домой, ощутил легкое волнение, которое неизбежно возникает перед долгожданной встречей. Но вместо звонка в домофон появилось сообщение:

«Открой».

Поджидая ее у дверей, я слышал, как она подходит. Едва увидев ее, подумал, что она стала еще обворожительнее, чем я помнил. Просто загляденье!

— Море пошло тебе на пользу.

Она улыбнулась, вошла и осмотрелась.

Странно было видеть Сильвию в моем доме. Я не раз задавался вопросом, что побудило ее решиться прийти ко мне. Для супружеской пары, как ни странно, летний отпуск может оказаться достаточно трудным периодом. Рутина и обыденные привычки уходят, а успеть обрести новую гармонию довольно сложно. Может, потому она оказалась здесь, что отпуск преподнес какие-то неприятные сюрпризы?

— Хочешь что-нибудь? Себе я сварю кофе.

— Свари и мне.

Я заправил кофеварку на кухне и, вернувшись в комнату, застал девушку у книжного шкафа.

— Выходит, читаешь не только о животных? — спросила она.

— Эти книги остались со старых времен. Теперь читаю исключительно о рептилиях, млекопитающих и насекомых.

Она опять улыбнулась.

— И как, узнал еще что-нибудь интересное об акулах?

— Нет, но сделал открытие про жирафов: у них нет голосовых связок.

— То есть они не разговаривают друг с другом?

— Они общаются, создавая вибрацию вокруг шеи;

— Этого я не знала. Слышала только, что рожают они стоя и детеныш летит почти с двухметровой высоты.

— Ого! Об этом я не читал. Выходит, рождаясь, он словно скатывается с горки, как в парке аттракционов.

Мы рассмеялись.

Дом уже наполнился ее запахом. Я взял ее за руку и привлек к себе. Выражение ее лица изменилось. Мы обменялись долгим взглядом. Я наклонился к ней, желая поцеловать. Но в этот момент на кухне зазвонил таймер, извещая, что наш кофе готов.

Когда я вернулся с наполненными чашечками, мы сели на диван. Не состоявшийся поцелуй вызвал у меня еще большее желание поцеловать ее, и мне показалось, она поняла это, но теперь тянула время. Она знала, что чашечка с кофе — единственная преграда между нами.

Я впервые видел ее взволнованной и растерянной. Она посмотрела на меня, будто решаясь на что-то, потом поставила чашечку и произнесла:

— Я не должна была приходить. Я допустила ошибку. Извини.

— Не нужно извиняться. — Я ожидал такого поворота.

— Я лучше уйду.

— Почему? Ты ведь ничего не обязана делать, если не хочешь.

Она улыбнулась и слегка успокоилась.

— Ты нравишься мне, и я тысячу раз представляла себе нашу встречу, но сейчас, когда я