С каждым может случиться - Гаянэ Павловна Абаджан

— то есть для граждан этих двух прекрасных союзных государств и их честных гостей — тех, у кого есть виза. Но кто же знал…

А вот некоторые в терминале провели годы…

Но самое в жизни ценное, это — ощущения. И из всего своего путешествия в Узбекистан сквозь годы эти ребята ярче всего запомнили именно ту комнатку с двумя франкофонками. А это дорогого стоит.

Маска, или Исповедь о дурости

Всякое дело требует осознания. Эта история случилась в самом начале карантина, когда масок было вовсе не достать, и мы их даже делали самостоятельно, особенно удобно было перекраивать из трусов. Я лично шить не пробовала, но ролик видела и принцип поняла. Короче, царила обстановка тарарама, паники и столпотворения, что поколениям, взращённым на кино-документалистике времён Первой и Второй мировых войн, и нескольких революций, то есть видавшим воочью как реально выглядит дно, сильно ударило по впечатлительности: "Неужели и мы дожили?!" А особо пожилым: "Неужели опять?!"

Разжилась и я масками в количестве две штуки: одну выдали на работе, а вторая нашлась дома с неизвестных времён — ходила когда-то в поликлинику, там заставили купить, и я после посещения врача хозяйственно её в медкарточку "до следующего визита" воткнула. Бахилы, маска, пелёнка — джентльменский больничный набор всякой дамы при профосмотре.

С этими двумя масками первые недели и перебивалась. Периодически я их через полотенце горячим утюгом дезинфицировала (как я считала).

И решила я после очередного выхода в магазин дезинфекцию усилить. Провела хим обработку — опрыскала одну маску аптечным средством "Роса+" и повесила до следующего раза сохнуть на вешалке. Но он — этот следующий раз внезапно наступил не запланировано быстро. Что ж делать?

Прихватила я эту на мой взгляд хорошо продезинфицированную, но не проветренную от "Росы" маску и ничего плохого не предчувствуя потопала за срочными покупками. На входе в магазин я её на себя установила, и сначала мне этой "Росой+" только слегка повеяло, но потом — всё усилилось, начали сильно слезиться глаза… Иду и чувствую, что под маской всё уже в крупных пузырях соплей. За тем и сознание начало туманить, то есть я реально стала проседать на пол.

Тут я вспомнила министра здравоохранения, пообещавшего: "На улицах падать будут" и представила, как я, вся в соплях и слезах, сейчас тут же в магазине и рухну без сознания. И это всё не фантазия, а вот-вот уже и произойдёт.

Стянула я свою вонючую маску на горло, но разом прекратить шмыгать уже не получалось, требовалось солидно подышать на воздухе. А мне по супермаркету ещё до кассы с корзинкой телёпать. Хорошо — людей вокруг оказалось очень мало — я ведь их реально бояться начала: мало ли, накинутся ещё на красноглазую и клубящую соплями бабку с криками что я пришла их заражать. Но как-то не случилось, тихо выбралась я оттуда, закрывая натянутым воротником и рукой голое без маски лицо.

Но это ещё не всё.

Дома почувствовала — в горле и в носу всё пересохло, и с преследующим привкусом этой самой дезинфицирующей "Росы+". Дня три как ожёг проходило, и опять было очень страшно: "Вдруг я насовсем отравилась?!"

Но маску эту свою вонючую всё равно тогда не выбросила — прогладила и вынесла выветриваться на балкон. Постепенно сильная вонь прошла и носить её как-то в экстренных случаях может и можно было бы, но в основном на подбородке пока поворозочки не сотрутся. Потому что из трусов шить, как в интернете показано — тоже сноровка требуется.

Теперь хоть это позади — маски кругом продают по одиннадцать центов, а не как тогда на радостях от эпидемии — в пятнадцать раз дороже, и ещё искать такое место надо было.

Короче: всякое действие имеет несколько последствий, которые обязательно нужно учитывать.

Бережное отношение к самооценке

Судя по вспышкам воспоминаний — я стремительно приближаюсь к маразму.

Недавно вспомнила прикол из области психологии. Это было примерно в 1984 году и примерно в Житомире на соревнованиях, "где же ещё?" на какой-то из последних шахматных спартакиад, где я участвовала.

Так вот, нас поселили в санаторий — это точно, потому что там был лес, где я каталась по тропинке на взятом в прокат велосипеде. Ещё навернулась с него и почему-то просила компаньонок никому про это не рассказывать. Наверное, боялась, что с меня будут смеяться. Конечно, очень смешно, если кто-то в лесу с тропы навернулся. Но мне тогда так виделось, если это касалось меня.

И был водоём с велосипедами, но уже водными. И вот я там хорошо нагулялась, накаталась по озеру, и из последних сил, пошатывая от усталости, ковыляла домой. Я шла одна потому что те, с кем я ходила на озеро — накатавшись ушли раньше, а я осталась на "ещё немножко". Это мне тогда было двадцать лет.

Почти на входе в здание санатория, куда я очень хотела попасть, чтобы завалиться спать, ко мне подошёл мальчик из нашей команды, который был на шесть лет младше меня, то есть ему было до четырнадцати лет, и ростом он был примерно на пол головы ниже, но безусловно очень похожий на амурчика. Не скажу, что мы дружили или общались, мы были просто из одного города, из одной команды.

И вот он мне говорит: "Пойдём со мной на пруд — покатаемся на велосипедах".

Я ответила, что уже как раз оттуда. Но он так загадочно смотрел на меня и повторно предложил покататься — он лично будет крутить педали, от меня ничего не потребуется. У меня произошло короткое замыкание, за тем привычно, как для постоянной шахматистки, включился счётчик… За искромётным хитрым взглядом мальчика явно что-то крылось.

Я осмотрелась в поисках кого-то более ему подходящего для прогулки, но вокруг реально больше никого и не было.

В голове просчитывалось от "с чего вдруг", до "он очень обидится"… Короче, я выбрала добрый вариант: "Хорошо, пошли ещё покатаюсь!" приняла я судьбу.

Ну, он меня по озеру честно сам катал- старался, давил на педали, даже что-то про воду рассказывал, то есть и светская беседа присутствовала.

Как-то я, явно перенагулявшаяся, наконец добралась до своего номера и завалилась спать.

И потом, на следующий день моего слуха достигло, что Боря (так его звали) с пацанами поспорил, что к женщинам/девушкам надо знать подходы, и он их знает. И вот кто угодно будет