Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин

АХЧ.

— Завхоз Лукьянов, — задумчиво сказал Роман. — Это его жестокая шутка.

Мы с Романом вернулись в фойе. Через минуту появилась Аглая с ведром, наполненным лосиным настоем.

— Я помогу! — Роман кинулся к ней.

Излишняя куртуазность редко доводит до добра. Роман вырвал ведро из рук Аглаи и тут же расплескал по полу. Я понял то, что случится дальше, и оно случилось — Роман поскользнулся на пролитом лосином соке.

Он упал довольно неудачно — на спину. И не поднялся. Мне стало страшно — Роман слишком звучно шмякнулся затылком. Дикий день, однако…

Аглая ойкнула. Роман лежал и не шевелился. Лосиная жижа растекалась вокруг черным маслянистым пятном и слегка напоминала кровь. Она была весьма похожа на кровь, чего уж.

— Он жив? — спросила Аглая с ужасом.

— Жив, — успокоил ее я.

— Это же кровь…

— Чтобы так растекалась, надо весь затылок снести, — сказал я. — К тому же… шанс умереть в краеведческом музее близок к нулю, я лично ни одного такого случая не знаю. Статистика за нас.

В подтвержнение этого Роман моргнул и сел.

— Люблю Чагинск, — сказал он слегка отстраненно. — Миллион приключений… Девушка, как пройти в библиотеку…

После чего достал из кармана пузырек.

— Это аспирин? — спросила Аглая. — Мне кажется, нужно ему принять.

Аглая вырвала из руки Романа пузырек и высыпала на ладонь жвачку.

— Что это? — спросила она.

— Жвачка…

— Жвачка?

— Материалы для книги, — ответил Роман.

— Материалы?

Аглая брезгливо ссыпала жвачку обратно, сунула пузырек мне.

— И что-нибудь нашли?

Роман потер голову.

— Нашли, — сказал он. — Мы нашли множество доказательств… Ай…

Роман скривился от боли, потрогав затылок.

— Аглая, понимаете, мы тут кое-что… — начал Роман.

Я незаметно пнул Романа в спину, он замолчал.

Аглая смотрела на меня.

— Аглая, мы хотим вас поблагодарить за то, что выручили…

— Ладно, я пойду, — перебила Аглая. — Дверь захлопнуть не забудьте. Или ключ вам оставить?

— Аглая, я хотел вам сказать…

Аглая быстро выбежала из музея.

— Чего это она? — Роман держался за голову. — Что ты ей сказал?

— Вставай.

Но подняться самостоятельно у Романа не получилось, да и с моей помощью его изрядно шатало. Мы выбрались из музея, кое-как захлопнули дверь и спустились с лестницы. Аглая еще не уехала, ее «Логан» белел за нашей «восьмеркой», дождь стал сильнее, с трудом добрались по размокшим жирным листьям до машины, и я с еще большим трудом усадил Романа в салон.

— Колесо спущено, — тут же объявил Роман.

Я выглянул. Колесо было действительно спущено.

— Аглая, кажется, обиделась, — сказал Роман.

— Бывает.

— Может… стоит ей рассказать?

— Я ей уже рассказал. Про книгу. Что еще рассказывать?

— Она может быть полезна, — продолжал Роман.

— Она безусловно будет полезна, — сказал я. — Насоса в багажнике у нас, кажется, нет.

Насоса в багажнике действительно не оказалось, я отправился сквозь дождь к Аглае. Постучал в стекло.

— Аглая, нам надо поговорить.

Аглая открыла дверь, я сел в машину, здесь пахло шоколадом и играла музыка.

— Вы правы, — сказал я. — Мы не пишем книгу. То есть Роман что-то собирается сочинять, ну да это его дело. У меня другая задача.

— Какая?

Я сделал музыку погромче и выразительно поглядел в потолок.

— Сами понимаете, наше мероприятие… требует известной конфиденциальности.

— Да, понимаю. Я…

Аглая тоже поглядела в потолок.

— Я, конечно, человек ненадежный, люблю поболтать… Но здесь мне не с кем болтать. Вот так.

Я сделал вид, что раздумываю.

— Хорошо, Аглая, я вам расскажу. Дело в том, что…

Я запустил многозначительную паузу.

— Некоторым людям — я не буду называть фамилии, но, думаю, они вам, безусловно, знакомы…

Аглая слушала.

— Так вот, некоторым людям важно знать правду о том случае. У них нет возможности действовать официально, поэтому наш… скажем так, детектив должен продвигаться максимально аккуратно. Разумеется, эти действия нельзя утаить совершенно, поэтому для всех мы пишем книгу.

— Вы и в прошлый раз книгу писали, — улыбнулась Аглая.

— Книги сами себя не напишут, приходится это делать нам.

Мимо проехал небольшой грузовик, окатил «Логан», по стеклам слева поползли жирные ляпы.

— Почему вы это делаете? — спросила она. — Лично вы?

— Из-за денег, — признался я.

Аглая посмотрела на меня с интересом.

— Из-за денег, — повторил я. — Мне предложили некоторое вознаграждение.

— А я думала… Вы ведь были знакомы…

— Очень хорошее вознаграждение, — повторил я. — И потом… я действительно был знаком, вы правы. И мне, честно говоря, неприятно, что… эти события так и не прояснились. Возможно, сейчас это у нас получится лучше. У вас есть насос?

— Не знаю… Наверное, надо посмотреть в багажнике, что-то такое там болталось.

— Отлично. И еще…

Я попытался выглядеть серьезнее.

— Если вдруг вам покажется… что за вами наблюдают, обязательно сообщите.

— Хорошо… А кто… кто может наблюдать?

Я подышал на стекло и написал букву L.

Не знаю, что эта буква означала, но Аглая понимающе кивнула. Я стер букву.

— А жвачки? Это для ДНК-теста?

— Да, — подтвердил я. — Дело в том, что у нас… имеется некий образец. Понимаете, Аглая, совершенно неожиданно открылись новые обстоятельства. Наша задача — собрать все возможные улики. Чем мы и занимаемся потихоньку. Разумеется, это не афишируется.

— А подозреваемый? Он у вас есть?

— Об этом рано говорить, мы тут всего пару дней, — уклончиво ответил я. — Лучше не забегать вперед.

— Пожалуй. Кто там по списку?

— Что? — не понял я.

— Сегодня Бородулин, а потом?

— Потом у нас…

Я задумался на несколько секунд.

— Чучельник. Сарычев то есть. Мы планировали съездить к нему. Он жив?

Ответить Аглая не успела, из «восьмерки» просигналил Роман.

— Так у вас есть насос? — спросил я.

Насоса у Аглаи тоже не нашлось, так что пришлось ставить запаску. Долго. Я откручивал под дождем приставшие гайки, поднимал машину домкратом, матерился и срывал кожу, а когда поставил запаску, она спустила. Аглая взяла колесо от «восьмерки» и уехала на шиномонтаж, не возвращалась долго. Мы сидели в машине, я включил печку, тошнотворно завоняло горелой проводкой.

— О чем разговаривали? — поинтересовался Роман. — С Аглаей?

— Я ей сказал, чем мы здесь занимаемся.

— И чем?

— Пишем книгу.

Роман хмыкнул.

— Ибо сказано, пока рапсоды радуют уши мои, удержу я над их головами небесную твердь. Так что, Ромик, пишите и обрящете.

Роман машинально потрогал карман с блокнотом. Писатели, особенно начинающие, как беременные женщины — всегда помнят, женщины про живот, писатели про блокнот.

— А Глашка ничего, — сказал Роман. — Умеет…

Роман хихикнул.

— Чего умеет?

— Лося задвинуть. Типа лоси стояли мордой наружу, а теперь мордой внутрь. Впечатляет…

— Пожалуй.

— Могу поспорить — они сами все это зверье так и развернули — чтобы входящие шарахались. Шутки местных бабуинов.