Укради его удачу - Алёна Филипенко

вчера. Сейчас вам надо учиться, влюбляться, путешествовать, брать от взрослой жизни самое лучшее. Но решение проблем чужого старика в этот список не входит.

Теперь вся картина сложилась. Вика узнала про «Чердак» все и поняла, что угроза закрытия напрямую связана с моим невезением. Вот почему она отдала мне удачу! Пожертвовала собой ради того, чтобы «Чердак» продолжал существовать.

Сердце бешено стучит. Меня разрывают противоречивые чувства. С одной стороны, мне хочется тут же воспользоваться этим неожиданным даром и взяться за «Чердак». Ведь теперь, с какой бы стороны я ни подошел к вопросу, все сложится в мою пользу. Но с другой… Я чувствую стыд и вину перед Вишенкой. Она не должна была идти на такую жертву. Мы оба столько сил вложили в нашу борьбу за удачу, что теперь я осознал: у Вишенки ровно столько же прав на нее, как и у меня. Мне нужно к ней… Поговорить… Спросить… Я не знаю, что именно хочу ей сказать и о чем спросить, но чувствую, должен это сделать.

Я делаю выбор, быстро накидываю куртку и выбегаю из «Чердака», крича Арсению Ивановичу через плечо: «Стойте на месте. Просто ничего не делайте!»

В дороге я без надежды на успех снова и снова звоню Вишенке, но она не отвечает.

Приезжаю в таунхаус, колочу в свою дверь. Мне никто не открывает. Я отпираю дверь своим ключом, вхожу. Здесь никого нет, Вишенка ушла и забрала свои вещи. Накатывает жуткая тоска. Она решила вычеркнуть из своей жизни меня вместе с моей удачей.

Еду к ней. Звоню в дверь. Та распахивается, и на пороге стоит высоченный парень. Вероятно, это брат Вишенки — они похожи. Я прошу ее позвать, но парень отвечает, что ее нет дома. Я знаю, это не так. Просто Вишенка не хочет со мной встречаться.

Когда ее брат закрывает дверь, я делаю шаг в сторону лифта. И тут распахивается соседская дверь. На пороге стоит… Федор Коробейник. Он сосед Вишенки? Во дела! Увидев меня, он удивляется, а затем расплывается в улыбке.

— О! А я как раз шел к вам. Вот это удача!

— И с каким таким делом? — хмуро спрашиваю я, нажимая кнопку лифта. Я не в настроении сейчас выносить активного и суетливого Коробейника. Но он, кажется, так просто от меня не отвяжется.

— Нам с вами нужно кое-куда пройтись, — заговорщицки говорит он. — Не переживайте, это недалеко.

— Я заинтригован, — мрачно отвечаю я, совершенно не радуясь перспективе куда-то идти с Федором, даже если это недалеко.

Он приводит меня в адвокатскую контору и знакомит с владельцем.

— Для чего мне адвокат? — спрашиваю я.

— Бороться с Гущиным! — восклицает Федор.

— Эту борьбу не выиграть, — отвечаю я мрачно.

Адвокат, молодой энергичный мужчина с цепким взглядом, сидит в удобном кожаном кресле, крутится из стороны в сторону и вертит в руках ручку.

— Выход есть! — уверенно говорит он.

Я вопросительно смотрю на него.

И он рассказывает свой план. Нужно, чтобы дом признали памятником архитектуры, тогда по закону его будет невозможно снести. В качестве доказательств, что дом должен считаться памятником, можно привести разные аргументы. Например, ценность может представлять уникальный, необычный интерьер, внешний вид здания. В доме могла останавливаться известная личность, он может быть связан с какими-то историческими событиями, или его могли упомянуть в литературных произведениях или старых газетах.

— Сделаем дом памятником — и Гущин от вас отстанет! — заверяет адвокат.

Я выхожу из конторы с колотящимся сердцем. Мне хочется ввязаться во все. Неужели мы отобьем «Чердак»? Только вот… Где взять денег на оплату услуг адвоката?

И тут раздается телефонный звонок. Это Игорь.

— Тимур, поздравляю! — вопит он в трубку.

— С чем? — не понимаю я.

— Ты что, еще не в курсе? — возмущается он. — Але, чувак, все твои аккаунты восстановили! Возвращаемся к работе!

— Да ладно! — хриплю я и, остановившись, опираюсь о стену здания, чтобы не упасть.

— Это еще не все! — Игорь явно доволен, что я первым узнаю все новости от него. — За сегодня у нас уже восемь стоящих рекламных предложений!

Я заканчиваю разговор с Игорем и убираю телефон. Смотрю вдаль и улыбаюсь. Наверное, улыбка у меня глупая, ну и пусть.

Вот так меня погружают во все это; не замечаю, как проходит неделя.

Мы подали заявку в ведомство на признание «Чердака» памятником архитектуры. Арсений Иванович раскопал, что в это здание (когда оно еще было чайной лавкой) заходил Михаил Пришвин, о чем сам писатель бегло упомянул в своих дневниках.

Ведомство рассмотрит заявку в течение месяца, а затем проведет экспертизу. На это время зданию дадут охранный статус, чтобы до оглашения результатов никто не смог его снести.

После подачи заявки адвокат занялся и другой нашей проблемой: нарушениями пожарной безопасности. Изучив результаты проверки, он уверенно заявил, что половину нарушений точно можно оспорить.

Я с утроенной силой взялся за возрождение своего блога. Мне сейчас очень нужны деньги! Передо мной маячит еще одна проблема: под снос может пойти мой дом. Но пока насчет этого я не беспокоюсь: удача у меня, и что-нибудь решится.

Удача у меня.

Я вспоминаю о Вишенке. Нырнув в свои дела, я отодвинул ее на второй план, но не забыл о ней. Тщетно звоню ей каждый день. А еще, когда я в «Чердаке», все время смотрю на столик, где она сидела: вдруг снова пришла? Вглядываюсь в окно, вдруг Вика сейчас нагрянет… Задерживаюсь в книжном допоздна, провожу там много времени, надеясь поймать ее. Конечно, это глупо, она ведь знает, что я могу быть в «Чердаке», и вряд ли сюда заявится.

Сейчас немного разгребу завалы, утрясу все с работой и снова приду к ней домой. Буду караулить ее целый день, если понадобится.

— Вика не приходит с самого Нового года. Ты не знаешь, что с ней? — спрашивает Арсений Иванович, прерывая мои мысли. Я в «Чердаке», стою возле книжного стеллажа и верчу в руках историю, которую написала Вишенка. Как так получилось, что я взял ее в руки? Сам не заметил этого!

А вот Арсений Иванович заметил.

Я быстро ставлю книгу на место.

— Нет, мы не общаемся, — говорю я с напускным безразличием.

— В Новый год мне показалось, что вы… довольно близки. — Арсений Иванович осторожно подбирает слова.

Я смущаюсь.

— Нет, совсем нет. Мы просто… оказались вместе с одной лодке. — Я хмыкаю. — Тонущей.

Арсений Иванович смотрит на меня так, будто видит совсем другое: и что безразличие это напускное, и что с Викой мы не просто делим нашу тонущую лодку. И что именно Вишенку я каждый день тут выискиваю с надеждой, тоже видит.