Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева

примирительно:

– Он пьяница, но добрый. Очень мне помогает. Я думаю, что в этой школе он вообще самый светлый человек.

Капралов пожимает плечами отстраненно и смотрит куда-то вперед. Выглядит напряженным, и я думаю о том, что иногда парень напоминает мне какого-то зверя. Не подросток, а волчонок.

Конечно, я таких и раньше видела. Но интуитивно всегда держалась от них подальше. Напоминаю себе, что однажды Рус мне помог, да и теперь согласился на странную авантюру, а значит, он хороший человек. Скорее всего.

.-. .– –.. .– .

Мы снова выходим в холл, который теперь почти пуст, потому что вот-вот прозвучит звонок.

– А в каком ты классе? – спрашиваю, спохватившись.

Боже, если уж решила притворяться, что мы встречаемся, стоило хоть что-то о нем узнать, кроме имени и фамилии!

– Одиннадцатый «Б».

Чувствуя искреннюю радость, я выпаливаю:

– Так это мой!

– Тогда веди, птичка. Какой у нас там за первый урок?

– Ты не видел расписания?

– Были дела поинтереснее.

Я фыркаю:

– Ну разумеется!

– Дань, – он с ходу переходит на короткую форму моего имени, – спокойней будь.

Сдвинув брови, смотрю на него хмуро. Очередная говорящая формулировка! Может, не так уж плохо, что в конце дня мы еще раз обсудим мою сумасбродную идею. Вдруг мне и самой это все не так уж нужно. Месяц изображать любовь с законченным хамом – удовольствие ниже среднего.

Ощутимо прикусив нижнюю губу, молча тяну Руслана за собой. Посмотрю на реакцию одноклассников, а потом уже решу.

Пока мы поднимаемся на третий этаж, из динамиков орет наитупейшая обработка детской песни. Только взрослые, которым нет дела до детей, могли подумать, что это хорошая идея.

– Первая химия.

– Вообще в ней не шарю, – отзывается Капралов безо всякого сожаления.

Отмахиваюсь:

– Я тоже. Учитель нормальный, просто делай хоть что-нибудь, он оценку вытянет.

– А голубки тоже там твои?

– Да не мои они! – рявкаю, остановившись на лестничном пролете.

Руслан приоткрывает рот и ленивым движением проводит языком между нижней губой и зубами. Сообщает безмятежно:

– Да мне насрать.

– Кому почитать не мешало бы, так это тебе, – выдаю критично, – речь просто как у Эллочки-людоедки!

Он неопределенно приподнимает плечи:

– Не нравится – гуляй.

А потом отпускает мою руку. Мне вдруг кажется, что я стою на каком-то узком подвесном мостике, который нещадно раскачивается над обрывом.

М-да. Чернышевская, просто пять баллов. Десять сопящих песиков из десяти. Именно так надо разговаривать с парнем, которого пытаешься заманить в отношения, которые ему не нужны. Пусть и фиктивные.

Тогда я пытаюсь умаслить его эго. Склоняю голову и бормочу:

– Прости, Рус, больше не буду. Просто нервничаю.

– Фальшивишь жестко, – хмыкает он.

– Давай просто сходим на урок, ладно? – протягиваю ему руку. – Пожалуйста.

Он скашивает губы в сторону, недолго раздумывая, а потом обхватывает мою ладонь. У него такая горячая кожа, как будто внутри Капралова какая-то батарея работает.

Снова смутившись, я иду вперед. Уже на подходе к кабинету меня начинает потряхивать. Как они отреагируют? Вдруг каким-то образом поймут, что я соврала? А если Руслан решит, что ему эти проблемы не нужны, и отцепит меня прямо сейчас?

Придется проверить, других вариантов нет.

Мы останавливаемся на пороге, все также держась за руки. Я деликатно откашливаюсь, чтобы привлечь внимание учителя, а Капралов снова растягивает губы в неприятной гримасе. Произносит громко:

– Здрасьте.

Против воли вцепляюсь в его руку, ожидая реакции. Химик поднимает взгляд от ноутбука и рассеянно оглядывает нас.

– Чернышевская и…

Отвечаю вместо него:

– Капралов.

– Верно, – кивает учитель, хмурясь в экран ноутбука, – Капралов. Садитесь, пожалуйста.

Я же сосредоточена на другом, ловлю реакции одноклассников. Смотрю за тем, как они переглядываются, как начинают шептаться, как некоторые роняют издевательские смешки. Но все это – очень тихо. И в мой адрес не летит ни одного комментария. При обычном раскладе они бы уже отвесили мне парочку унизительных шуток.

Пока я занята анализом ситуации, Рус берет инициативу на себя. Замечая ближайшую свободную парту, движется к ней и увлекает меня за собой.

А, когда мы садимся, вдруг наклоняется и звонко целует меня в щеку. На секунду замираю и смотрю на него исподлобья. Про такие поцелуи речи не было, и я, конечно, понимаю, для чего он это делает, но мне все равно неловко.

Капралов шепчет громко:

– Не смущайся, птичка, – и, подмигнув, добавляет, – я же твой парень.

Подобно ветерку, который заставляет шелестеть листья деревьев, на весь наш класс налетает какое-то дуновение сплетен. Склонив головы друг к другу, они принимаются обсуждать нас. Раскрывая новую тетрадь, я напряженно застываю над ней. Жду привычных издевательств. Но… они молчат.

Повернувшись к Руслану, ловлю его нахальный взгляд. Растерянно пожимаю плечами, а он наклоняется ко мне и шепчет:

– Не боись, Данька. Вывезем.

Я с сомнением поджимаю губы и записываю за химиком тему урока. Войну мы еще не выиграли, но эта битва определенно за нами. Один спокойный день – не так уж много. Для кого-то, но точно не для меня.

Глава 4

Руслан

– Да-ни-я, – произношу по слогам задумчиво, когда мы с ней сидим на лавочке около школы, – а это что за имя вообще?

С громким характерным щелчком открываю банку энергетика. Девочка раскошелилась, отблагодарить хотела, воробушек.

Она неодобрительно смотрит на то, как я пью, вздыхает, садится на лавку с ногами, подтягивает колени к подбородку. Говорит:

– Татарское.

– Татарочка, значит?

– Наполовину. – Дергает плечом, как будто ей не очень приятна эта тема.

Я хмыкаю. Высокомерная птичка. Думает, что ее книжки умнее делают, но по факту это я читаю ее на раз-два.

– Папка татарин? – спрашиваю, снова отпивая энергетик.

– Да…

– Имя дал и свалил?

Поворачивает ко мне изумленное лицо. Брови подняты, губы приоткрыты, вздыхает и таращится на меня.

Отвечает осторожно:

– Не сразу.

– Чуть наследил еще? – беспечно уточняю.

– Мы в битве экстрасенсов?

Я ржу. Смешная девчонка. Беру ее завитую светлую прядь и перебираю в пальцах. Нравится мне.

Говорю:

– Я, может, и говорю как Эллочка-людоедка, но не тупой. Улица тоже учит, Чернышевская.

Она смущенно отворачивается. Спрашивает тихо:

– Так что ты решил?

– Насчет чего? – забавляюсь, заставляя ее проговорить то, что кажется неудобным.

– Будешь моим парнем?

– А?

– Блин, Руслан!

– Да я не расслышал просто. Что ты там воркуешь?

Даня поворачивает голову, щеки чуть тронуты румянцем, зеленые глаза блестят возмущением.

Спрашивает нарочито громко и отчетливо:

– Согласен ли ты на то, чтобы встречаться со мной? Не по-настоящему.

– А тебе это реально надо? Сегодня не заметил, чтобы кто-то тебя травил, птичка.

– Думаешь, я соврала, чтобы тебя, такого обаятельного