Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы - Лина Богданова
И больше оглядываться не стал, вспомнив, что он самый и есть упоминаемый женщиной Сашка. То есть Александр. Даже уже Александр Семенович Петрушевич, записной танцор и гуляка всего Щучинского района. Правда, давнишнего пошива. Лет уж пятьдесят как оттанцевался. Да и она, эта самая Тонька… Стоп! Это что же выходит? Тонька его ровесница? Главная колхозная певунья и насмешница, за которой чуть ли не полколхоза кавалеров ухлестывало…
— Офонареть! — крякнул Семеныч, нащупывая рукой скамейку.
Тяжело осел. Вытер невесть откуда взявшийся пот. Потряс головой. Наваждение? Да нет, реальность! Вот она — Тонька. Моложавая еще. Аппетитненькая. И бабкой не назовешь, не то, что некоторых.
Он поправил съехавший на сторону шарф, пригладил волосы. Хорошо хоть постричься успел, а то бы стыдно было в глаза старой знакомой смотреть. Она-то вон какая ладная. А пела-то как!
— Не признал, что ли? — присела Тонька рядом. — А я сразу. Как только увидала. Эх, Сашка, Сашка! Где ж тебя жизнь мотала? Я ж когда-то надеялась, что заметишь. На танец пригласишь. Ну и все такое. Десятку сватов отказала, все ждала. А ты пропал куда-то. Да понятно куда — в армию. Ну подождала еще, а тебя нету и нету. Потом замуж по глупости выскочила. Потом еще раз. Так всю жизнь мимо жизни и проскакала.
Женщина подняла руку и погладила Семенычеву щеку. Нежно. Ласково. Сто лет его никто так не гладил! Да и вообще не гладил Семеныча никто лет сорок. И по имени не называл. И вообще…
Он растерянно посмотрел на непонятно откуда взявшееся в руках одеяло, на снующих туда-сюда людей. На собак и кошек, дожидающихся чего-то.
— Сашка… — пропела старая знакомая. — Сашка…
Кто бы мог подумать, что его имя способно звучать песней!
— Ты-то поешь когда? — спросил он.
И разозлился на себя: в кои-то веки встретил приятного человека, а начал разговор с глупости.
— Пою, — смутилась Тонька. — Когда наливочки глоток приму. На трезвую голову стесняюсь.
Эх-х-х! Семеныч бы все свои стратегические запасы отдал за одну ее песню. Чтобы вот так сидела рядом, сияла своими синими глазами-фонариками и пела: «Снова замерло все до рассвета…» Или: «У суботу Янка ехау ля рак!..» Или «Лявониху», или… — да не важно что! Лишь бы сидела и пела. И смотрела. И ладошкой шершавой по щеке гладила.
— Ты-то что здесь?
— Я-то? Да кошку привезла. Лапы отморозила. Жалко. Вожу на процедуры. Делать-то все одно нечего. Зима на дворе. Одна живу. Хозяйства не держу. Только что куры да кошка.
— Почему не держишь? Здоровья нету?
— А не для кого стараться. Дети в городе. Внуки тоже.
— А сама чего?
— Мне в городе тесно. Дома большие пугают. Душа на простор рвется. Ноги на землю. Дура, должно быть. Эх, Сашка, Сашка! Был бы посмелее, иначе бы все сложилось.
Семеныч вздохнул, вспоминая, был ли у Тоньки шанс. Больно много девчат вокруг него вилось в ту пору. Да и жизнь только начиналась, спешить некуда было. И потом — о море мечтал тогда Сашка. Не до девок, когда море каждую ночь снится. Такая вот любовь…
Вот только море кончилось давно. Отоснилось. Откачало Семеныча на своих волнах. Отбаюкало.
— Мужчина, Вы ко мне? — из окошка кассы показалась серебристая копна кудряшек. — Через десять минут на обед ухожу. Платить-то будете?
— Платить? А… Я сейчас…
— Ой, — спохватилась Тонька, — я ж тоже опаздываю! Автобус у меня скоро. Я бы до вечернего подождала, но кошку таскать по морозу боязно. Саш, ты бы заехал когда. Я в Малинниках живу. Третья хата от леса. Вспомнили бы молодость. Побалакали не торопясь. Не пропадай теперь, коль нашелся.
— Заеду, а как же, — кивнул Семеныч. И вдруг выдвинул встречное предложение: — А если ты ко мне? Хата просторная. Крепкая. Так, по мелочи подбить надо.
— Ну как-то неудобно бабе к мужику в гости ездить, — покраснела Тонька. — А то я бы с радостью.
— Зачем в гости? Ты жить приезжай. Ну… насовсем…
— Ой, — захихикала в варежку Тонька, — надо же, решительный какой. Прям как раньше.
— А то, — хмыкнул Семеныч. — Чего теряться? Ты одна — я один. Сколько той жизни осталось!
— Антонина Петровна, — выглянула из кабинета молоденькая докторша, — можете забирать свою красавицу. До вечера не кормить и не выгуливать.
— Иду, иду, милая, — засуетилась ставшая вдруг Антониной Петровной Тонька.
Торопливо поднялась, собрала сумки. Оглянулась у кабинета:
— Насчет насовсем — не скажу, а в гости ждать буду. Ты не пропадай только, Сашка.
— Не пропаду, — прохрипел Семеныч.
Сунул счет и деньги в кассу. У него тоже времени в обрез. Пока Муся заберет, пока до автобуса доковыляет. Да и подумать на досуге следовало бы, не поторопился ли он, предлагая давно забытой подруге совместное проживание.
Забрал бушлат из гардероба. Остановился у зеркала. Приосанился. Расправил плечи. Смахнул невидимую пылинку с видавшего виды воротника. Пожалел, что не надел приличную куртку:
— Куртку мы наденем еще. А так, — он покрутился перед зеркалом, — очень даже прилично. И не старый еще. Раз глаза синие замечаю, то точно не старый. Подумаешь, семьдесят семь! На нормальном мужике их в упор не разглядишь.
Четким шагом, почти не приволакивая больную ногу, прошел в кабинет за Мусем. Выдал медсестре коробку конфет, крепко пожал доктору руку. Завернул Муся в одеяло. Поспешил к выходу.
— Метаморфозы, — покачала головой гардеробщица, обращаясь к кассирше. — Вошел стариком, вышел чуть ли не офицером боевым. Орел мужик! Мне б такого…
— Весна на носу, — понимающе подмигнула кассирша.
* * *
— Ну разве что ради песен ее пригласил. Поет Антонина — закачаешься, — объяснял «боевой офицер» свое решение дремлющему на руках Мусю. — Да и сподручнее вдвоем-то. Веселее. Опять же, корову можно купить. Или козу. Не век же по фермерам побираться. Молочко-то парное уважаешь?
Пес кивал в такт ухабам. Он был на все согласен. Лишь бы вместе. Лишь бы в тепле. Лишь бы при хозяине. Сгущенка пришлась ему по вкусу не хуже парного молока. Теперь бы поправиться, чтобы гулять вместе с Дуськой и Семенычем по деревне. А песни? Пусть будут и песни, лишь бы на улицу не выгнали…
— Она, как наливочки пригубит, соловушкой заливалась, — продолжал нахваливать певунью Тоньку Семеныч. — Ты бы послушал! Да ни одна современная певица ей в подметки не годилась! Ну да будет время послушать. Наливочки у меня назапасено на три года вперед. Сам пригублю да Антонине накапаю. Хотя я не особенный теперь любитель. Да и раньше все больше для стимула принимал. Сто граммов — стимулятор
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы - Лина Богданова, относящееся к жанру Русская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
