Шаги забвения - Светлана Рощина

– И ты ей сказал?

– Да! А что в этом такого?

– А зачем ты вообще звонил Наталье Владимировне? – стараясь сдержать гнев, поинтересовалась я у мужа, потому что его переговоры со старой знакомой за моей спиной стали для меня полной неожиданностью.

– Ну, я волновался перед госэкзаменами и хотел, чтобы она мне помогла. Хоть она и не работает больше в Академии, но связи-то у неё должны были остаться!

– А что же ты ей обо мне наговорил такого, что она так подставила меня?

– Ничего! – снова простодушно ответил муж, да только верить ему было нельзя.

Он мог наврать Наталье Владимировне с три короба и, используя свою извращённую фантазию и дурацкое чувство юмора, мог выставить меня в таком свете, что эта женщина стала видеть во мне исчадие ада, которое она была просто обязана уничтожить любыми доступными способами. И в этом она преуспела: опозорила меня перед тремя десятками студентов и несколькими преподавателями, и в качестве бонуса испортила мне диплом, влепив тройку по специальности, по которой, кстати, я планировала пойти учиться в аспирантуру. А мой разлюбезный муж опять остался в стороне, словно невинный агнец, которого злая жена напрасно в чём-то обвиняет.

И самая неприятная ирония этой ситуации состоит в том, что благодаря обращению к Наталье Владимировне Андрей, действительно, очень хорошо и легко сдал государственный экзамены, не приложив к этому никаких усилий.

После каждого экзамена он, радостный, возвращался домой и с гордостью рассказывал о том, как ему повезло. По всем вопросам, на которые ему пришлось отвечать, он говорил не больше двух-трёх предложений, после чего его хвалили и отпускали. А затем он получал «заслуженную» четвёрку и летел домой белым лебедем.

Но когда я пыталась подробно расспросить мужа, что именно он отвечал на тот или иной вопрос, чтобы выяснить, в чём причина его столь феноменального успеха, он начинал нести такую околесицу, что я говорила:

– Да тебе за такие ответы двойку нужно было поставить! Ведь в законе по этому поводу совсем другое написано!

– Это ты ничего не знаешь! Тебе «два» нужно ставить! А я всё правильно ответил! Ты бы слышала, как меня хвалили! – горделиво отвечал Андрей.

И тогда я начинала думать, что, действительно, что-то перепутала, когда читала законодательство, а мой муж, надо полагать, просто обладает сверхспособностями и умудряется с лёгкостью запоминать учебные материалы, едва взглянув на них.

Но на поверку всё оказалось гораздо проще. Вместо того чтобы реально готовиться к государственным экзаменам, он переложил свои заботы на Наталью Владимировну, которая уж постаралась удружить своему любимцу. Только вот почему я оказалась крайней в этой ситуации, было непонятно. Ведь Наталья Владимировна знала и меня тоже и, как я полагала, знала лишь с хорошей стороны. Зачем было ей подкладывать мне такую свинью? Что она от этого выигрывала – непонятно.

Но опять же, я не знаю, что говорил обо мне за моей спиной Андрей. А пытаться выведать это у него было бесполезной затеей. И эта показная простота и, якобы, добродушие, бесили меня больше всего.

Я столько сил отдавала учёбе, я так дорожила своими отношениями с одногруппниками и расположением преподавателей, которые постоянно хвалили меня и ставили моё усердие другим в пример, что эгоистичный поступок Андрея, вследствие которого меня прилюдно втоптали в грязь, так сильно ранил меня, что я снова захотела вычеркнуть этого человека из своей жизни. Если бы у меня был хоть какой-нибудь доход и крыша над головой, откуда меня бы не могли в любую секунду выгнать, я бы тотчас вышвырнула Андрея и все его вещи на улицу и больше никогда бы не подпустила к себе.

И итоге в моём сердце произошёл такой надлом, что я просто не знала, как быть. Андрей стал мне настолько противен, что я даже не могла заставить себя смотреть в его сторону. Но и жить самостоятельно с полуторогодовалой дочерью на руках возможности у меня не было. И потому я, как могла, старалась загасить в своём сердце бушующее пламя, дав себе зарок развестить с мужем, как только встану на ноги. И эта мысль помогла мне справиться со своей болью. Через три недели я даже снова стала разговаривать с мужем, хотя до этого просто не могла заставить себя перемолвиться с ним и парой фраз. Я боялась, что каждое моё слово, каждое моё движение мгновенно станут достоянием общественности, потому что Андрей постарается сообщить об этом всему миру. И при этом он снабдит своё повествование таким количеством комментариев, что на выходе я снова предстану перед всеми этаким монстром и каждый будет считать своим долгом уничтожить меня.

Но потом боль стала притупляться, тем более что на моём горизонте замаячило новое эпохальное событие: выпуск из Академии и получение диплома.

В день, когда нам вручили дипломы об окончании Академии, мы долго не могли разойтись. Выпускники нескольких групп стояли в коридоре и наперебой делились впечатлениями и планами. Все общались друг с другом, стараясь наговориться на целую жизнь вперёд. А у меня сердце щемило от ощущения предстоящего расставания с людьми, с которыми я успела подружиться за эти пять с половиной лет. И тут неожиданно я услышала чей-то мужской голос.

– Тут поступило предложение отметить получение дипломов в ресторане.

Я даже не успела сообразить, от кого исходили эти слова, потому что народ сразу же подхватил эту идею.

– Да, нужно собраться, – говорили все, и я в том числе.

Андрей тоже поддержал эту идею, что было неудивительно, так как для него был хорош любой повод, чтобы выпить.

И хотя я понимала, что денег у нас с Гулькин нос, я не могла упустить случай хоть на немного продлить свою студенческую жизнь.

Решено было скинуться по сто долларов с человека. А Максим Липатов из нашей группы вызвался всё организовать, объясняя это тем, что у него есть хороший знакомый в одном из ресторанов на Преображенке, который всё сделает в лучшем виде и при этом предоставит нам хорошую скидку.

И расставшись с последней заначкой, которую я собрала из своих ежемесячных пособий на ребёнка, я сдала деньги за себя и за Андрея, чтобы через пару дней сходить в ресторан вместе со своими бывшими товарищами по учёбе.

В тот день я надела своё единственное нарядное платье тёмно-бардового цвета, а Андрей надел один из своих парадно-выходных костюмов. Дочь я отвела родителям, после чего мы с мужем поехали в ресторан.