Синдром Золушки - Михаил Воронков

пожарная машина подъехала, когда добровольцы из соседних домов, пытавшиеся выломать заколоченную заднюю дверь, вынуждены были отойти из-за едкого дыма и невыносимого жара. Из пятидесяти с лишним пациенток пожарным удалось спасти только семь. Большинство погибших обнаружили у зарешеченных окон и задней двери. Обе медсестры, дежурившие в ту ночь, до последней минуты пытались спасти своих пациенток, пока сами не задохнулись от едкого дыма.

* * *

Ранним утром Алекс возвращался с Сашиной дачи в переполненном пригородном автобусе. Настроение было странное, но приподнятое. Он ехал в свой офис на «РосФарме» удалить с рабочего компьютера все файлы, относящиеся к проекту с бупрофиллином, и эту дурацкую заставку с ковбоем. В воскресенье там никого нет, кроме охраны, и вряд ли ему помешают. Так будет спокойнее. Из «РосФарма» его пока не выгнали, и думать о поиске новой работы ему еще было не надо. Капустин? Этот хоть и представлял собой угрозу, но поcле выходных все представлялось в несколько в ином свете. Обычные наезды. Ведь будь у Капустина что-то серьезное на Алекса, его бы давно уже задержали. И первым бы, наверняка, задержали Леона. Думать о проблемах не хотелось, и мысли снова возвращались к Саше. Он достал телефон и вставил в него батарейку. Ввод кода активации привычно вызвал полет цветных воздушных шариков на экране его рабочей «Nokia». Он набрал Леона. Утро воскресенья, наверняка еще спит у какой-нибудь очередной подружки. Все равно лучше убедиться, что все в порядке. «Абонент находится вне зоны обслуживания». Да, наверное, еще спит. Не успел он положить телефон в карман, как ему позвонил Гренадеров. Голос Бориса звучал тревожно:

– Ты сейчас где?

– В автобусе… – Алекс посмотрел в окно, за которым уже начинались московские новостройки. – Подъезжаю к Красногорску. А что случилось?

– Объясню при встрече. Я тебе все утро названиваю, это срочно. Ты можешь быть на выходе станции метро «Тушинская» через полчаса? Я тебя там подхвачу на машине.

Уже сев во внедорожник Бориса, Алекс поинтересовался, что происходит.

Вместо ответа Борис попросил телефон Алекса. Алекс его автоматически протянул. Взяв телефон, Борис положил его в карман, предварительно вытащив из него батарейку.

– Не понял. Что происходит? – с изумлением повторил Алекс.

– И чего тебе спокойно не сиделось в своем кресле? У меня приказ тебя найти и везти на «РосФарм».

– Сегодня же воскресенье?!

– Так точно. Но там сейчас Петров беседует с нашим генералом. Вчера «Кобраком» слил на вас компромата воз и маленькую тележку.

– Бупрофиллин?

Борис молча кивнул.

– Но ведь проект вот-вот на выходе. И потом, это же то, что мы всей командой решили делать. Они что, решили сделать из меня крайнего?

– Думаю, Петров скажет, что ты это делал сам без его ведома, что проекта никогда не было и так далее. Короче, ввиду обстоятельств Петров будет вынужден пожертвовать тобой – тебя по-любому назначат крайним.

– Что за бред? Дай мне телефон, я сейчас позвоню брату – он все уладит.

– Не могу. Твой телефон уже слушают. Ты хочешь и брата подставить?

– Нет.

– Пойми, когда Петров тебя сдаст, то тебя в течение нескольких часов объявят в розыск за незаконный оборот наркотиков.

– Слушай, но ты же знаешь правду. Ведь это же проект, под который мы пытаемся открыть федеральную программу, письмо Путину направили. Ты же сам знаешь, какая от этого может быть польза и «РосФарму», и стране. Ты не можешь им сказать, как все есть на самом деле?

– Ты меня не слышишь. Пойми, – разозлился Гренадеров, – мы бы тебя прикрыли, если бы не «Кобраком». Но вопрос решен выше уровня твоего брата. Все, на хлебном жаловании о гривне не мечтают, – сделать ничего нельзя.

– Боже… – прошептал Алекс, внезапно осознав тяжесть ситуации.

Наконец, собравшись с духом, он обратился к Борису:

– И что, ты меня сейчас спокойно везешь, чтобы на «РосФарме» сдать вашим архаровцам?

– А что я могу сделать? – чуть помедлив, констатировал Борис.

– Ну, не знаю… – в голосе Алекса звучало отчаяние. – Ты же мог меня просто не найти?

– Допустим, но тогда тебя найдут другие, – безапелляционно возразил Борис. – Поверь, лучше уж я, чем ФСКНовцы или менты. По крайней мере, при тебе не найдут ни наркоты, ни ствола.

– Борис, ну ты же знаешь, что я ни в чем не виноват? Что мне делать?

Гренадеров посмотрел на него внимательно и, неопределенно хмыкнув, молча уставился на дорогу. За окном мелькали знаки строительного ограждения с тяжелой дорожной техникой, отдыхавшей в воскресный день. Из-за туч вышло солнце, прохожие беззаботно заходили в цветочные и фруктовые магазинчики, киоски мобильной связи, вели детей за руку к пышечным и блинным лавкам. Их заботы были легки, и поступки беспоследственны. «Без-под-следственны», – горько усмехнулся Алекс. Борис продолжал молча смотреть на дорогу перед собой.

Неожиданно внедорожник резко через три полосы развернулся на Ленинградке и снова поехал в сторону области. Неужели в Шереметьево? Неужели у Бориса понятие справедливости все-таки выходило за рамки служебного долга?

– Ох, не погладят меня по голове за это, ох, не погладят… – пробормотал Гренадеров вслух.

Алекс молчал, словно боясь вспугнуть снова замаячившую на горизонте свободу. Главное теперь не попасть в пробку – и тогда они успевали к полуденному самолету на Нью-Йорк. И еще, а что будет, если Гренадерову сейчас кто-нибудь позвонит насчет Алекса? Тут он спохватился:

– Борис, а можно я позвоню Саше? Мне нужно ей обязательно сказать, что…

– Конечно, нет, – отрезал Гренадеров. – Позвонишь ей, когда будешь в безопасности.

Алекс подавленно кивнул.

Когда они подъехали к зданию аэропорта, Борис прервал молчание:

– Ты, наверное, не знаешь. Это еще не все плохие новости. Вчера на вашей клинической базе был пожар, множество жертв. Сейчас там разбираются сразу несколько служб. По нашим каналам идет информация, что это поджог.

* * *

Борис, не сводя взгляда с медленно отъезжающего от терминала самолёта авиакомпании «Дельта», достал телефон и набрал номер.

– Все в порядке, Егор Анатольевич. Как вы и просили, Алексей Михайлович покинул пределы Российской Федерации.

Рухнув в самолётное кресло, Алекс какое-то время сидел, неподвижно глядя прямо перед собой. Потом, пристегнувшись, он смотрел, как рассаживаются последние пассажиры, как буднично и дежурно улыбаются им стюардессы.

– Чемодан, мой чемодан… Вы мне не поможете? – через два ряда пухлая тетка в шляпке-клош, похожая на Анну Спиридоновну, обратилась к кому-то из пассажиров.

«Нет… Показалось», – отмахнулся Алекс. С него хватит этой чертовщины и Москвы. Он обреченно посмотрел в иллюминатор на новенький международный терминал.

– Ну что ж, – сказал он ни к кому не обращаясь. – Не получилось стать русским, придется переквалифицироваться в американца.