Дорога к себе - Ольга Станиславовна Назарова

– нет ни возможности, ни времени, ни желания, если честно. Да если бы всё и появилось, я бы кого-то посущественнее завёл, ну, типа твоего Байкала, а эта мелочь… куда он мне? Посмотри на меня, – он развёл руки, демонстрируя габариты, – Куда мне такая шерстяная колбаса на колёсиках? Ты чего хохочешь?

– Коль, ты ничего не смыслишь в собаках! Эта мелочь, как ты выразился, колбаса на колёсиках, по силе характера, упёртости, непрошибаемой отваге и крайней самоуверенности даже молоссов перешибёт, пожалуй! А уж по пролазности, траншеекопательности и разргызательности окрестностей – так и вовсе впереди планеты всей!

– Фантазёрка, – пожал плечами Николай, глядя на мелочь, замершую столбиком в руках его родственницы. – Лен, хоть временно подержи его у себя, а? Я поспрашиваю, кто может его взять, может, и пристрою…

– Ну если он не слопает Байкала…

– Он, Байкала? – Николай рассмеялся, но Лена и не думала шутить. Она свистнула своему псу, и опустила на дорогу рядом с ним таксика.

Псы познакомились, причём выглядело это на диво забавно – создавалось ощущение, что Байкал просто внюхает в себя длинного шнуркообразного таксика, но желания слопать друг друга у них явно не возникло.

– Ладно, так и быть несколько дней подержу его у нас. Надеюсь, он не начнёт охотится на кур…

– Да его любая курица заклюёт, – разулыбался Николай, обрадовавшись благополучному исходу дела.

На скептическое выражение лица Лены он внимания не обратил, равно как проигнорировал и крайне внимательный взгляд такса, наблюдавшего, куда именно ушёл человек, спасший его из страшного чёрного мешка.

Николай наскоро поужинал, отметив, что картошка на этот раз всё-таки без лука, в очередной раз шуганул кошек, занавесил машину ароматизированным «чехлом» и мирно отправился спать… Ненадолго, как выяснилось, потому что среди ночи его разбудил грохот, чьи-то вопли и отчаянный лай.

– Что такое? – взвился Николай, выскакивая на крыльцо.

Следующий шаг, такой привычный и надёжный, получился каким-то неожиданно длинным и странно неправильным.

– Оййййооохххх… – сказал Николай, прилично приложившись боком о собственное крыльцо. – Йййуууу!

– Ай-ай-йай! – согласился с ним кто-то из темноты.

– Кто тут? – Николай растерялся от нежданной поддержки.

– Йййаааа! – обрадованно заверещала темнота, сгустившись во что-то длинное, исключительно жизнерадостное и целеустремлённое.

Николая ещё никогда не лизали собаки… ну, вот так бездарно провёл этот человек первые тридцать пять лет своей жизни, что остался «собаконецелованным», «досмертинезализанным» и даже «назубнепопробованным». Короче, он много чего пропустил.

Как только таксик заподозрил такой пробел в жизнеощущениях СВОЕГО человека, так сразу принялся с превеликим жаром его устранять, и Николаю померещилось, что воздух вокруг стремительно сгустился в нечто длинное, чёрное, счастливо верещащее и отчаянно облизывающее его нос.

– Да что ж это такое-то? А?

– Йййаааа-ййаааа-ййаааа! – просветили его, ни на секунду не прерывая зализ.

– Это ты, что ли? – Николай сфокусировался на пространстве и собственном положении в нём, осознал, что лежит на спине, а на его груди и отчасти на шее вертится то самое собакообразное несуразное, которое он сегодня, нет… уже вчера, спас в лесу. – Откуда ты тут взялся?

Длинная морда, вибрирующая от волнения, счастья и предвкушения дальнейших объятий и нежностей, очень внятно и понятно изложила свою версию событий:

– Иииивууу ваааа ийййва!

– Понятно, что ничего не ясно! А забор?

– Да какой там забор! – на гАворе – собачьем наречии, ответил таксик, – Пааадумаешь, он даже в глубину не вкопан! И вообще, какой-то такой незаборный, что мне даже сильно рыть не пришлось.

Николай, конечно же, услышал только поскуливание, взлаивание и писк, поэтому ничего не понял, но решил, что пёс нашёл какую-то дырку в изгороди, хотя такс даже не тратил на поиски время – он её просто сделал. Причём не только в ограде Николая, но и в заборе Лены.

– Ладно… ночью искать и заделывать дыру я не стану – спать охота. Интересно, чем ты там гремел?

Николай обвёл взглядом тёмный двор.

– Вроде, машина стоит, деревья тоже, все остальные строения на месте… До утра всё терпит.

Тут такс развилялся хвостом так, что его заднюю часть начало заносить то в одну сторону, то в другую.

– Да! Самое-то главное – до утра всё терпит кроме этого шнурка! Тебя-то куда до утра девать? Утром-то я Лене верну это недоразумение…

– Как куда? Меня теперь только к тебе можно! – протявкал такс, но Николай его не понял, поэтому озаботился всякими глупостями типа подстилки.

Правда, то, что время он потратил зря, Николай осознал довольно быстро – когда к утру в сто восемнадцатый раз вытащил такса из-под своего одеяла и спустил с дивана вниз – к сложенному в плотную подстилку старому покрывалу.

Утром выяснились всякие разные интересные вещи – например, то, что заборы Лены и Николая оказались «прошиты таксом навылет», как выразилась Лена.

Что гремел такс перевёрнутыми вёдрами, выставленными Николаем на просушку около колодца.

– Они любопытные, он просто не удержался проверить, что это такое, – объяснила она.

И что по пути он ухитрился подрыть плитку дорожки, унюхав под ней что-то для себя интересное, и Николай едва-едва не улетел в свои любимые крыжовенные заросли, наступив на эту плитку.

– Ёлки-палки… не собака, а диверсант какой-то! – Николай решительно сгрёб «диверсанта» в охапку и вручил его Лене. – Я тебя прошу, унеси ты его, а?

– Ты, вроде как, ещё не понял… – с сомнением хмыкнула вредина, – Такс, похоже, уверен, что он – лично твой. Или ты – его… короче, вы – одно целое!

Таксик одобрительно тявкнул, но упёртый Николай замотал головой.

– Не-не-не… я на такие вещи не поддаюсь. Лен, мне не нужна собака!

– Бывают такие люди, – кивнула Лена, – Но ты – не из них. Хотя… как знаешь. У тебя всё равно выхода нет, но это тебе самому, видимо, надо понять. Пойдём, малыш!

«Малыш» горестно скулил всю дорогу до калитки и преданно смотрел на Николая, выглядывая поверх Лениного плеча.

– Ничего подобного! Тебе там будет значительно лучше! – напутствовал его Николай, собираясь на работу.

– Чудак! – решили Лена и такс. – Ну ничего… он ещё просто не понял.

– Не понял! – невольно согласился с ней Николай, приехав домой в восьмом часу… – Ты тут чего делаешь? И как ты пролез, если я дыру заде…

Заделанная дыра зияла новизной и свежим раскопом вглубь, на крыльце сиял радушной собачьей улыбкой такс, а само крыльцо могло похвастаться многочисленными отпечатками лап. Грязных лап.

– А тут что было? – уточнил у такса Николай.

– Гости… у тебя туточки котиков много, вот они все и заходили! – очень понятно объяснил такс, потявкав