Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы - Лина Богданова

Вторые… да что тут рассуждать, когда всем все понятно. Потому что любвеобильные одаривают ласками тех самых, кого первые вдохновляют. Мало им собственных счастливчиков! Однако, мало.

И вообще… порой эти пресловутые охотницы на сильный пол не имеют ни стыда ни совести, умудряясь всему свету сообщать о своих так называемых эмоциях. Возьмите, к примеру, нашу новую соседку Свету. Одно слово: профура. Да что там! Профурище! Это вам каждая приличная жительница нашего дома скажет.

Судите сами. Только и успела приехать, вещички распаковать, полы протереть. А у дверей уже мужичок околачивается. И тут же — дверь нараспашку. Хозяйка вся при параде — халатик нарядный, причесочка, губки в помаде. Бровками повела, плечиком дернула — и мужичок за той дверью исчез. Да если бы один! Одно слово — обол ьстител ьн и ца!

Думаете, стала скрывать свои шуры-муры? Ан нет! Следующим же вечерком на нашей скамеечке примостилась. Перезнакомилась в один момент. И затянула:

— Ой, девочки, как же я мужиков люблю!

Ну ни стыда, ни элементарной совести у бабы!!!

— Да и как их не любить? Николенька — свет в окошке, вежливый такой, обходительный. Норовит в любом деле помочь! Петруша ласковый до умопомрачения! Золотые руки имеет. По первому звонку, как тот Сивка-Бурка из сказки, является. Хочу — из обычной лоханки джакузи сделает. Хочу — звезду с неба, да что там — целое созвездие достанет! И на блюде серебряном поднесет. Вот это я понимаю, сервис. Шурик такой чистюля, а словом любую женщину до экстаза доведет. Стихи, между прочим, сочиняет. Любовную лирику…

— Кто бы сомневался, что любовную, — поджала губы баба Валя, старейшина нашего пенсионерского скамеечного клуба.

Тут бы Светлане остановиться, намек понять. Куда там! Летит дальше!

— Не Шекспир, конечно, но голову кружит. А Роберт Карлович…

Соседки переглянулись. Неужели и этот самый порядочный по общей оценке мужчина нашего подъезда попал в коварные сети новой соседки? Крушение идеалов!!!

Света новый взгляд проигнорировала и продолжила живописать о своих победах:

— …такой импозантный мужчина! Такие умные речи ведет — заслушаешься! А руки какие у профессора. А пальцы — длинные, трепетные. А речи… это что-то! Обожаю интеллигентов! Жаль, что у нас не матриархат. А то бы завела себе гарем. Или как бы это называлось в моем случае? Не суть важно. Главное, что они так удачно дополнили бы друг друга. Мне на счастье. Мечты… мечты…

А если серьезно, я всеми этими героями пожертвовала бы за час свидания с единственным и неповторимым…

Слушательницы насторожились: кто окажется следующей жертвой неуемного темперамента озабоченной спикерши?

— …с моим обожаемым Ромочкой! Если бы вы только знали…

— И не стыдно Вам, женщина, такие мысли прилюдно озвучивать?! — не выдержала Мария Францевна, одинокая старая дева, прожившая всю жизнь в нашем доме.

— Вот именно! — поддержала товарку Галина Матвеевна.

Я тоже поддержала. Молча. К чему такую наглость полоскать в словесных морях? Порой и тишина сильнее шторма. Правда, в нашем случае она напоминала затишье перед настоящей бурей. Но Свету погодные перспективы не пугали. Она выпрямила спину, улыбнулась, так и хочется сказать, что нагло. И выдала на-гора:

— А чего тут стыдиться, когда тебе шестьдесят пять…

— Вот именно…

— …когда ты давно и безнадежно одинока, когда в первый же день новой жизни (я о переезде, нелегко далось мне это вынужденное перемещение) тебе достается прекрасный специалист сантехник (я о вашем Петруше) и не менее замечательный электрик (Николенька из вашего ЖЭСа меня категорически потряс!). Когда клининговая компания «Чистый город» присылает тебе настоящего поэта! Когда любимый внук Ромочка радует бабушку визитами все реже и реже…

— А при чем тут тогда Роберт Карлович? — прошептала, с трудом переваривая комментарии, потрясенная неожиданным поворотом Мария Францевна.

— Как это при чем? Да мне такой сосед достался! Весь вечер варианты предлагал, пока картину к стене прилаживал. Как любимого тинейджера в бабкины сети затянуть! Остановились на интерактивной лекции по истории создания интернета. Завтра зову внука на маковый пирог с секретом. Надеюсь, не зря.

Ой, девочки, как же вам с окружением мужским повезло! Вернее, теперь уже нам. Кайфую — я, как вы понимаете, дама любвеобильная. Шагу без мужика ступить не могу. Ну такое это удобное «приспособление»!

Стимулятор боя

— На старт! Внимание! Марш! — грозно рявкнул отставной мичман Семеныч и дернул веревку, придавая корове Дусе ускорение.

Старая животина натужно простонала в ответ и выбралась из коровника.

— Уже лучше, — одобрил хозяин и затрусил по заснеженной стежке в сторону калитки.

Откровенно говоря, ускорял он больше себя. Но откровенничать было не с кем. Не с коровой же беседы разводить! А больше в округе не находилось ни одного заинтересованного собеседника. Три глухие старухи да державшаяся особняком молодая пара.

Разве что летом оживала деревня. Дети, внуки, правнуки, племянники, сочувствующие. Наезжали по выходным и в отпуска. Пололи грядки, косили траву вдоль участков, собирали вишню. Шумели за общей семейной трапезой и на речном берегу. Сновали туда-сюда. Красили, ремонтировали, облагораживали.

К Семенычу тоже наведывались. Чаще внуки. Те, что помладше. Сына с невесткой работа в городе держала. Дочку — заграница. Старших внучат — молодежные интересы. А Ромка с Владом частенько наезжали. Не столько помочь, сколько вольготно время провести. Дед — это тебе не мама с папой. Ему недосуг внуков выстраивать. Своих забот хватает.

А мог бы — тридцать лет на флоте оттарабанил. От простого матроса до мичмана дослужился, северные моря вдоль и поперек прошерстил. Хозяйство на судах своих держал аккуратно. Награды имел государственные. И благодарности всякие. Комиссовали по болезни. А то еще бы послужил. Море ему главным домом было.

С личной жизнью как-то не заладилось. Кому больной мужик нужен? Жена, подрастив ребятишек, указала бывшему моряку на дверь:

— Раньше хоть деньги в дом возил, а теперь с тебя толку ноль. Езжай к матери бока отлеживать.

Он и поехал. Прижился. Жена как-то назад звала — не вернулся.

— Не челнок я от швейной машинки, чтобы туда-сюда сновать. Мне и на родине хорошо. Живите уж сами.

Семенычу и вправду хорошо жилось в родительском доме. С утра матушкиных драничков с парным молоком навернет — и в лес. Весной сок заготавливает, летом ягоду, осенью грибы, зимой дрова. К обеду вернется. Борща похлебает, домашней колбаской закусит. Газетку на скамейке под жасмином полистает, с соседом о политике через забор переговорит. Двор в порядок приведет, воды в баньку натаскает. С отцом побалакает. Ну чем не жизнь!

Жаль, что быстро все кончилось. Ушли