Гувернантка - Венди Холден

стати? Она нужна этим людям. Нужна всей семье. И это чувство, говоря откровенно, пьянило. Подумать только — самое знаменитое семейство на свете не может без нее обойтись! А главное — она в любой миг может все прекратить. Вернуться в реальность. Но так ли уж ей туда хочется? С каждым днем эта самая реальность все меньше и меньше манила ее.

Мэрион скользнула взглядом по отражению комнаты в зеркале, и ее внимание привлекла вчерашняя газета, лежавшая в углу. На первой полосе было размещено сообщение о «Битве на Кейбл-стрит» — именно ею закончилась попытка Освальда Мосли провести двухтысячный отряд «чернорубашечников» по Ист-Энду, где жило довольно много евреев. Как и предсказывал Филипп, произошла потасовка, в ходе которой пострадали тысячи людей — большей частью полицейских. Мэрион очень надеялась, что Филипп уцелел. И Валентин, конечно. Она поморщилась, вспоминая, как он лежал посреди эдинбургской улочки. Казалось, это было целую вечность назад. Именно тогда-то все и началось: и их роман, и работа в королевской семье. До чего странно, что с самого начала две эти истории, можно сказать, шли рука об руку.

Но пришла пора расстаться. Мэрион вскинула голову и посмотрела на свое отражение. Взгляд карих глаз из-под накрашенных ресниц был решительным и твердым. Валентин ошибся во всем. Если ее кто и заманил, да еще обманом — так это только он.

В этом году герцог Йоркский с семьей предпочел провести шотландские каникулы не в замке, а в Биркхолле — еще одной королевской резиденции, расположенной неподалеку. Формальным предлогом для этого стало то, что в Балморале якобы было маловато места. Но, по слухам, в замке ожидали миссис Симпсон, так что угадать истинную причину такого решения было не так уж сложно.

Мэрион трудно было поверить в правдивость этих слухов. Уоллис, как ей всегда казалось, вовсе не была любительницей отдыха на природе, как и сам король. Эдуард VIII вообще старательно пытался быть «прогрессивным монархом», который летом уезжает в круизы и летает на аэропланах.

Странно, что он вообще согласился приехать в Балморал, где все напоминало об отце и других родственниках. Но то, что он и в самом деле привезет на эту вражескую территорию свою любовницу, действительно казалось маловероятным.

Биркхолл разительно отличался от Балморала. Сама резиденция стояла на отшибе и представляла собой просторное белое строение, состоящее из нескольких домиков, которым была уже не одна сотня лет. Резиденция прекрасно вписывалась в романтический пейзаж долины реки Ди, чего никак нельзя было сказать о Балморале, ее чудаковатом соседе.

Да и внутри Биркхолл куда сильнее радовал глаз: стены тут были обиты сосновыми досками и увешаны забавными рисунками, а вовсе не рогами и картинами с принцем Альбертом; а шотландки тут не было и в помине. На улице был разбит симпатичный цветистый садик с густыми лужайками и ручейком, который весело журчал меж зарослей рододендрона и бобовника.

Обилие деревьев, которые под порывами почти не стихающего шотландского бриза быстро сбрасывали листву, создавало идеальные условия для «Счастливых дней» — игры, которой Лилибет научилась от Мэрион. Ее суть сводилась к следующему: сколько листьев сумеешь поймать до того, как они приземлятся, столько «счастливых дней» ждет тебя впереди. Лилибет быстро стала искусным ловцом. Смеясь и подпрыгивая, она гонялась за листвой, влекомой шотландскими ветрами, пахнущими землей и мхом. Она беспечно прыгала, а длинные пряди волос падали ей на лицо, и от всей этой картины веяло счастливой беззаботностью. У ног Лилибет скакал Дуки, тоже надеясь урвать и для себя хоть немножко собачьего счастья. Наблюдая за всем этим, Мэрион вдруг ощутила нежность даже к нему.

— У меня будет необычайно счастливая жизнь, — довольно объявила принцесса, продемонстрировав ворох листьев, которые спрятала в подол. — Ох, милая Кроуфи! — со вздохом прошептала она и прикусила губу, увидев добычу Мэрион. — А у вас-то улов поскромнее!

Мэрион улыбнулась:

— Это потому что я уступила тебе. Поделилась с тобой своими счастливыми деньками!

А на лужайке неподалеку сидели герцог с супругой, погрузившись в чтение. Герцогиня читала Вудхауса и так и покатывалась со смеху.

— Последний роман чудо как хорош! — сообщила она мужу. — Ты знал, что первую свою книгу он посвятил моим кузинам?

Герцога эта новость нисколько не позабавила. Он мрачно склонился над свежим номером «Таймс», где писали о марше из Джарроу — протестном шествии безработных жителей небольшого городка, расположенного у реки Тайн и жившего главным образом судостроением.

По пути на прогулку Мэрион ненадолго задержалась в холле, чтобы прочесть эту новость. В отличие от множества подобных маршей, этот поистине потряс народное воображение. Предводительствовала шествием решительная и храбрая Эллен Уилкинсон — миниатюрная рыжеволосая женщина, состоящая в парламенте от города Джарроу. По вечерам на Би-би-си рассказывали о продвижении марша, а дневные сводки появлялись в газетах.

— Ну послушай, Берти! — нетерпеливо сказала герцогиня. — Всех этих людей эксплуатируют в политических целях! Все так говорят! И марш из одного конца страны в другой едва ли разрешит их трудности!

— В-в-возможно, — согласился герцог. — Но что им еще делать? — Он отложил газету в сторону и вздохнул. — Л-л-люди в отчаянии, Елизавета. К-к-как бы м-м-мне хотелось им п-п-помочь!

Мэрион, которая тайком прислушивалась к их разговору, пока ловила листья, замерла. Марш из Джарроу ее тоже не на шутку встревожил. Спокойствие, которое наконец воцарилось в душе после разрыва с Валентином, нарушилось. Теперь внутри появилась странная пустота. А в голову вновь закрались сомнения. Чем же можно оправдать ее работу на самую богатую семью в Великобритании, когда в стране столько бедняков? Какое отношение вообще имеет королевская семья к протестующим из Джарроу — да даже просто к обычным людям с улицы?

А вот герцогиню никакие сомнения не мучили.

— Берти, мы уже и так помогаем, — энергично заметила она.

— Тем, что участвуем во всяких сомнительных т-т-торжествах? А к-к-какой им от этого п-п-прок?

Его супруга встрепенулась на своем шезлонге.

— Все не так просто! Мы отвлекаем народ от них самих и от их несчастного существования! Даем им надежду! Воспитываем в них преданность Родине, постоянство! — Герцогиня ненадолго прервалась, чтобы сделать глоток шампанского. — Берти, не забывай, когда речь заходит о королевской семье, главный ключ к успеху — преемственность!

Мэрион испытала облегчение. Стало быть, вот он, ответ на все ее вопросы. Герцогиня права. Она и сама заметила, что помпезное костюмированное шествие, устроенное в честь королевского юбилея, отвлекло людей от невзгод. Она уже готова была согласиться с Аланом Ласеллсом, утверждавшим, что короли — это выходцы из мира поэзии. А теперь, когда страна потихоньку распадалась на