Олег Бажанов. Избранное - Олег Иванович Бажанов

так как в месяц себестоимость продукции, выпускаемой заводом, составляла более 15 миллионов рублей. И 300 тысяч… Суммы не сопоставимые. И вот когда я увидел, что суд они выиграли, то есть их фирма работает на законных основаниях, я им предложил оплатить недостающие по условиям договора 300 тысяч рублей. Они отказались, сославшись на решение арбитражного суда. И начали выставлять мою заводскую собственность на торги. Всё это, видимо, было оговорено в налоговой инспекции, налоговой полиции, милиции. И мои письма в прокуратуру не дали никаких результатов. Я обращался и в ФСБ. Все копии писем у меня сохранились в надёжном месте. Тогда, не имея другого выхода, я через других бандитов договариваюсь со своими кредиторами и начинаю этой всей братве проплачивать, лишь бы не трогали предприятие, дали нам работать. Меня вызывают в налоговую инспекцию и предупреждают, что я снова плачу бандитам. А раз так, то должен заплатить налоги за прошлый год в сумме уже 16 миллионов 225 тысяч рублей. Я показываю документы, справки с печатями, что эта сумма уже зачтена мне. Они говорят, что не признают этот зачёт, как не законный. И обращаются, с другой стороны, с иском в суд на меня. А у меня ещё по первому суду не рассмотрена апелляция: эти арбитражные суды длятся очень долго. С одной стороны, исковое заявление подала братва, с другой, – налоговая инспекция. Я – посередине. Вскоре бандиты пошли на мировое соглашение за 5 миллионов вместо 300 тысяч. Деньги мной были перечислены официально безналичным расчётом по решению суда. А другим бандитам мне пришлось заплатить за содействие наличкой чуть меньшую сумму. В налоговой инспекции я попытался объяснить, что с 5 миллионов перечисленной мной официально суммы бандиты не заплатят налогов ни гроша. Но там махнули на это рукой. Деньги, скорее всего, были выведены и поделены. Эти ребята на государственной службе особо и не пытались скрывать такого рода факты в разговорах со мной.

– А где сейчас те, кто участвовал в том деле по выводу денег?

– Налоговики? Пошли с повышением. До сих пор сидят на должностях. Все, кто воровал из бюджета и душил предприятия, сделали довольно крутую карьеру. Кстати и тот, кто «крышевал» ту операцию из Москвы, до сего дня в столице работает. Тоже вырос в должности. Ну, единая команда. Это стая, а стая сильна налаженными внутренними связями и порукой… Итак, мы выкрутились из одного дела, а из налоговой инспекцией в суды иски идут. Но так как в деле проходили вексели, бандиты-кредиторы, давшие слово по мировому соглашению, придумали ещё одну – следующую схему банкротства завода. Но мои юристы нашли слабую сторону в их претензиях: оказалось, что эти вексели оформлялись «липово» у главы союза нотариусов задним числом. Мы вскрыли этот факт и предупредили этого главу о возможной уголовной ответственности. Претензии к заводу были сняты. Мы вышли из банкротства, испытав на себе в полной мере дичайшее хамство силовых органов, а со стороны администрации города и области – полнейшее равнодушее. На заводе тогда работало 3 тысячи человек. 3 тысячи семей могли оказаться на улице. На них все очень легко тогда наплевали. Господь с ними! Я бы сказал, каждый в то время, как и Гайдар, как и Чубайс в Москве, за счёт народа занимались личным обогащением. А мы умели работать и пытались честно зарабатывать. Ждали, когда придёт нормальная конкуренция с равными условиями. Надеялись, что скоро. Тогда российская пресса много писала об этом. Но не дождались.

– Да, – протянул Алексей с улыбкой, – святой вы человек – власти поверили.

– Это ещё не всё, – в ответ оживился Василий Борисович. – Как раз в этот момент у меня возникает конфликт с армянской диаспорой. Не со всей диаспорой, конечно, а с некоторыми её представителями. Я тогда выиграл тендер по одной большой организации и, заплатив налоги, инвестировал её будущее. Развитие обещало принести не плохие дивиденды. И сама организация имела давнюю историю и очень много сделала для промышленности области и России в целом. Опять же – люди: 2,5 тысячи сотрудников. Меня предупреждали, что один известный предприниматель из армянской диаспоры хотел перекупить ее, закрыть, а принадлежавшие ей здания использовать в других целях: сдавать под офисы, под разные коммерческие и учебные заведения. Я не дал ему это осуществить. И вот, через официальных лиц меня приглашают на встречу с представителями диаспоры. Я приехал. Думал, – дружить. Захожу к ним: сидят этакие пузыри, «крутые», сальные; у них обстановка там… Ну, в общем, знаете, когда из тебя вдруг прёт случайное богатство! Ну что говорить, – пустые люди, пустые глаза. Хоть и умные ребята, но вот этот доллар в каждом глазу, – он уничтожает человеческую личность. Одного из них я хорошо знал и ничего плохого сказать о нём не мог, в общем, он всегда производил на меня впечатление приличного человека. И вдруг именно от него я слышу: «Отдайте нам здания». Я отказался. Наша беседа произошла, допустим, 17 октября этого года: в тот день они мне шибко угрожали, дав время для размышления. Известный деятель армянской диаспоры – фамилия его часто звучит в СМИ – тогда, 17 октября, на встрече сказал мне: «Я жопу вытираю начальником УВД. Приходи ко мне, посмотришь, как он будет сидеть у меня на Дне рождения».

А 17 октября уже следующего года на меня совершается покушение с целью убийства. Этот факт был официально подтверждён впоследствии. Центр города, около 11 часов дня, а день такой ясный-ясный, солнце! Ну, немножко прохладно – 17 октября всё-таки. Выхожу на улицу, и как-то мне не по себе. Тут ещё рядом какой-то кавказец зубами-фиксами отсвечивает, смеётся мне в лицо. Думаю про себя, – больной, что ли? А надо заметить, что за несколько дней перед этим я видел, как за мной по городу ездит то одна, то другая машина: может, пытались создать обстановку нервозности и психоза. Так вот, иду я по улице, и вдруг, будто кто-то толкает меня, заставляя обернуться назад. Вижу, прямо мне в голову идёт молоток. Но поскольку я раньше занимался борьбой, и реакция ещё сохранилась, я под него поднырнул. Удар пришелся по спине. В последствии, на этом месте врачи обнаружили огромную гематому и два сломанных ребра, но тогда, в горячке, я этого удара даже не почувствовал. Итак, первый киллер мажет; он отскакивает в сторону профессионально – ударил-отскочил. Второй идёт на меня за ним и направляет молоток прямо в лоб. Я успеваю только отойти чуть назад, и молоток попадает мне в грудь, но удар