Знак свыше. Иронические рассказы - Владимир Слуцкий

– Кто меня после всего возьмёт в школу?

– Возьмут, ещё как возьмут! Мы в областное управление образования направим представление от имени МВД России, что мы им очень рекомендуем принять вас на работу в качестве учителя русского и литературы. Уверен, они нам не откажут.

Беседа затянулась далеко за полночь…

* * *

Ну вот, пожалуй, и вся история о трёх богатырях и Соловье-разбойнике. Да, забыл сказать: через два дня после разговора полковника Громова с Добрыниным банду щигровцев взяли с поличным при попытке ограбления банка.

Басня Крылова

Россия, XVIII век, московский литературный журнал «Гусиное перо». За столом сидит редактор Нил Ерофеевич. Входит Крылов.

– О, Ваня, привет! Что нового накропал? Опять небось басню?

– Бог в помощь, Нил Ерофеевич! Да вроде как басню…

– Чего-то ты опять раздался вширь. Пудов сейчас на восемь тянешь, не меньше. Получается не басня у тебя, а жиробасня. Ха-ха-ха!

– Да ладно, Нил Ерофеевич, засмущали… Вольно вам смеяться над бедным сочинителем.

– Всё, Вань, извини! Обидеть не хотел. Что там у тебя за басня?

– «Стрекоза и муравей».

– Ну, давай, почитаю. А ты пока вот чайку попей с баранками. Очень, знаешь ли, успокаивает.

Крылов устроился за столом, налил себе чаю прямо из заварного чайника, кипятком разбавлять не стал. С треском сломал баранку, отколол себе кусочек от сахарной головы и только наладился пить чай, как редактор читать басню закончил и готов был к общению.

– Ну что, уважаемый Иван Андреевич, сюжетец опять позаимствовали у Лафонтена?

– Помилуй бог, сам написал, от начала и до конца…

– Вот то-то и оно! Как без помощи Лафонтена, так чушь собачья получается. Ты же знаешь, что муравьи ничего в одиночку не строят. Да и строят они не дома, а муравейники. В них никакая стрекоза не влезет, сожрут её там.

– Так это ж, милостивый государь, как есть аллегория. Мол, муравей, он весь год не покладая лапок трудится, а легкомысленная стрекоза только стрекочет в своё удовольствие.

– Ладно, эти сюжетные косяки исправить – два раза плюнуть, хуже с сутью басни, с её, так сказать, смыслом.

– А что со смыслом не так?

– Иван, согласись, что стрекоза в твоей басне не дура. Наивная – да, нецелеустремлённая – согласен, инфантильная – пожалуй. Но не полная идиотка. С какого перепугу она вообще решила, что муравей её пустит в свой дом?

– Ну, она красивая женщина.

– Да таких красивых пруд пруди. А она желает у него поселиться на зиму, жить на всём готовом. Только непонятно, зачем это муравью? Или ты всё-таки предполагаешь в будущем секс между ними?

– Ну, не секс, конечно… Хотя и это я бы не исключал.

– И к весне у них родятся маленькие стрекомуры. Ха-ха-ха, размечтался… Короче, в твоей басне, батенька, ничего не понятно. Какая-то стрекоза абсолютно немотивированно хочет пробиться в дом к муравью. Или между ними что-то было летом? Тогда муравей, конечно, подлец. Но в басне на это нет и намёка.

– Да не было у них ничего такого…

– Тогда, Иван Андреевич, уважь моё любопытство: с чего это стрекоза так уверена, что у здорового рабочего муравья дома нет своей муравьихи и кучи очаровательных муравьят?

– Да ни в чём она не уверена. Просто был у неё знакомый муравей. Типа здрасьте – до свидания. Вот она и решила наудачу попроситься к нему жить. Нил Ерофеевич, вы слишком глубоко копаете. Это всего лишь басня.

– Не скажи, Иван, басня – она учит. Её потомки через века читать будут. Каково им будет узнать, что муравей мог отказать стрекозе в крове?

– Так он же и отказал…

– Да ладно?! А я так понял, что он её наоборот пустил к себе в дом. Какие у муравьёв развлечения зимой? Никаких, а тут актриса! Поёт, танцует. Это же огромная удача! У тебя же басня и заканчивается одобрительными словами муравья: «Ты всё пела? Это дело!» И как бы широко распахивает двери перед стрекозой: «Так поди же, попляши!»

– Так это был сарказм…

– А я не понял. Думал, муравей рад, что не придётся одному коротать долгие зимние вечера.

– В такой трактовке, милостивый государь, смысл басни полностью теряется.

– И вовсе нет. Меняется – да.

– И какой же он по-вашему?

– Басня о том, что если ты что-то умеешь делать хорошо, пусть петь и танцевать, то у тебя всегда будет еда и кров над головой. Короче, Крылов, забираешь свою басню, дорабатываешь и приходишь опять.

– Нил Ерофеевич, а может, как есть опубликуем? Без доработок.

– Можно и как есть… Главное, я с автором работу провёл. А так-то я твои басни люблю. Иногда детишкам читаю. Старшая Глашенька уж очень уважает твои вирши.

SOS

Я его отговаривал как мог. Намекал ему, что это чистая психушка. Он ни в какую…

Дело в том, что у моего друга Андрея произошло несчастье. Штаб кандидата в президенты Виктора Стремнова (фамилия изменена) заказал ему 200 000 футболок с принтом «Виктор Стремнов. Всё по справедливости!» и портретом самого Стремнова. Оплата, как сейчас водится, через десять дней после получения тиража.

Компания Андрея выиграла тендер. Он взял в банке под личное имущество огромный кредит, разместил заказ в Китае, сам летал туда несколько раз, контролировал, как идёт работа. Параллельно решал вопросы с очень непростой логистикой (нужно было несколько контейнеров). Благодаря всем этим действиям тираж футболок был сделан качественно и пришёл в срок.

Но тут выяснилось одно печальное обстоятельство. Виктор Стремнов что-то там нахимичил со сбором подписей, и его не зарегистрировали в качестве кандидата в президенты. К Андрею пришли три субъекта в чёрных кожаных куртках и сказали примерно следующее. Что им теперь футболки на фиг (слово было другое, но столь же короткое) не нужны, забирать они их не собираются. Ну а раз они товар не берут, то и бабки не платят. Всё по справедливости. Кстати, именно это и написано на футболках. Ха-ха-ха! А если он будет качать права, то ему это дорого встанет. Ну очень дорого!

Андрей был разорён. Не просто разорён, а до последней нитки. Квартира и дача отданы в залог кредита. Все личные средства также были брошены в производство заказа. О ситуации в семье даже говорить не хочется.

Мы ехали с Андреем по МКАД, и я его отговаривал. Дело в том, что Андрей видел на дороге большие таблички SOS, а под ними телефон. И ему пришла в голову безумная идея: обратиться