Синдром Золушки - Михаил Воронков

заместительной терапии затрагивало слишком много шестеренок в работающем как часы механизме бизнес-интересов, и не только интересов Владимира Багратионовича. На настройку этого механизма у главного нарколога ушло много лет, и вот так разом перечеркнуть труд его жизни Селезнев тоже не мог.

Выход был простым и бюрократически очевидным. Нужно было сделать все, чтобы результаты испытаний были признаны неудачными. Предсказуемо неудачными. Первое, вместо центра города – удобного места как для пациентов, так и для социальных работников, абсолютно необходимых для успеха проекта, испытания бупрофиллина теперь должны были проводиться у черта на куличках у станции метро «Каховская», на базе 57-й наркологической больницы. И второе, никакой амбулаторщины и социальных работников! Все пациенты переводятся в стационар, который нельзя покидать до прекращения испытаний. Все данные и результаты должны держаться в полной тайне и поступать напрямую только Селезневу.

Саша, Леон и Алекс встретились в «Шоколаднице» на Баррикадной, чтобы обсудить свои ответные шаги. Воодушевленная клиническими данными, Саша предложила послать Селезнева с его 57-й больницей к чертовой матери и сделать ставку на нормальную клинику у Половинкина. Но на это нужны были серьезные деньги. На «РосФарм», и так без пяти минут банкрота, рассчитывать не приходилось. Просить денег или еще чего-либо у Серафима тоже было невозможно. Нужен был новый план.

– Кстати, Алекс, ты знаешь, что меня трудно уже чем-либо удивить, но твой Лисицын меня просто поразил, – Леон вопросительно посмотрел на Алекса.

– Чем мог тебя поразить наш скромный финдиректор?

– Он мне позвонил и назначил стрелку напротив «Октябрьской». Короче, стою я с сумкой с деньгами и жду уважаемого финдиректора крупной и, заметь, государственной компании. Тут на огромной скорости подъезжает этот ваш Валера на мотоцикле, ловко выхватывает сумку и уезжает в неизвестном направлении. Вот я хочу у тебя полюбопытствовать, чем занимался господин Лисицын до работы в вашей компании?

Алекс в ответ только неопределенно хмыкнул.

– Ладно, это я так, к слову пришлось. По поводу Серафима – он все равно никаких денег уже точно не даст, – заверил их Леон. – Но вообще-то я не понимаю, в чем тут проблема. Давайте просто будем продавать наши таблетки наркоманам?

– Прекрасная идея – продавать опиатный анальгетик на улице. Если это не незаконный оборот, то я не знаю, как тогда это назвать, – заметила Саша.

– Ну как хотите, это же живые деньги, – слегка обиделся Леон.

Алекс вспомнил полковника Капустина. Нужно, кстати, придумать, что сказать наркодилерам в случае, если фээскээнщик исполнит свою угрозу. Ну, например, открываешь входную дверь, а там Траволта с Джексоном[20]: «Это ты у нас отнимаешь рынок в Южном Тушине?». А ты им – «Нет-нет, я вовсе не отнимаю у вас рынок, наоборот, я его увеличиваю, сохраняя жизни вашим клиентам!». Звучало не очень-то убедительно. Алекс кисло улыбнулся. Ах, если бы все наркодилеры были такими, как Ольга или Петр.

– Кстати, я могу поговорить с Полиной Дефриз – она возглавляет ооновскую комиссию по обороту наркотиков в Москве, – предложила Саша. – У них всегда есть деньги. Более того, если Полина нас поддержит, то можно будет подать заявку в Глобальный Фонд. А это уже очень серьезное финансирование.

Леон, привыкший рассчитывать только на себя и свои нестандартные методы, назвал Сашину идею маловероятной и даже вредной.

– У нас же патриотическая концепция – альтернатива Западу, пытающемуся подсадить Россию на метадон. Брать западные деньги – это сразу настроить ФСКН против себя.

– А продавать опиаты на улице – это не настроить ФСКН против тебя? – в тон ответила Саша.

Уязвленный Леон профессионально улыбнулся:

– Сашенька, почему ты каждый раз заказываешь себе безалкогольный мохито? Ты, часом, не посещаешь встречи анонимных алкоголиков?

Должен же был быть какой-то выход. В самом деле, в городе, где в воздухе просто чувствуется движение плотных денежных потоков, и не найти денег?

– Может, пойдем к инвестиционным банкирам? В Штатах это обычное дело, – предложил Алекс, продолжавший свято верить в капитализм.

Саша с Леоном скептически посмотрели на него. Обычно все, что было обычным делом в Штатах, в России было редким исключением.

Банк располагался в новом доме, вычурно выделявшемся среди типичной московской архитектуры Кривоколенного переулка. «Вычурно-венчурно. Это хорошо, значит, они не боятся нового», – подумал Алекс. Саша пришла на встречу в строгом деловом костюме и в туфлях на каблуках. Увидев реакцию коллег, она с удовлетворением отметила, что сделала правильный выбор. Стоя утром перед стенным шкафом, она несколько минут думала, что должен надеть представитель некоммерческого сектора для похода в святую святых капитализма – инвестиционный банк, что было сродни экскурсии в ад. Ее гардероб, мало изменившийся со студенческих времен, был явно неприспособлен для этого. Да и вообще, стоило ли одеваться так, чтобы не выделяться на фоне завсегдатаев преисподней?

Их провели через огромный зал с компьютерами, напряженными лицами и даже пластиковыми контейнерами с охлажденной питьевой водой, точь-в-точь как американских фильмах. На радость Алексу секретарша предложила им не только кофе, но и воду со льдом. Однако первое впечатление оказалось обманом. Уже на третьем слайде презентации банкир прервал Алекса.

– Как же я люблю Бостон! – сказал он.

– Но я же из Нью-Джерси, – удивился Алекс. – И это не имеет значения. Мы вам предлагаем часть прав на наш препарат за пределами Российской Федерации. В обмен, конечно, на финансирование клинических испытаний в полном объеме.

– Это понятно, – равнодушно сказал банкир. – Но я люблю Бостон.

Видя непонимание на лицах посетителей, он продолжил:

– Вот вы, Алексей Михайлович, с «РосФарма», нужды вашего завода мы еще готовы обсуждать, а проекты вроде этого… – он кивнул на компьютер – их у нас и так до черта. К тому же это слишком «длинные» деньги.

– Это как? – опешил Алекс.

– Господин банкир хочет сказать, – Леон поднялся с места и начал надевать куртку, – что ждать прибыли от медицины гораздо дольше, чем от торговли землей или строительства.

Лицо банкира по-прежнему отражало полную внутреннюю гармонию.

– Вашу точку зрения могут поменять наши предварительные клинические данные? – холодно спросила Саша.

Банкир молча покачал головой.

– Ну тогда мы пойдем к вашим конкурентам, – не сдавался Алекс. – Думаю, вам не стоит разбрасываться проектами с потенциальным рынком в несколько миллиардов долларов.

Банкир равнодушно улыбнулся:

– Поверьте, ни один российский банк не станет вкладывать деньги в такой рискованный проект ни на каких условиях.

* * *

Как ни странно, но на входе в здание ооновской миссии по контролю за наркотиками паспортов никто не проверял. Водянисто-голубое здание в Леонтьевском переулке прекрасно подчеркивало цвет глаз сидящей за столом блондинки с тонкими губами и британским акцентом. Сочетание изысканной лепнины на