Укради его удачу - Алёна Филипенко

полтора остынет, — войдя на кухню, уверенно говорит брат. — Давай там, что у тебя за дело?

Обрадованная, я вручаю Славе тетрадь и ручку и показываю на телефоне фотографию с условием задачи.

— «Для указанной балки построить эпюры внутренних усилий, — читает Слава, разместившись за кухонным столом. — Выполнить расчет на прочность и подобрать двутавровое сечение из прокатного профиля…»

Вид у него озабоченный.

— Что, сложно? — с тревогой спрашиваю я.

— Да не, ерунда! Сейчас за пятнадцать минут решу. А ты мне налей пока чайку и бутербродик сделай. Не, лучше не бутербродик, а яишенку! С колбаской. И помидорками. И если не сложно, пожарь хлебушек. Только корочки отрежь!

— И мне бутербродик! — раздается оживленный голос дедушки. Он входит в кухню в полосатой кофте с длинным рукавом и широких трусах с кораблями с красными парусами. — С икрой! И шампанского! Пока антракт, надо быстренько перекусить.

Ага, значит, сейчас дедушка не в цирке, а в театре.

— Дед, ну кто без портков в театр ходит? — укоряет Слава.

Дедушка растерянно смотрит на свои трусы.

— Действительно. Неудобненько вышло. Сейчас я! Одна нога здесь, другая там!

Дедушка убегает к себе в комнату и возвращается уже в брюках.

Я ставлю перед дедушкой тарелку с белым хлебом с толстым слоем кабачковой икры и узкий бокал, в который налила лимонад.

Дедушка с аппетитом ест бутерброд и запивает лимонадом.

— Что за спектакль смотришь? — спрашиваю я.

— «Пигмалион»!

Мама рассказывала, что дедушка очень любил «Пигмалион» и посещал все постановки, потом сравнивал, где лучше актерская игра, режиссерская работа и костюмы. Дедушка так разрекламировал его, что в детстве первый спектакль, который я посетила, был не «Кот в сапогах» или «Красная Шапочка», а «Пигмалион».

Перекусив, дедушка убегает к себе. Из его комнаты раздаются голоса: на экране телевизора спорят Элиза Дулиттл и профессор Хиггинс.

Я ставлю перед Славой яичницу, а он протягивает мне решение.

— Так быстро? Спасибо, спасибо! — Я радуюсь как ребенок.

— Делов-то! В универе я такие задачи щелкал как орешки! — гордо отвечает брат.

Оля наконец-то выходит из комнаты. Она все еще злится на Славу. Окинув его сердитым взглядом, спрашивает:

— Ты чего еще не одет? Нам четыре магазина объехать надо! — Тут Оля поводит носом, и ее недовольное выражение лица сменяется заинтересованным. — А чем это у вас так вкусно пахнет?

— Яичница! Будешь? Я приготовлю! — оживляется Слава.

— Ага! Хотя погоди… Лучше бутербродик… с селедочкой!

Слава, закинув в себя последний кусок яичницы, живо встает. В этот вечер они все-таки покупают вожделенную коляску, которая полностью устраивает Олю. А у меня есть решенная задача, а еще — холодец. С чувством огромной гордости я ставлю свой кулинарный шедевр в холодильник остужаться.

На следующий день, тридцать первого утром, я приезжаю к родителям помогать с праздничным столом, а потом мы с Мироном приходим в сквер рядом с университетом Майи. На улице холодно, и Мирон надел желтую шапку. Я была против этой шапки, она не вписывается в образ крутого и дерзкого парня, но друг настоял на своем и убедил меня в том, что уже все равно, в чем он будет, — сегодня все решится.

Я занимаю соседнюю лавочку и вижу, как Мирон с Тимуром подходят к нужной с разных сторон. Ступают осторожно и медленно, будто соперники на дуэли.

Они смотрят друг на друга как на врагов, гордо молчат. У Тимура, как и у Мирона, в руках тетрадь. Они так цепко держат свои тетради, будто сейчас накинутся друг на друга и попытаются отобрать.

Интересно, у Тимура такое же решение?

Наконец появляется Майя.

Вид у нее довольный. На ней сегодня красивое белое пальтишко.

— Приветик! — Она встает на лавочку, отряхивает снег со спинки и садится на нее, как на жердочку. Расправляет складки, чтобы пальто не помялось. Весь ее вид и действия так и кричат: сделайте мне комплимент!

— Привет! Классно выглядишь! От тебя глаз не оторвать! — восхищенно говорит Мирон, и Майя сильнее улыбается.

— Да, Майя, ты все время красотка, но сегодня прямо куколка, хоть в витрину выставляй!

Майя сияет.

— Вот, решила принарядиться к празднику. Ну что, мальчики, как ваши успехи?

Мирон с Тимуром показывают тетрадки.

— Витюсик, давай сюда, с тебя начнем.

Майя забирает тетрадь Мирона и углубляется в задачу. Проверяет решение по калькулятору и периодически дает комментарии.

— Нет, неверно, где-то тут ошибка! — вздыхает она. — Допустимое напряжение сто тридцать, а тут выходит аж сто пятьдесят! Превышать не должно. Так, скорее всего, ты ошибся в реакциях опор. Я не вижу расчетов. Где у тебя уравнения равновесия?

— Э-э-э, — теряется Мирон и ждет подсказки. Но для меня все эти балки, опоры, напряжения — слова на иностранном языке. Я не понимаю в сопромате абсолютно ничего. Знаю только, что это связано с физикой, а в школе у меня с ней было хуже всего. Поэтому нахожу уклончивый ответ: — Да я в уме их составил!

— И, видимо, где-то ошибся, потому что все поехало. Не могу проверить из-за этого. Балка должна пройти проверку на прочность, а у тебя не проходит.

Майя разочарованно качает головой и возвращает Мирону тетрадь. Друг посылает мне виноватый взгляд. Ох, Славик! А я ему еще яичницу жарила! С помидорками и колбасой! И корочки от хлеба отрезала, старалась! А он не заслужил.

— Так, давай свое, — обращается Майя к Тимуру. Довольный Мерзликин отдает ей тетрадь.

— Так, здесь все ок. — Майя проходится по решению. — Прочность по нормальным напряжениям… Теперь по касательным… Все четко. Поздравляю! — Она отдает Тимуру тетрадь. — Ты прошел проверку на прочность!

У Тимура ошалелый вид. Мне кажется, он не ожидал такого исхода.

— Что, правда? И я даже не наделал ошибок? — удивляется Тимур. Подозреваю, что он тоже кого-то попросил решить ему задачу и совсем не надеялся на успех.

— В жизни — может быть, и наделал. Но в задаче — нет. Ну что, пора мне выполнить свое условие сделки.

Майя слезает с лавочки и вплотную приближается к Тимуру. Она ждет, что он первый ее поцелует, но Тимур все еще в шоке и поэтому тупит.

Я не мигая смотрю на них. Встаю с лавочки и незаметно подкрадываюсь к троице.

И вот Майя целует Тимура. В этот момент я подхожу к нему со спины.

Не дав ему опомниться, разворачиваю его к себе и целую.

Хочу убежать, но Тимур хватает меня за капюшон куртки.

— Воровка! А ну отдай!

Тимур прижимает меня к дереву.

— Разбежался! — возмущаюсь я, пытаясь увернуться от его губ. — Это мое! Ты мне должен, забыл?

Но ему все равно удается меня поцеловать. С победным кличем он отскакивает от меня, но я хватаю его за лацканы