Хорал - Кент Харуф

только белки. Затем появилась голова теленка и передние ноги, и внезапно весь теленок тяжело выпал, скользкий и влажный, и братья подхватили его, вытерли начисто ему нос, проверили его рот, трахею. Положили теленка на солому. В следующий час, пока телка стояла, пыхтя и постанывая, они чистили выпавшую матку и вправляли ее обратно, а потом зашили ее толстой нитью. После вкололи телке пенициллин, поставили теленка на ноги и подтолкнули к вымени. Телка понюхала теленка, немного пришла в себя и принялась его вылизывать. Теленок уткнулся в нее и начал сосать.

К тому времени было уже за полночь. Снаружи было морозно, мрачно и абсолютно тихо. Звезды на безоблачном небе блестели холодно, словно ледышки.

Братья вернулись в дом; не снимая комбинезоны, сели, усталые и окровавленные, за деревянный стол на кухне.

– Думаешь, с ней все будет хорошо? – спросил Рэймонд.

– Она молодая. Сильная и здоровая. Но кто знает, что может случиться. Нельзя загадывать.

– Нет. Загадывать нельзя. Мы не знаем, как она. Мы даже не знаем, куда он ее забрал.

– Он мог привезти ее в Пуэбло или в Уолсенберг[17]. Или еще куда-то, помимо Денвера. Наверняка не скажешь.

– Я буду надеяться, что с ней все хорошо, – сказал Рэймонд.

– Я тоже надеюсь, – откликнулся Гарольд.

Они поднялись наверх. Легли в темноте, но все не могли уснуть и так и лежали в своих комнатах через коридор друг от друга, думая о ней, чувствуя, как теперь изменился дом, как внезапно в нем стало пусто и одиноко.

Гатри

Ллойд Краудер позвонил ему ранним вечером.

– Тебе лучше приехать. Похоже, они пытаются тебя обойти. Привези журнал и задания, которые у тебя есть.

– Кто пытается? – спросил Гатри.

– Бекманы.

Он вышел из дома, сел в пикап, проехал через город к управлению школьного округа рядом со старшей школой и в зале сразу увидел их. Они сидели на стульях в третьем ряду, ближе к дальнему краю. Бекман, его жена и мальчик. Они повернулись и посмотрели на него, когда он входил. Он занял место сзади. Члены школьного совета сидели за столом в передней части зала, возле каждого стояла табличка с именем. За их спинами висели портреты выдающихся старшеклассников прошлых лет. Они уже разобрались с предыдущим заседанием, утверждением правил и разных способов взаимодействия, и теперь заканчивали обсуждение бюджета. Глава совета объявлял каждый пункт. Они голосовали, когда это требовалось, и все шло гладко, ровно и сухо, поскольку они готовились к этому раньше на закрытом заседании. Затем председатель совета предложил перейти к вопросам от присутствующих.

Встала худощавая женщина и начала жаловаться на школьные автобусы.

– У меня просьба, – сказала она. – Мои дети привыкли выходить из дома в семь и возвращаться в четыре, но теперь приходится выходить в шесть тридцать и возвращаться в четыре сорок пять. Водителю автобуса надоело следить за порядком, она ездит медленно, вот в чем дело. Что происходит: дети ругаются, вскакивают с мест. От них слышишь только мат. Если убрать из их речи мат, им не о чем будет говорить.

Председатель сказал:

– Безопасность – это важно. Ведь так? Нам стоит об этом заботиться.

– Я же говорю вам, – продолжала женщина, – один раз даже пришлось остановить автобус. Водителю пришлось остановиться, она вышла в салон и сказала той девочке: «Ты все утро орешь дурниной, ну-ка, давай, поори еще». И девочка поорала. Можете себе представить? Моей дочери не понравилось, когда та орала дурниной. Не думаю, что она должна мириться с этим.

– Ездить в автобусе – привилегия, – заметил председатель, – пока не нарушаются правила. Ведь так?

Он оглянулся на инспектора школьного округа.

– Да, – отозвался инспектор. – За три нарушения их лишают этого права.

– Тогда пусть уже кто-нибудь научится считать до трех, – заявила женщина.

– Да, мэм, – сказал председатель. – Вам нужно подойти и обсудить это с директором. Вашу жалобу.

– Я уже обсуждала.

– Правда? – откликнулся он. – Может, стоит поговорить с ним еще раз. Я ценю, что вы пришли сюда сегодня.

Он оглядел зал.

– Еще что-то? – спросил он.

Миссис Бекман поднялась и сказала:

– Да, есть кой-чё еще. И я вижу, кто-то вызвал его сегодня. – Она оглянулась на Гатри. – Мне плевать, здесь он или нет, я скажу. Он ненавидит моего сына. Он срезал его в прошлом семестре. По истории Америки. Вы же понимаете, это никуда не годится.

– Мэм, о чем вы говорите? – уточнил председатель. – В чем дело?

– Я же говорю. Сначала он дерется с ним в коридоре из-за той шлюшки. Потом лишает его баскетбольного турнира – это может стоить ему стипендии в колледже Филлипса – и теперь ставит ему «незачет» за весь семестр, вот я о чем. Я хочу узнать, чё вы собираетесь делать по этому поводу.

Председатель совета оглянулся на инспектора школьного округа. Инспектор посмотрел на Ллойда Краудера, который сидел сбоку за другим столом. Председатель теперь тоже развернулся к директору.

– Можете рассказать нам об этом, Ллойд?

– Не нужно, – встряла миссис Бекман. – Я только что рассказала.

– Да, мэм, – отозвался председатель. – Но мы хотели бы выслушать и директора.

Краудер встал и объяснил в некоторых подробностях, что сделала каждая сторона спора, и отметил, что мальчика на пять дней отстранили от занятий.

– Мистер Гатри здесь? – спросил председатель.

– Вон он там сзади сидит, – ткнула в него миссис Бекман.

– Теперь вижу, – сказал председатель. – Мистер Гатри, ничего не хотите добавить?

– Вы уже слышали, – отозвался Гатри. – Рассел не выполнял задания. Я несколько раз его предупреждал, что ему нужно напрячься или он не пройдет курс. Он этого не сделал, и я поставил ему низкий балл.

– Вы его слышите?! – возмутилась миссис Бекман. – Это все та же чушь, которую он всем втирает. Вы чё, позволите ему вешать вам лапшу на уши?

– У меня с собой журнал оценок, если вам требуется взглянуть, – сказал Гатри. – Но я предпочел бы не показывать его на публике. Я даже не уверен, что это законно.

– Пусть покажет! – вскричала миссис Бекман. – Надеюсь, он это сделает. Тогда все увидят, чё он творит с Расселом. Он все это выдумывает.

Председатель посмотрел на нее.

– Так, мэм, – проговорил он. – Я вам кое-что объясню. Мы не любим вмешиваться в работу учителя в классе.

– Ну, вам лучше вмешаться. Этот Гатри – врун и сукин сын.

– Мэм, нельзя здесь так разговаривать. Лучше пообщайтесь с инспектором школьного округа, если у вас есть жалоба, и мы обсудим это на закрытом заседании. Мы не можем решать это публично.

– Теперь ясно, – сказала она. – Вы такие же, как и