Фуэте для полковника - Татьяна Васильевна Бронзова

общаться с кем-то из царских потомков Романовых, Леночке даже в голову никогда не могло прийти, но то, что она сейчас вновь увидит Кшесинскую, да ещё и будет жить с ней под одной крышей, вообще было из области фантастики. В гостиной, в которую они вошли, никого не было.

– Георгий, – позвал Владимир, и неожиданно со стороны веранды появился пожилой человек небольшого роста. – Это Елена. Проводи мадемуазель в её комнату.

– С удовольствием. Пойдёмте со мной, – любезно предложил мужчина и, прихватив чемодан, направился к лестнице.

– Обед у нас в четыре часа, – снова обратился к ней князь. – Мы с мамой будем вас ждать в гостиной. Постарайтесь не опаздывать.

– Спасибо. Я не опоздаю, – смутившись, ответила Леночка.

– Ну, я поехал, – сказал Дмитрий. – Спасибо вам большое, Владимир Андреевич, что не отказали в помощи.

– Дмитрий, а вы что? Уже покидаете меня? – растерялась девушка, почему-то вновь перейдя на «вы». – Вы куда-то торопитесь?

– Да. Мне ещё нужно успеть к двум часам на прогон мольеровского «Тартюфа» в «Комеди Франсэз», – произнёс Измайлов, с нежностью глядя на неё. – Сама премьера будет только завтра вечером, но я хочу сдать рецензию завтра днём, чтобы после премьеры быть свободным. В общем, это, так сказать, издержки моей профессии. Надо ехать.

– Я понимаю, – отозвалась Леночка.

– Какое-то время я не смогу сюда приходить. Я уверен, за мной будут следить ваши службы, разыскивая тебя.

– Но ведь они даже не пройдут на эту улицу, – попыталась возразить Леночка.

– Не будь так наивна, – улыбнулся Дмитрий. – Я тебе позвоню. Иди. Располагайся. Всё будет хорошо!

Девушка тяжело вздохнула и поспешила за пожилым мужчиной, который уже почти дошёл до верхней ступеньки красивой деревянной лестницы с витыми перилами.

В комнате, куда её привели, какая-то женщина раскладывала чистые полотенца на кровать.

– Здравствуйте, – широко улыбаясь, встретила она Савельеву. – Да вы проходите. Что вы в дверях встали?

– Здравствуйте, – тоже улыбнулась ей Елена. – Вы не представляете, как мне приятно, что в этом доме все говорят на русском языке.

– Мы здесь все русские, – гордо сказала женщина. – Я – Елизавета, а это мой муж Георгий. Мы помогаем вести в доме хозяйство. Так что, если что надо, обращайтесь.

– Спасибо.

– Я знаю, что вы тоже балерина, как и её светлость, – уважительно сказала Лиза.

– Ну что вы! Я пока просто танцовщица, а вот Матильда Феликсовна балерина. Великая балерина. Её весь мир знает.

– Это точно, – обрадовалась, что можно поговорить, Лиза. – Какие только люди у нас тут не бывали! Сплошь знаменитости со всего света. Хозяйка, когда был ещё жив великий князь Андрей Владимирович, царствие ему небесное, очень любила приёмы устраивать…

– Лиза, ты вместо болтовни показала бы лучше гостье её апартаменты. Девушка, может, душ принять хочет. Отдохнуть, – прервал её Георгий. – Скоро уже обед подавать, а у тебя ещё ничего не готово.

– И действительно, болтать-то мне некогда, – заторопилась женщина. – Смотрите, вот здесь у вас туалетная комната с душевой. Вот шкаф. Сюда можете повесить ваши наряды. Что надо, я поглажу.

– Спасибо. Вы не волнуйтесь, я разберусь, – усмехнувшись в душе' на слово «наряды», сказала Леночка.

– Тогда мы с Георгием пойдём.

Уже в дверях Елизавета обернулась.

– Совсем забыла предупредить. Столовая у нас внизу. Обед в четыре. К столу ни в коем случае не опаздывайте. Княгиня не любит ждать!

Оставшись одна, Леночка присела в кресле около окна, и слезы вдруг сами собой покатились из её глаз. Только сейчас до неё дошёл весь ужас, который происходил с ней сегодня с самого утра. Как такое вообще могло с ней случиться? Она всегда была примерной пионеркой и комсомолкой! У неё никогда даже замечаний по поведению не было! А теперь? Теперь её объявляют на Родине преступницей? Хотят засадить в тюрьму? Просто чертовщина какая-то! Уму непостижимо! Ей было очень жалко себя, одиноко, тоскливо и страшно. Неужели она никогда больше не увидит маму? От этой мысли слёзы полились ещё сильнее, и Леночка громко всхлипнула. Как там маме преподнесут её исчезновение в Париже? Переживёт ли она такой удар? Простит ли? Леночка очень надеялась, что Вика или Тина когда-нибудь расскажут ей правду, и тогда мама обязательно поймёт и простит её! Девушка была уверена в этом. Лишь бы подружки догадались, что это надо сделать.

Леночка встала, разделась и прошла в ванную комнату. Надо срочно принять душ и привести себя в порядок. Довольно рыдать. Нельзя появляться на обеде с красными и опухшими от слёз глазами. Пора брать себя в руки!

* * *

Без пяти четыре Леночка, освежившись и переодевшись, спустилась в гостиную. Там пока никого не было, и она присела на диван, дожидаясь хозяев. Гостиная была очень уютная. Девушка ещё никогда не бывала в подобных домах. Старинная мебель создавала ощущение, что она находится в музее богатой дворянской усадьбы.

Не успела она оглядеться, как на лестнице появилась Матильда Феликсовна. Одной рукой она слегка держалась за перила, а другой опиралась на сына. Вместе, не торопясь, они спускались вниз. В сильном волнении Леночка вскочила с дивана.

– Знакомься, мама. Это Елена Савельева, – произнес князь, когда они поравнялись с девушкой.

– А нас уже знакомили на приёме, – улыбнулась Матильда. – Я тогда сразу отдала дань вашей фигуре. К сожалению, не все танцовщицы сейчас могут этим похвастаться. В основном все теперь тощие и плоскогрудые.

– Мама, ты сейчас испугаешь девушку, – воскликнул Владимир. – Она подумает, что ты недоброжелательна к современной молодёжи.

– Простите, Владимир Андреевич, но ваша мама в чём-то права, – защитила балерину Леночка. – Действительно, таких много, но со сцены они смотрятся великолепно.

– Вот-вот, – подхватила княгиня. – И началось это с конца девятнадцатого века. С Анны Павловой и Тамары Карсавиной. Они были так худы, что в обычной жизни выглядели просто больными, как, впрочем, потом и оказалось. Но парадокс в том, что на сцене они смотрелись хрупкими, воздушными и почти бестелесными. Худоба быстро вошла в моду. Все балерины двадцатого века хотят быть тощими, как они, и сидят на жутчайших диетах.

– Мама, я помню, ты тоже порой придерживалась каких-то диет, – хитро прищурился Вова.

– Это потому, что я после представления очень любила вкусно и много поесть, – рассмеялась Матильда. – А если за ночь наберёшь лишние килограммы, то потом волей-неволей приходится садиться на диету, – сказав это, Матильда кокетливо провела руками по своей фигуре от груди к бедрам, как бы подчёркивая свою стройность. – Но Боже меня упаси, я никогда не была тощей!

Из дверей столовой показалась Лиза.

– Прошу обедать, господа.

– Ну вот. Теперь нас всех приглашают прибавить в весе, – весело сказала Матильда. –