Лев Толстой - Дневники и записные книжки (1909)

3 Я. Легко сказать: жить перед Богом, а как трудно и хорошо.

9 Я. 4 стадии: 1) животная, 2) что люди, то и я, 3) слава людс[кая], 4) для души.4 .

Традиция, инерция, как люди, так и мы, гипноз — главные двигатели 1 000 000/1. Это и в обычаях, и в семье, и в государстве], и в религии.

13 Я. Вдруг почувствовал Бога [неразобр.]

3 Февр. почувствовал ясно всю бессмысленность времени. Есть только проявление жизни, для к[оторого] нужно время. А времени нет.

6 Февр. Хочется короткой молитвы вроде Г[оспо]ди помилуй. Думал так: Ищу помощи от Бога. Но Бога я понять могу только любовью, п[отому] ч[то] знаю, что если я люблю, то Б[ог] во мне и я в Н(ем]. И потому, чтобы Бог помог мне, буду любить всех людей мыслью, словом, делом. Ищу помощи от Бога. Понимать же Бога могу только любовью. Если люблю, то Бог во мне и я в Нем.

Так стану же любить всех (и любящих и ненавидящих) всегда и в мыслях, и в словах, и в поступках.

В этом помощь от Бога.

Смерт[ные] казни хороши тем, ч[то] показывают явно, ч[то] правители злые, недобрые люди и ч[то] повиноваться им так же стыдно и вредно, как повиноваться атаману шайки разбойников.

Ничего не желаю для себя в будущем, п[отому] ч[то] верю, ч[то] всё безразлично, и если я делаю, ч[то] должно, для меня всё благо. Не ищу похвалы от людей, п[отому] ч[то] знаю, ч [то] искание славы людской (больше всего) мешает исполнению воли Бога. Желаю и ищу одного: того, чтобы я (не для себя, а для Бога) всякую минуту жизни одинаково любил всех, любил и делом, и словом, и мыслью.

13 Ф. Читал Croft Hiller'а. Неверно, искусственно допущение насилия для восстановления прав Бога. — Только любовь, а любовь только без насилия любовь. Главное же, в чем я ошибся, то, что любовь делает свое дело и теперь в России с казнями, виселицами и пр.

14 Ф. Для того, чтобы закон любви учредил жизнь, надо верить в него так же, как мы верим в закон насилия. 3

Губительный вред революционных писаний.

16 Ф. Любовь к людям, животн[ым], природе, к себе.

Д[етская] М[удрость]. Осуждение.

Наш мир только частный случай.

28 Ф. [1)] Жизнь есть стремление к соединению с началом всего, с Богом, так как же может быть страшна смерть для того, кто понимает истинный смысл жизни. Как же ему бояться того, в чем исполнение его стремлений.

2) Умирая испытываешь то, что брошенный ребенок, возвращаясь к любящей и любимой матери.

3) Как рабочие сами виноваты.

И цель не должна быть освобождение, а цель — достижение лучш[ей] дух[овной] жизни — цель религиозная — общая, и тогда и только тогда попутно достигается цель политическая, частная.

4) Наивность недоумения сегодняшнего рабочего о том, ч[то] этак можно получить много неприятностей.

1 М. [1)] Б[ог] есть любовь. Любить Бога значит любить любовь.

2) В первый раз испытал чувство, к[оторое] могу назвать похожее на любовь к Богу. Сейчас не могу по произволу вызвать это чувство, но могу вспоминать о нем.

3) Смерть есть прекращение жизни в пространстве и времени. Для того, кто не сознает жизни вне пространства и врем[ени], она есть прекращение всего.

4) Подати самое могущественное орудие порабощения, и потому освобождение возможно только при освобождении от участия в собирании податей и, страшно сказать (и вместе с тем радостно), только при освобождении от корысти, при готовности к бедности, при отказе служения богатым.

3 Мар. 1) Любить Бога значит любить божественное в себе. В себе оно ограничено, только вне себя оно полно. Предмет любви к Богу есть то, что во мне ограничено, но вне меня полно.

2) Любить Бога и ближнего значит любить в себе то, что неограничено, в других же и то, что ограничено (не то).

3) Да, Б[ог] сотворил мир, но не какой-нибудь особый Бог, а тот Б[ог], к[оторый] во мне. Он сотворил весь видимый мир.

4) Опасность игры слов и всякого красноречия.

5) Гоголь огромный талант, прекрасное сердце и слабый, т. е. несмелый, робкий ум.

Лучшее произведение его таланта -Коляска, лучшее произведение его сердца — некотор[ые] из писем.

Главное несчастье его всей деятельности это его покорность установившемуся и лжерелиг[иозному] учению церкви и государства, какое есть. Хорошо бы, если бы он просто признавал всё существующее, а то он это оправдывал, и не сам, а с помощью софистов славянофилов и был софистом, и очень плохим софистом своих детских верований. Ухудшало, запутывало еще больше склад его мысли его желание придать своей художественной деятельности религиозное значение. «Письмо о Ревизоре», 2-ая часть Мерт[вых] Душ и др.

Отдается он своему таланту — и выходят прекрасные, истинно художественные произведения, отдается он нравственно религиозному — и выходит хорошее, полезное, но как только хочет он внести в свои художественные произведения религиозное значение, выходит ужасная, отвратительная чепуха.

Так это во 2-й части М[ертвых] Д[уш] и др.

(Записи от 3 марта перенесены переписчиком в Дневник 5 марта)

6 Мар. Как ясно развращение казней и церкви, но они продолжают делать то же, вроде того, как если бы, признав благодетельность и пользу разрыхления почвы, люди стали бы пахать хлебные всходы.

10 Мар. [1)] Все бедствия от предания, инерции старины. Кофточка разлезлась по всем швам, так мы из нее выросли, а мы не смеем снять ее и заменить такой, какая впору, и ходим почти голые всё от любви к старине.

2) Тип Попова, крестьянина, пришедшего к своим убеждениям, Сютаев, Федот Дмитриевич, Новиков и мног[ие].

3) Приписывать себе значение можно, только забывая о Боге и о своем отношении к Нему. Как бы ты ни б[ыл] важен и полезен для людей, перед Богом-то что ты? И какая разница между тобой и самым кажущимся тебе ничтожным человеком?

11 Март. Важность, значительность последствий наших поступков нам не дано знать. Доброе слово, сказанное пьяному нищему, может произвести более важные и добрые последствия, чем самое прекрасное сочинение, верно излагающее законы жизни. И потому руководиться в выборе своих поступков нельзя предполагаемыми последствиями, а только нравственным для себя достоинством поступка.

12 Мр. 1) Я забыл почти всё, что было, особенно ближайшее, но ч[то] же я меньше «я», меньше сознаю жизнь от того, ч[то] забыл? Напротив: я больше «я», больше сознаю жизнь.

Разве не то же самое случилось со мной, когда я родился? Я не принес ничего, а только был.

То же самое совершается при смерти.

2) Бдение и сон, необходимые условия жизни, не суть ли указания того, что есть наша жизнь: пробуждение от сна, усталость и засыпание.

То, что мы не можем понимать и всю нашу жизнь до рождения и после смерти иначе как во времени, не доказывает того, что вся жизнь во времени, это доказывает только то, ч[то] теперь мы не можем понимать жизнь иначе, как во времени.

3) Хорошо бы описать наше устройство жизни, как оно есть, некотор[ых] властвующ[их] над многими посредством обмана мысли, религии, науки, внушения, опьянения, насилия, угроз. Да, ужасно!

13 М. Религия движется, как и все движется, движется тем, что освобождается от лишнего, неясного, произвольного, личного. Истинное религиозное чувство есть участие в этом освобождении. Люди же неразумные думают, что вся сила в тех формах, освобождение от к[оторых] есть дело религии, движения религии.

15 Март. Бороться с половой похотью б[ыло] бы легко, если бы не поэтизирование эт[их] отношений — брак, «любовь». В сущности же это отвратительный, животный акт и последствия к[отор]ого — тяжелые обязанности всякого совестливого человека — дети.

Мужик думает своим умом и о том, о чем ему нужно думать, интел[лигент] же думает чужим умом и о том, до чего ему не б[ыло] дела. Но думает так мужик только до тех пор, пока остается дома, в своей среде; как только попадет туда, так думает уже совсем чужим умом и даже чужими словами.

Никакие грехи: воровство, блуд, убийство в одной стотысячной доле не делают того зла, к[отор]ое делает оправдание хотя бы самой малой слабости. Все ужасы, совершаемые правительством, и безумия, распространяемые церковью, основаны на таких оправданиях мнимо [?] религиозных, патриотических, социалистических.

19 Марта. 1) Как прост вопрос о земле с точки зрения владельцев ею. Я огораживаю от всех кусок земли и допускаю пользоваться ею только под условием служения мне.

При личном рабстве владелец заставляет известных людей под угрозой битья, убийства служить себе, при земельном рабстве владелец заставляет неизвестно кого, каких-то людей под угрозой голода, даже смерти служить себе. Как просто! И удивительное дело, сколько веков вообще и сколько десятилетий после уничтожения личного рабства прошло, пока люди начинали (Зачеркнуто: догадываться) сознавать свое положение. И при этом-то всемирном, освященном законом рабстве, называемом «священною собственностью», не разрушая его, люди хотят устроить какое-то социалистическое, благоденствующее государство.