Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

осенью – он сбегал из дома. Татьяна – это супруга моя – и в церковь ходила, и к психиатрам, и к психологам, а только все бесполезно было – меняться он не собирался. Работать тоже, собственно, не хотел – мечтал артистом стать. Но я ему сразу сказал: станешь лицедеем – лишу наследства, квартиры, денег, пойдешь на улицу жить. Кому я свою империю должен передать, третьесортному актеришке?! Детей у нас с Таней больше не случилось – болеет она очень.

Мне было очень неловко слушать семейные тайны, но я продолжала сидеть молча – отчего-то мне было очень жаль этого старика. Голова у него была очень большая, что выдавало в нем человека недюжинных интеллектуальных способностей, глаза, несмотря на возраст, оставались ясными и молодыми. Интересно, а где сейчас его Татьяна?

– Татьяна после инсульта не встает, – сказал Виктор Евгеньевич, словно подслушав мои мысли. – Это случилось, когда Женечка проиграл в казино три миллиона рублей. Сумма не такая большая, согласен, но Евгений брал эти деньги на открытие своего дела. Как она радовалась тогда, думала, сын единственный взялся за ум. Я не хотел ей говорить – сама все узнала. От него, паршивца… К матери пришел с повинной головой… Иной раз такие мысли посещают, Люба, страшно становится. Вроде смерти желать нельзя другому, а думаешь иногда об этом как об избавлении. Но нет, живучий – четыре машины разбил в авариях. Машины всмятку, а сам живой, представляешь? Ничего, что я на «ты»?

– Да, конечно, – растерянно ответила я.

Как глупо было завидовать чужим «счастливым» судьбам. Интересно, а Жанна знает о прошлом Евгения? Впрочем, это совершенно меня не касается.

– А почему вы меня танцевать пригласили? Пожалели? – спросила я невпопад, чтобы слегка разрядить обстановку.

– Люблю красивых женщин, – галантно улыбнулся Виктор Евгеньевич. – Уж я в женской красоте разбираюсь, поверьте мне. А как же получилось, что вы решились сюда прийти? Вам нравится причинять себе боль?

Неожиданно для себя я рассказала Виктору Евгеньевичу все. И о своих дочерях, и о полном безденежье, и о маме, и даже о тайной и постыдной надежде вернуть Серегу.

Виктор Евгеньевич внимательно выслушал меня, а потом покачал головой:

– Не думаю, что у вас сложилось бы, Люба, вы очень разные, хоть и прожили много лет. А кобель – он и есть кобель, всю жизнь будет носиться по бабам, и все ему будет мало. Сегодня эта, завтра другая… Какая разница? А ты – ты должна найти себя. Расти сама над собой, не проси ни у кого ничего, зарабатывай – это дает уверенность в завтрашнем дне. И знаешь, я почти уверен, что он к тебе еще захочет вернуться, – закончил он торжественно.

– Кто? Сережа? Не смешите меня, – отмахнулась я от слов собеседника. – Никогда этого не будет, я знаю. Я уже не та, что…

– Вот смотри, – Виктор Евгеньевич вытащил откуда-то ручку и написал на салфетке сегодняшнюю дату, – убери это куда-нибудь в сумочку и вытащи через год. А потом скажешь мне, прав был я или нет.

Я недоверчиво смотрела на салфетку с датой.

Виктор Евгеньевич сердито хлопнул рукой по столу:

– Я тебе говорю, Люба, так и будет. Я не первый год на свете живу. Он захочет вернуться к тебе. Вот только ты его уже не примешь, понимаешь? Ты к этому времени будешь уже другой.

Я молча улыбнулась и убрала салфетку в сумку. Не верю я ни единому его слову, не верю. Конечно, спасибо ему за то, что он хочет меня подбодрить, но он просто не знает Сережу. И еще – как это я не захочу его принять?! Вот уж бред невероятный! Да я в ту же секунду, не колеблясь, отвечу ему «да»! Просто потому, что доживать свой век одинокой кукушкой мне не захочется. А то, что, кроме Сереги, на меня позарится кто-то еще, я сильно сомневаюсь…

– Так-то лучше, – заметил Виктор Евгеньевич, одобрительно похлопывая меня отечески по руке. – А знаешь что? Татьяне моей одиноко очень, она целыми днями одна. Пойдешь ко мне на работу? Платить хорошо буду, обещаю. Ну, что скажешь?

Глава 35

В следующий раз я увидела его спустя три года. Не сказать чтобы за эти три года я не следила за его жизнью совсем – учитывая странички в соцсетях и многочисленность общих знакомых из той, прошлой, жизни, это было бы невозможно. Да и любопытство свое никуда не денешь…

– Как там Серега? – словно невзначай, спрашивала я у Жанны.

Нам с ней больше нечего было делить, и теперь за чашечкой чая мы изредка встречались, болтали о жизни и рассказывали об успехах дочерей.

– Пашет как проклятый, – сообщала Жанна с плохо скрываемым сожалением. – Детям столько всего надо…

Именно от Жанны я узнала, что Серега все же женился на этой своей серой мыши. Я в тот же день нашла ее страничку в интернете и изучила вдоль и поперек. Судя по фотографиям в соцсети, девушка эта мещанским вещизмом (как я, к примеру) не страдала, сумками и обувью известных брендов не хвасталась (в отличие от своей длинноногой предшественницы на букву Э.), а на своей страничке по большей части выкладывала посты о детях-сиротах и свои откровенные размышления на разные темы. В общем, девица попалась Сереге начитанная и имеющая обо всем свое собственное мнение. Думаю, Серенький проникся – такой умной и тонкой барышни в его коллекции еще не было…

Свадьба их была совсем скромной, почти без гостей, и невеста даже не озаботилась своим внешним видом: ни сложной укладки, ни эффектного макияжа с маникюром у нее я не заметила. Да и наряд был более чем простым: закрытое платье молочно-кремового цвета с длинными рукавами и прямой юбкой. Вот лишь на безымянном пальце правой руки – эффектное золотое кольцо с россыпью бриллиантов. И в руках – изящный букет пышных бело-розовых пионов. Роскошно. И очень дорого. Здесь узнавался отменный вкус моего мужа, знающего толк в красоте. Впрочем, называть его своим я больше не имею права – и уже давно.

Но если мотивы Сереги были мне ясны (какому же мужчине не понравятся свежесть молодого лица, стройность и гибкость фигуры?), то вот эту Людмилу (про себя я злорадно называла ее Люськой) я не понимала совсем. На охотницу за тугим кошельком она не походила вообще, поэтому корыстные мотивы вступления в брак я отмела сразу. Тогда что же? Неужели любовь?

Ответ пришел ко мне тогда, когда Алена закончила школу и поступила в Высшую школу прикладного искусства в Праге. Тем же летом Серега и повез