Зов. Удивительное путешествие Кота и Домового - Евгений ЧеширКо

скудных запасов воды, скапливающейся в низинах после дождей.

– Мы идем, – произнес, наконец, Кот.

Бздынь тяжко вздохнул и потрепал его по шерсти на голове.

– Я ничего не понимаю в этих ваших зовах, не знаю, что именно заставляет вас идти на них, но если так случится, что вы еще раз окажетесь в этих местах, я буду рад вас видеть, если… Если я к тому времени останусь собой. Удачи и тебе, мой братец.

Он повернулся к Домовому и сжал его в крепких объятиях.

– Удача пусть будет вы, – сказал Лис.

– А не хотите с нами сходить? – с надеждой в голосе спросил Домовой. – Быстро сбегаем к холмам и обратно, а потом, кто знает, может, у него и закончится этот Зов?

– Этот путь только вы. Ваша дорога, не мы, – покачал головой Лис.

Домовой поджал губы и посмотрел на своего друга.

– Ну что, готов?

– Как никогда раньше, – не сводя глаз с холмов, ответил тот.

– Ну, пошли, что ли…

Махнув на прощание рукой своим новым друзьям, двое отправились в путь. Дорога, свернув у домика вправо, уползала тоненькой змейкой вдоль лесополос на юг. Между сторожкой и холмами оставалась нетронутая плугом степь, которую им суждено было преодолеть. Пестрый ковер был усыпан цветами и травами. Поначалу они шли медленно, потому что Кот то и дело останавливался у каждого цветка, нюхал его и давал оценку по одному ему понятной шкале.

– Желтый кружочек и белые лепестки. Этот однозначно лучше драцены и пахнет приятно. Вообще не понимаю я нашу хозяйку. Зачем она держит дома эти колючки, если можно поселить вот такую красоту? А ну-ка…

Он аккуратно надкусил цветок ромашки и тут же скривился, выплюнув ее изо рта.

– А, теперь понятно. Фу, какая гадость. А здесь у нас что? Маленькие фиолетовые цветочки. А запах… это же просто чудо какое-то! Друг, понюхай, она же почти как мята! Сейчас попробуем… Тьфу ты! Да что же это такое! Снова тошнотушка какая-то.

Не оценив вкусовых качеств душицы, Кот занялся изучением следующего представителя местной флоры.

– Что ты как маленький? – не выдержал Домовой. – Всю гадость в рот тащишь.

– Вот сам ты и гадость! – возразил Кот. – И вообще, как такая красота может быть гадостью?

– Так ты же сам только что эти цветы так назвал!

– Кто? Я?

– Да, ты их попробовал и сказал, что они тошнотушки.

– Так их не есть нужно, а смотреть на них, берестяная твоя голова!

– Так я же тебе об этом и говорил.

– Не говорил, – нахмурился Кот, – ты сказал, что цветы – гадость, вот и весь сказ. А знаешь, почему ты так думаешь?

Домовой посмотрел на своего друга. В этом был весь Кот. Он обладал удивительным и неподражаемым умением выдумать, осудить и обидеться на мысли окружающих, которые им даже не приходили в голову.

– Вообще-то, я так не думаю.

– Думаешь, думаешь. Просто скрываешь, а сейчас все это из тебя вылезло наружу. Это все потому, что ты родился зимой.

– А это здесь при чем? – остановился Домовой.

– Зимой все грустно, уныло и печальнисто. Никаких тебе цветов, никаких лежаний на травке. Вот ты родился когда-то, посмотрел вокруг и стал таким же печальнистым и грустным. Вот поэтому ты и цветы называешь гадостью, – вынес вердикт Кот и, гордо задрав голову, зашагал дальше. – Не обращайте внимания на него, цветочки, он такой, и ничего ты с этим не поделаешь.

Домовой растерянно пожал плечами, улыбнулся и направился вслед за своим другом. Конечно же, он давно уже привык к подобным умозаключениям Кота, но каждый раз они оказывались совершенно неожиданными.

Слова Кота напомнили ему о прошлом дне рождении, который он отмечал в феврале. Дело было так:

В свой день рождения Домовой проснулся в прекрасном расположении духа, но с самого утра все пошло не по плану. Вместо поздравлений от своего лучшего друга, он услышал лишь целую гору претензий в свой адрес.

– Как тебя угораздило? Ты, вообще, подумал об окружающих? Обо мне ты подумал? Нет, ну это надо же было такое вычудить? Эгоистичный эгоизм и всяческое неуважительство, вот как это называется!

Из-под толстого теплого одеяла выглядывали только нос и усы Кота, но это не мешало ему отчитывать Домового, сидящего на полу кладовки и тоскливо разглядывающего свои лапти.

– Разве я виноват? – попытался оправдаться он, но Кот тут же пресек попытку самореабилитации и еще сильнее распушил усы.

– А кто виноват? Может быть, я? А я не удивлюсь, если ты скажешь, что я. Ни капельки не удивлюсь. Я уже привык к тому, что я во всем виноват, да.

– Да не виноват ты ни в чем, – вздохнул Домовой, – никто не виноват, оно само так получилось.

– Само? – от возмущения Кот даже клацнул зубами и из-под одеяла показались правый глаз и одно ухо, чтобы лучше видеть и слышать этого наглеца. – Ты сам понимаешь, что ты говоришь? Это же твой день рождения, а не мой. С моим все в порядке – я родился в сентябре, когда еще тёплышко, мухи летают и на земле сидеть безопасно. А ты чего натворил? Как можно додуматься родиться в феврале? Еще и зимой? То есть, наоборот – зимой, еще и в феврале? Ума у тебя нет, дорогой мой друг.

– Ну… ну извини, – снова вздохнул Домовой, – так уж вышло…

– И теперь ты мне говоришь: «Давай праздновать мой день рождения». Как же его праздновать, если я не могу из-под одеяла выползти? Ты погоду видел? На улице минус двести!

– Не бывает такой температуры.

– Ну минус триста. Подумаешь, приуменьшил немного. Я вчера умыться хотел, так у меня язык примерз к… к лапе. И это в доме! А если бы я на улице стал прихорашиваться? Да он бы тогда знаешь к чему примерз бы?

– К чему?

– К чему, к чему… Ко всему! К воздуху!

– Нельзя примерзнуть к воздуху.

– Да что ты говоришь! Может быть, воздухом еще и дышать нельзя?

Домовой чуть было не попался в ловушку, но вовремя вспомнил о своеобразной тактике ведения споров Котом. Дело в том, что, чувствуя свою неправоту (которую он, конечно же, не считал таковой), Кот цеплялся за любое более-менее знакомое слово и переходил в атаку, забрасывая оппонента новыми вопросами, никак не связанными с предыдущими, до тех пор, пока у противника не начинала течь пена изо рта. Стоило сейчас Домовому ввязаться в спор, как он тут же был бы сметен лавиной новых загадок:

«А что, птицы разве не по воздуху летают? Может быть, ты еще