Мечта маньяка - Григорий Аркатов

присутствии, когда он дотронулся до моего плеча.

– Перерыв подходит к концу. Вам нужно пройти в зал.

– Спасибо.

Его предусмотрительность была вежливой. Слишком вежливой, чтобы быть правдой.

Глава шестнадцатая

Судья вернулась.

Едва люди расселись по местам и, как только зал затих, грозная женщина опять стала главной фигурой в локальной социальной жизни. Она вновь высоко сидела за столом свершения судеб.

Я не был в её жизни чем-то особенным. Она и до меня принимала большие и сложные решения, сидя на тяжелом коричневом троне с подлокотниками в виде огромных набалдашников. Одним больше, одним меньше…

– Мне пришлось многое обдумать за время нашего небольшого перерыва, – её речь стелила мягко и в этом была своего рода пассивная агрессия.

Мерзкая рожа мерзкой толстухи, укутанной в судейскую мантию, демонстрировала всем присутствующим предосудительное пренебрежение. Её взгляд почти кричал:

«Трепещите!»

И все трепетали. Даже я. Пускай и стреляный воробей, но чем я хуже? Имел право. Так что, пребывая в легкой нервной дрожи, я ожидал своего карающего приговора.

«Трепещите!»

Такая бьющая холодом атмосфера судебного заседания и весь прочий антураж не могли не напомнить мне суд в Древнем Иерусалиме. Возникли ассоциации.

Нет, я не был Христом и не мог им стать.

Я был лучше.

Безусловно.

Несомненно.

Ведь я люблю хорошо поесть, люблю красивых женщин, люблю дорогие магазины, люблю хорошенько отоспаться в просторной и тёплой постели, люблю посмотреть киношку…

Но самое главное, я не проповедую другим своё странное экзистенциальное мнение. Я живу с ним, справляюсь с внутренним зудом своими собственными силами. Я не перекладываю своё дерьмо на других людей. И пускай так было не всегда. Главное, что сейчас. А то, что было когда-то, осталось в прошлом. От того прошлого я убежал.

Успешно?

Мне так казалось.

Тем временем судья продолжала говорить:

– Я пристально рассмотрела все материалы этого дела…

Она смотрела прямо на меня. И я пытался понять, чего ждать.

К добру ли всё это?

Осудят ли меня?

Ведь запросто могут. В профилактических целях. Или забавы ради.

Я боялся. Я очень сильно боялся.

– В этом зале прозвучало много очень спорных моментов…

Ну? Ну? Ну?

Что произойдёт в следующее мгновение?

Я ждал. И нетерпение мое росло.

Волнение в крови зашкаливало. Я осторожно глянул направо, налево, на своего адвоката. Я надеялся, что другие люди предложат мне спасение и защиту. Но судя по их лицам, им и самим не помешала бы пресловутая защита. Они тоже с трепетом ждали.

– Стойте!

Неожиданно. Грубо. Нескромно.

Этому хриплому крику предшествовали громко распахнутые двери.

Все посмотрели туда, где произошло это непонятное нечто из ряда вон.

– Стойте!

Большие тяжелые двери зияли пустотой, а по багровой ковровой дорожке, расстеленной между рядами, нёсся сломя голову неожиданный гость особо крупных размеров.

– Кто вы такой?! Что вы себе позволяете?! – воскликнула судья в его адрес.

Судья не любила беспорядок у себя в зале. Она встала со своего сидячего места, схватила всемогущий молоток и тотчас метнула его в нарушителя спокойствия.

Деревянный молоток попал в плечо. Но гость никак не среагировал. Слишком толстая кожа и жир как амортизатор. Он не остановился и не поморщился. Он не перестал бежать. И чем ближе он становился ко мне, тем отчетливее ко мне приходило понимание, как тяжело ему даётся этот его подвиг.

– Стойте! Подождите немного! – кричал он.

И ручьи пота стекали по его чрезмерно упитанному лицу.

В конце концов, он прибежал туда, куда хотел. Этим местом оказалось подножие судейского трона.

– Я дико извиняюсь, ваша честь, – превозмогая тяжелую одышку, сказал этот человек.

Но судью было невозможно вот так просто замаслить. Она была в ярости. Она кричала и плевалась:

– Охрана! Где охрана?! Срочно выведите это уродище из помещения!

Две крупные женщины в фиолетовой форме тотчас появились в нужном месте вместе со своими дубинками. Они бегали гораздо быстрее толстяка.

– Ну, наконец-то, – судья всё равно была зла, – Совсем не выполняете свои обязанности. Будто служба вам какая-то прогулка.

Находясь под градом критики, женщины не стали растягивать процедуру ареста. Они сделали всё быстро.

– Согласно законам города Спинтауна вы арестованы за нарушение общественного порядка. Вы можете…

Пока одна из дам резво читала права и обязанности, вторая ловко защелкивала наручники. Но толстяка это не заботило. Он всё ещё пытался донести свои слова до судьи.

– Ваша честь, всё в этой папке!

Чуть ранее в прочей суматохе кожаная папка черного цвета выпала из его взмокшей подмышки и упала на пол.

– Вы не должны выносить приговор без этого. В этих бумагах описано мерзкое преступление этого негодяя.

– Что?..

Я едва не подскочил со своего места и едва не вцепился в того, кто посмел попытаться испортить мне жизнь.

Кто он такой?

Как посмел?

Я не знал.

Я видел лишь человека, страдающего ожирением, при этом одетого в ладно скроенный костюм. Сиреневый цвет плюс коричневый галстук и белая рубашка. Выглядело неплохо. Был свой запоминающийся стиль. А ещё были уродские усики. Мои приятели из далекого детства называли нечто подобное довольно уместно и лаконично – «пидаристические».

Как вы уже поняли, в свете выше изложенных заявлений мое толерантное сочувствие приказало долго жить. Ему на смену пришли злость и негодование.

– Как?..

Я почувствовал, что мягкая женская рука сжимает мое запястье.

– Сиди смирно, – прошептала Женя.

Мой адвокат знал, как будет лучше. И я тоже постарался мыслить здраво и цивилизованно. Однако же мозг мой не мог успокоиться. Он шарил внутри себя в поисках ответов, которых не было. И тогда я сжал свободной рукой руку адвоката.

– Надеюсь, ты найдёшь выход из этой задницы.

– Будем верить.

Этот короткий обмен фразами остался незамеченным для судьи. Ей и других дел хватало.

– Уведите! Уведите! Уведите!.. – кричала она.

Судья бегала глазами туда-сюда, искала молоток, чтобы запустить им в того, кто даже со скованными за спиной руками продолжал требовать от неё справедливости. Но молоток уже был использован ранее. Другого не было. Это разозлило судью ещё больше.

– Врежьте по башке этому олуху! – потребовала судья от женщин в форме.

– Но…

– Плевать я хотела на устав! Просто делайте, что я говорю или вас всех уволят к чёртовой матери!

Две женщины переглянулись. На их лицах были моральные сомнения и колебания. Но им нравилась их работа. На ней они чувствовали себя частью чего-то важного. А кем для них был мужчина в наручниках? Никем. Незнакомец и только. Его дрянная папка не была никому не нужна. Валялась на полу брошенной.

– Ваша честь, это важно! – не