Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

На ней была тонкая сине-зеленая водолазка в оттенок глаз. Впервые Ларс видел на ее фигуре что-то более облегающее, чем худи или безразмерная футболка. Он удивился, отметив, что Нина стала выглядеть более утонченно, но все еще небрежно. Клешенные ниже колен джинсы не по размеру съехали бы с нее, не затяни она их на поясе, продев шнурок (от кроссовок?) в шлевки. Нина обожала, чтобы на ней что-нибудь болталось, как брелоки на рюкзаке или мелочь в кармане.

Собранные в пучок отросшие за лето волосы были наскоро схвачены карандашом на затылке, отдельные пряди ложились на скулы и щеки, но вряд ли она замечала очаровательную нестройность этой прически.

Ларс поймал себя на мысли, что хочет вытащить карандаш и посмотреть, как медные волосы, смоченные дождем, рассыплются по плечам. Она бы восприняла это как безобидную шалость и не обратила внимания. Ну, вытащил карандаш, и что? Может, позлить хотел, но уж точно не полюбоваться. Она с его волосами и не такое вытворяла.

И все же Нина изменилась. Не внешне даже, а как-то изнутри. Сияет. Нет, это все еще была старая добрая Дженовезе, только теперь немного более… взрослая. И женственная. Всего одного лета хватило, чтобы она так подросла. Клиффорд вздохнул, задумавшись о том, как скоротечно время, как неизбежно оно меняет любимых нами людей.

– Почему тебе грустно? – тут же отреагировала Нина, как всегда уловив мизерную перемену в его настроении.

Клиффорд невесело усмехнулся.

– С таким чутьем тебе точно надо у нас работать.

– Твоя работа – самая скучная в мире. Даже просто глядя на нее, можно скиснуть. Нет ничего опасного в том, чтобы искать пропавших домашних животных.

– Совсем забыл, что главное в профессии – ежедневный риск для жизни.

– А ведь раньше у тебя была феноменальная память… Стареешь.

– Похоже на то. А ты вот взрослеешь.

– Забавно, я сейчас подумала, что когда у тебя пойдут седые волосы, ты об этом даже не узнаешь, потому что они мало чем будут отличаться от твоего натурального цвета. Сколько тебе там? Возможно, парочка уже имеется.

– С такой подопечной, как ты, уверен: их значительно больше.

Нина хрюкнула, поощряя удачную остро́ту, но Клиффорд не поддержал ее веселья.

– Так тебе грустно, потому что время идет вперед?

Глядя на руль, Ларс неохотно повел плечом, блеснув значками на идеально отпаренной черно-синей форме. Это означало «не знаю» и «не хочу об этом». Нина выучила.

– Но ведь время невозможно притормозить, я тебе объясняла почему. Естественный порядок вещей не должен кого-то расстраивать. На тебя это не похоже. Время – просто еще одно измерение, мы движемся по нему, потому что неизбежно движемся в пространстве. И речь сейчас не только о том, что мы куда-то ходим или ездим на машине. Планета вращается вокруг оси и движется по орбите вокруг солнца, наша солнечная система и галактика тоже не стоят на месте, да и вся вселенная расширяется. Поэтому время идет вперед, и мы никак не можем этого изменить. Только вещь в абсолютном покое может выпасть из цикла.

– А разбитые чашки не прыгают на стол, собираясь в целую, – добавил Ларс как будто сам себе.

– Вот именно. И на одном месте в воздухе тоже не зависают. Время останавливается для тех, кто преобразовался в энергию и больше никуда не движется. Следовательно, времени не существует только для тех, кого тоже больше не существует. Ты же не хочешь нам такой участи? Мы с тобой еще живы, поэтому надо жить. Точнее сказать, у нас нет выбора.

Клиффорд решил, что пора сменить тему, иначе можно наговорить лишнего. Повернув ключ зажигания, он взглянул на Нину и заметил за окном высокую темную фигуру, которая неподвижно стояла у входа, рассекая надвое поток учеников, покидающих школу.

Подростки осторожно обходили его с двух сторон, как горный ручей огибает камень, а он не шевелился и смотрел Клиффорду прямо в глаза, изучающе наклонив голову набок и спрятав руки в карманы ветровки. Свет молний выхватывал часть озлобленного лица, шею и плечо, подчеркивал угрожающий вид, как вспышка засвечивает фотографию.

Нина строчила что-то в телефоне, потирая колени, чтобы согреться. Наверное, переписывается с Отто, как всегда. С кем же еще? Ларс машинально включил печку, наклонился над девушкой и без надобности пристегнул, на что она тоже не отреагировала, привыкшая к подобным жестам с его стороны.

Но главное, чтобы заметил наблюдатель. Заметил и сделал выводы.

На этом офицер не закончил. Он демонстративно задержался над коленями Нины, шаря рукой в бардачке и не прерывая зрительного контакта с фигурой в черном плаще. Та следила за его движениями, продолжая стоять на крыльце школы, словно памятник. Или надгробие.

«Смотри на меня, Сет Ридли. Смотри внимательно. Эта девочка – моя. Я тебя сразу раскусил, и теперь я все о тебе разведал. Ты у меня на крючке. Только попробуй сунуться, вмешаться, забрать мою Нину, я потяну за леску и разорву тебе рот».

Совершенно никто, кроме этого парня, не смотрел в их сторону. Дженовезе, сидящая в полицейской машине, перестала быть диковинкой у местных года полтора назад.

Ожидая уведомления от Icebreaker, поведением которого в последнее время была обеспокоена, девушка не замечала манипуляций Ларса, пока он не извлек из бардачка пачку Jelly Beans – единственных сладостей, которые она любила.

Лоуренс был так увлечен желанием насолить сопернику, что не заметил, как Нина все это время не отрывается от мобильника. А Сет заметил. Ублюдский альбинос не знает, что у него есть козырь в рукаве, да такой, что подавиться можно. Вот бы эта кость насмерть застряла у него в горле.

«Да, ты увозишь ее от меня, но пока она сидит в твоей машине, она набирает мне сообщение и ждет моего ответа, а о тебе совершенно не думает, все ее мысли заняты мною, так что не обольщайся, говнюк кукольный».

На этом игра в гляделки кончилась. Они сказали друг другу все, что хотели, и обошлись без слов. Лоуренс плавно утопил педаль газа, и «форд», хлюпая шинами, покатил прямо в стену дождя. Фигура осталась позади, где ей самое место.

Что-то подсказывало Клиффорду: с молчуном будут проблемы. Ну, это ничего. Главное, чтобы проблемы не коснулись Нины. А Ридли мы устраним с дороги одним мизинцем, если ему хватит духа пойти против легавого.

В отношении Сета интуиция Клиффорда не просто потрескивала, а захлебывалась, как дозиметр в зоне повышенной радиации. Парень «фонил» опасностью. То, с каким выражением он наблюдал, как Ларс пристегивает Нину… этот жуткий черный взгляд