Разговоры в рабочее время - Нелли Воскобойник

В этот день мы сделали все четыре запланированные симуляции. Было немножко жаль испарившегося таинства. И опыта, конечно, не хватало. Но последний редут был взят, и Зелиг мог теперь опереться на свой крохотный легион. Ну, скажем, не легион, а когорту, но преданную ему безмерно.

Романтик

Элиша был маленьким живым, энергичным тайманцем[4]. Много лет он проработал техником в радиотерапии. В сущности, он сам освоил искусство симуляции и передавал ему другим. Нас с Любой приставили к нему ученицами, и он был терпелив и великодушен. Сносил нашу безъязыкость и бестолковость, а когда мы немного подучились, начал даже вносить в наши отношения элементы равноправия. Он любил и понимал свою работу, хорошо относился к больным и чудесно управлялся с детьми. Иногда, чтобы подружиться с малышом, Элиша бегал с ним наперегонки на четвереньках. Но уж потом маленький пациент лежал не шевелясь и позволял нам работать без помех. Единственной серьезной проблемой Элиши был его бурный темперамент. Он ввязывался в скандал с начальством или сотрудниками совершенно неожиданно и самозабвенно и носился по длинным коридорам, стуча библейскими сандалиями и призывая всех встречных принять его сторону. Крики эти были абсолютно бескорыстны и клонились исключительно к пользе человечества. Собственно говоря, такой разгул стихии оказывался неожиданным только для стороннего наблюдателя. Мы же видели, как зарождаются тайфуны, и даже приноровились их предотвращать. Для этого достаточно было навести мысли босса на тему, которая была бы ему интереснее скандала. Это не всегда удавалось, но мы, лукавые ашкеназки, нащупали три-четыре беспроигрышных варианта и бессовестно их эксплуатировали.

Первый из этих вариантов: Элиша горячо любил свою жену и обожал потолковать о ее добродетелях.

Второй: профессор Фукс – один из предыдущих заведующих нашим отделением. Вечный и неоспоримый пример-упрек всем прочим. Чтобы проиллюстрировать тесноту их с Фуксом взаимопонимания, Элиша растопыривал пальцы обеих рук и звучно соединял кисти в замок. На лице его в это время блуждала счастливая улыбка.

Третий: конечно же любимые примеры из богатой практики общения с пациентами и врачами. Например, история о том, как Элиша пожал руку умирающему, которого хорошо знал, и сказал, наклонившись к его постели: «Не волнуйся, я с тобой!» После чего пациент умер счастливый, а члены его семьи долго приходили в больницу поблагодарить Элишу за его находчивость и душевность. Или история о том, как, будучи студентом рентгенотехники, Элиша уличил профессора в незнании азов анатомии, ну и прочее в этом роде… Он никогда не врал, но интерпретировал события в соответствии со своим неукротимым поэтическим воображением.

Можно было попытаться навести разговор на военное прошлое, что для нас, не видевших живую историю Израиля, было самым интересным. Но все это не казалось ему достойным пересказов, хотя он участвовал во всех войнах, служил минером и вполне реально и повседневно рисковал жизнью. Поэтому мы слышали всего несколько действительно очень интересных историй и только по одному разу.

Наш шеф был удивительно простодушен. В последние годы он начал почитывать книги и, будучи человеком впечатлительным, охотно и с жаром пересказывал их содержание. Обычно книги эти имели нравоучительный характер и подробно объясняли, что полезно и что вредно для человеческой души и тела. Примерно в это же время в его работу стали бурно вторгаться новые технологии. Компьютеры нисколько не раздражали Элишу. Хотя он и оказывался совершенно беспомощным перед ними, но любопытство всегда брало верх над осторожностью. Ему было ужасно интересно, что будет, если нажать на левую кнопку мышки. А что, если на правую? Безо всякого намерения он умудрялся менять вид ежедневно используемых окон, по простоте душевной устанавливал новые дефиниции, так что, приходя утром после его вечерней смены, мы только разводили руками, не видя привычных интерфейсов. В конце концов он заметил, что мы вздыхаем с облегчением, когда заканчивается его смена.

К тому времени Хадасса оказалась на грани разорения и предложила отличные условия тем высокооплачиваемым сотрудникам, кто выйдет на пенсию раньше срока. Люба тогда уже работала врачом в нашем отделении. И Элиша ушел, оставив меня командовать в симуляторе и, следуя его примеру, снисходительно объяснять молодым врачам в чем, собственно, состоит их предназначение.

Любить начальника

Зелига, начальника отделения радиотерапии, мы все обожали, и на то имелись основания. Он был красавец, прекрасный онколог и полковник действительной службы. Женщины любили его и пользовались взаимностью. Кроме сотрудниц. По-видимому, у него были на этот счет твердые правила, о чем некоторые из нас откровенно сожалели. Теперь, через много лет, я понимаю, что у него были свои недостатки, но тогда он казался абсолютно безупречным. Рыцарем без страха и упрека. Он действительно никогда и никого не ругал, не упрекал, не корил, не распекал, не журил и не требовал объяснений. Ему и так подчинялись беспрекословно.

В нашей преданности было что-то феодальное – некое чувство его несомненного права всем распоряжаться, которым он, кстати говоря, пользовался исключительно редко. Он был прекрасным сюзереном. Все неприятности, проблемы, ошибки, контакты с высшим начальством и жалобы больных брал на себя, без удовольствия, но как бы по уговору.

Однажды мы лечили жену хозяина огромной фирмы лечебной косметики. Она была славная свойская тетка, болела почти безобидной (при безупречном лечении) формой рака. И, по закону подлости, как раз на нее выпала ошибка в расчете дозы. Она должна была получить тридцать облучений, а при проверке расчета, который сделали после двадцать четвертого, выяснилось, что она получила уже всю дозу, и даже пять процентов лишних. Счастье, что контрольный расчет не опоздал. Ущерб был невелик, но уже через минуту виновный физик стоял в кабинете начальника отдела и каялся в содеянном. Теперь надо было объясняться с пациенткой и ее мужем.

В старом мультике спесивый царевич собирался прикончить Змея Горыныча. «Имей в виду, – предупредил его доброжелатель, – этот Змей как раз витязями и питается…» Муж нашей пациентки, владелец фармацевтического княжества, имел в своем распоряжении среди прочего десяток адвокатов, специализирующихся на медицинских исках. Собственно говоря, они и жили-то за счет медицинских ошибок. Так что объяснение Зелигу предстояло нешуточное. Он зазвал их в свой кабинет и выложил все как есть. Через полчаса супруги вышли из кабинета шефа спокойные и почти довольные. Не знаю, как уладился нарождающийся скандал, но думаю, что они отыскали общих армейских друзей или выяснили, что воевали вместе в какой-нибудь из