Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

с дивана аж снесло! – Мила? Где? Да ёлки-палки! У них же мелкую собаку так зовут! – сообразил он. – Ну и что? И чего мне-то до этого?

По всему выходило, что ничего, а вот каждый раз, когда Милу звали, Макс чуть не подскакивал.

А Милу звали часто!

– Я не понял… Где мои тапки? -Сергей озадаченно оглядывал абсолютно пустое прикроватное пространство. – Милаааа! – нёсся его крик за чёрно-белой длинношерстной чихуа, которая мчалась по коридору, унося второй тапок в своё тайное место, где уже хранилась бережно запрятанная подальше первая составляющая обувной пары. – Верни обуууувь!

– Эээээ, тут только что был пульт! – Лена строго сощуривала глаза, сразу определяя виновницу происходящего. – Мила! А ну-ка быстро принесла на место!

– Это не собака, а хомяк, который решил изображать из себя чихуа! – бормотала Лена, опустошая очередной Милин тайник. – Не лей слёзы! Ты сама виновата! Ну, нельзя же притырить все зарядники в доме и думать, что этого никто не заметит!

А Мила реально плакала! Карие глаза наливались слезами и смотрели так, что виновник слёз сразу начинал ощущать себя редчайшим подлецом!

– Ну, всё, всё! Вот, смотри! Всё это я тебе оставляю! Игрушки, погрызушки, погоди… А носки тут чьи? Явно не Сергея!

– Чьи-чьи… Мурьянкины! – вздыхала по-собачьи Мила. – Она их сюда прячет с моего разрешения!

– Ненадёжное место оказалось… – расстроилась Мурьяна. – Будем искать дальше!

Она подозрительно покосилась на здоровенного Полкана. Да, кошки Сима и Фрося сказали ей, что бояться его не нужно.

– Он очень послушный! Команды наши слушает с первого раза – мы его хорошо обучили, лучше, чем люди! Спать на нём, опять же, приятно! Мягкий и с подогревом!

Всё это, конечно, отлично, но у Мурьяны были подозрения, что этот самый пёс может найти и забрать себе её ценности!

– Не переживай! Мила сразу орать начинает, и он всё-всё отдаёт, что не успел проглотить, – утешила котёнка Сима, которая считала себя главой прайда, стаи, а, значит, и всей квартиры. Точнее даже двух квартир – той, где живут родители Лены и той, где Лена и Сергей.

Мурьяна с ужасом представила, что эта кошмарных размеров пасть распахивается и туда всасывается всё, буквально всё, что она с таким трудом собрала. Правда, пока её запасы были изъяты Леной.

– Макс, а Макс… Это не твои носки? Маааакс! – Лена уже была готова извиняться за вороватую и хозяйственную чишку, но, когда ей удалось дозваться до Макса, он среагировал забавно.

– А? Чего? Носки? А! Да, мои! Я забыл предупредить, что у меня Мурьяна великий специалист по перекладыванию моей одежды. Она уверена, что носки без её присмотра расползаются и исчезают, так что трамбует их между стенками и шкафами. Так что ты не удивляйся, если что… Это моя лягушонка в коробчонке творит!

– Ээээ, я тоже забыла тебя предупредить! Если у тебя что-то пропадает. Ну, из мелочей. Ты не пугайся, очень возможно, что это наша Мила.

– Мила? – вскинулся Макс, только-только титаническим усилием воли заставивший себя отвлечься от дурацких мыслей. – Ну, она же тоже Мила, – в который раз напомнил он себе.

– А кто ещё? – удивилась Лена.

– Да, понимаешь, встретил на улице девушку, знаю только имя. Как раз Мила её зовут… Ну, никак из головы не выходит!

– Такая красивая? – понимающе улыбнулась Лена.

– Рыженькая, кудрявая, глаза зелёные-зелёные, – мечтательно заулыбался Макс.

– Так! Это уже интересно! – белая кошка Сима любила быть в курсе всего, что происходит в её домах. – И чего все так любят рыжих? – она критически осмотрела толстую рыжую кошку Фросю, профилактически стукнула её лапой по уху – чтоб не зазнавалась, и отправилась обрадовать Мурьянку, поведав о том, что у неё хозяин сошёл с ума.

Мурьяна, примчавшаяся к своему человеку с топотом конницы Будённого, обнаружила его с дурацким мечтательным видом на морде и озабоченно уточнила у Симы.

– И как его лечить?

– Попробуй усыпить, может, поспит и оно само пройдёт! А нет, будем экспериментировать с шоковыми методами.

Бедняга Макс, который и знать ничего не знал о собственных грядущих потрясениях, раздумывал, есть ли смысл караулить в скверике напротив того поворота или можно поискать девушку как-то иначе.

А объект его помыслов как раз в этот момент изливал душу лучшей подруге.

– Насть, счастливая ты! У тебя Виктор есть и у вас всё серьёзно, ты замуж собираешься, а я? Хожу-хожу за Борей, а он…

– Ну, может, не стоит так уж ходить? – осторожно уточняла Настя, о которой все её знакомые, как и совсем незнакомые, случайно увидевшие её люди, говорили, что она – копия Натальи Гончаровой на том самом знаменитом портрете. Милу она знала с раннего детства. Знала и любила, поэтому очень хотела, чтобы у подруги в жизни всё наладилось!

– Насть, я же его люблю, а он… Он такой серьёзный! Такой умный! – всхлипывала Мила, вытирая заплаканные глаза кухонным полотенцем. Куча бумажных платочков, вымоченных до основания, явно сигнализировала о глубине и масштабности страданий.

Настя как раз сомневалась в уме этого самого Бориса. Вот в расчётливости не сомневалась ни разу, а в уме… Ну, скажите, пожалуйста, где там ум у человека, который отчитывает её Милу за то, что она купила себе дублёнку? Тем более, купила-то за деньги, которые ей родители дали! Какое, спрашивается, дело этому самому Борису до этих денег? Но нет! Настя сама, собственными ушами слышала, как Борис журит Милу, и рассказывает ей, что надо было купить пуховик, а не дублёнку, да ещё с опушкой!

– Боря… Тебе не нравится? – Мила тогда так растерялась, что Настя едва не пристукнула этого напыщенного человека. – Мне так некрасиво?

Рыженькая, симпатичная, зеленоглазая её подружка, весёлая и жизнерадостная, ласковая, как котёнок и отзывчивая, сразу съёживалась, хлопала глазами, словно перестраиваясь на чужую волну, а потом уже просто завороженно смотрела на своего Боречку.

– Мила! Тебе очень идёт! И ты очень-очень красивая в этой дублёнке! – решительно заявила Настя и едва сдержалась, услышав от оппонента:

– Это непрактично! Сейчас часто идёт дождь и пуховик лучше!

Да, он был прав, разумеется, но это что, причина, чтобы не иметь дублёнку? Или не радоваться, если ты её уже купила?

И так было практически со всем! Борис не одобрял косметику, духи, туфли на каблуках, стрижки, маникюр, походы в театр, кино, кафе. На любое неодобрение он находил аргументированный и развёрнутый ответ, но Насте, которая частенько наблюдала за всем этим со стороны, всё чаще и чаще казалось, что причина всей этой нелюбви одна-единственная – деньги!

– На всё это надо тратить деньги! Он