Харя и кулак - Фёдор Сологуб

Пришла царевна домой, облилась духами, пошла на огород, стоит, растит себе крылья.

Прошло сколь-то времени, — все девушки в той земле одна по одной пошли на свои огороды, стоят себе на грядках, ростят себе крылья.

Узнала об этом Крылья-мать, прилетела, посмотрела, видит, что их много, да и говорит:

— Дать вам всем крылья, так вы все летать будете, — а кто станет дома сидеть, кашку варить, деток кормить? Дам-ка я лучше крылья одной, которой раньше их захотелось.

Так и выросли крылья у одной батраковой дочери.

Стала она по небу летать, да песни петь.

ЗАПЛАТКИ

Лазал Вася на березу, разорвал курточку.

Мама нашила на курточку заплатки и сказала Васе:

— Шалуны всегда с заплатками ходят.

Пришел вечером дядя. Он был в очках.

Поглядел на него Вася, да и говорит:

— Мама, а мама! дядя-то у нас — шалун; у него на глазах заплатки.

ЛЯГУШКИ

Встретились две лягушки, — одна постарше, другая помоложе. Вот старшая и спрашивает:

— А ты по-всякому квакать умеешь?

А младшая отвечает:

— Вот еще, конечно, по-всякому.

— Ну, поквакай, — говорит старшая.

Стала квакать маленькая лягушка:

— Ква, ква-ква!

На разные лады старается. А старшая говорит:

— Да ты только по-русски квакаешь.

— А то как же иначе? — спрашивает маленькая.

— А вот, — говорит старшая, — по-французски ты и не умеешь.

А маленькая и говорит:

— По-французски никто не квакает.

— Нет, квакают, — сказала большая.

— Ну, как по-французски квакают? — спросила маленькая, — квакни, коли знаешь.

— А вот как, — и большая стала квакать: — квю-квю-квю!

— Так-то и я умею, — говорит маленькая.

— Поквакай, коли умеешь, — сказала большая.

— Кви, кви, кви.

А старшая засмеялась и говорит:

— Так это ты «скви» по-немецки квакаешь, а по-французски надо квакать «квю».

Маленькая как ни старалась, ни за что не могла квакнуть «квю». Заплакала, наконец, да и говорит:

— Русские лягушки лучше французских квакают, — понятнее.

ВОРОНА

Летела ворона. Видит мужика и спрашивает:

— Мужик, а мужик?

— Чего тебе? — говорит мужик.

— Ворон считать умеешь?

— Ишь ты, какая затейная, чего захотела, — проваливай подобру-поздорову.

Полетела ворона, встретила купца, спросила:

— Купец, ворон считать умеешь?

А купец говорит:

— Нам такими пустяками не приходится заниматься, — наше дело торговое.

Полетела ворона, встретила гимназиста, самого маленького из всей гимназии, и спрашивает:

— Гимназист, ворон считать умеешь?

А он и говорит:

— Я все считать умею, я до миллиона умею считать и даже больше. Я Малинина и Буренина учил.

А ворона ему в ответ:

— А вот ворон не сосчитаешь.

— А нет, сосчитаю, — говорит гимназист.

И стал считать:

— Одна, две, три…

А ворона тут влетела ему в рот и укусила его за язык. Заплакал гимназист и говорит:

— Никогда впредь не буду вас, ворон, считать, — коли кусаетесь, как и живите так, несчитанные.

БЛАГОУХАННОЕ ИМЯ

Когда одна девочка была больна, то Бог велел ангелу идти и плясать перед нею, чтобы забавить ее.

Ангел подумал, что неприлично ангелам плясать перед людьми.

И в ту же минуту Бог узнал, что он думает, и наказал ангела, — и ангел стал маленькою девочкою, только что родившеюся царевною, и забыл про небо и про все, что было, и забыл даже свое имя.

А имя у ангела было благоуханное и чистое, — у людей не бывает таких имен. И положили на бедного ангела тяжелое человеческое имя, — и стали звать царевну Маргаритою.

Царевна выросла.

Но она часто задумывалась, — ей хотелось вспомнить что-то, и она не знала, что, и ей было тоскливо и скучно.

И однажды она спросила у своего отца:

— Отчего солнце светит молча?

Отец засмеялся и ничего не ответил ей.

И опечалилась царевна.

Другой раз она сказала матери:

— Сладко пахнут розы, отчего же запаха не видно?