Сергей Довлатов - Письма Сергея Довлатова к Владимовым

Начнем с агента. Я догадываюсь, что Вашим агентом является «Посев» или «Имка»[20], и в Европе все это действует, но здесь — нужен американец, и не просто агент, а настоящий специалист (тут их сотни, от беспомощных жуликоватых наглецов до таких корифеев, которые только за то, чтобы прочитать Вашу рукопись, берут 300 долларов). С переводчиками тоже все не просто. Как Вы догадываетесь, хороший переводчик отличается от плохого так же, как Толстой от Воеводина[21]. Деятельность же переводческая в Америке почти никак не стимулируется, платят им по крайне низким тарифам, занимаются переводами, в основном, слависты, университетские преподаватели, которым нужны публикации для научной карьеры. Если же человек обладает даром слова, то ему целесообразнее не переводить, а писать собственную американскую прозу. Встречается, конечно, и специфическое переводческое дарование, но при низких стимулах оно глохнет и перестраивается, к тому же эти прирожденные переводчики (их мало) заняты какими-то странными работами — переводят, например, полное собрание сочинений Эренбурга по договору с московским «Прогрессом»[22], или как там оно называется.

Короче, и переводчик, и агент — дело не простое. В этом смысле Вам, наверное, будет полезен Аксенов, еще полезнее — Бродский, если к Вам лежит его фантастическая и неуправляемая душа. Даже я могу принести какую-то пользу.

Но — надо приехать. Привезти европейские книги, бумаги, регалии, все свое почетное досье.

Чтобы эта поездка не была разорительной, надо выступить в трех-четырех городах, и не только покрыть все расходы, но и заработать как следует. Для этого всего нужно, чтобы кто-то эту поездку и выступления организовал. Я знаю, что у «Имки» и «Посева», с которыми Вы связаны, есть в Нью-Йорке представитель — Габи Валк[23]. Какой он человек — не важно, допустим приличный, а по здешним скотским критериям — даже порядочный, во всяком случае — не жулик, но Габи — человек без размаха. Я видел, как он организовывал выступления Авторханова[24], это было явно неудачно, то есть значительно менее успешно, чем могло бы быть. И опять я вынужден прибегнуть к цинизму. Здесь есть такая организация «Руссика»[25]. Заправляет ею некий Валерий Кухарец[26]. Он — […]. Однако именно к его услугам прибегли Войнович и Максимов, когда ездили по Америке, и он организовал их выступления прекрасно. То есть не жалел денег, времени и сил на рекламу, торговался с владельцами хороших залов и в результате сам нахапал денег и дал заработать вышеупомянутым товарищам. Как это ни прискорбно, но Кухарец сделает все в десять раз лучше, чем Валк. Если дать ему знать, что Владимов готов приехать с выступлениями, он, конечно, за это возьмется. И попутно Вы устроите здесь свои дела. Всем, чем только возможно, я сочту за честь быть Вам полезным.

Дорогой Георгий Николаевич! Письмо получилось невероятно длинным, настолько, что даже чтение его обременительно для занятого человека, и все-таки многие вещи затронуты очень бегло. Если я написал много лишнего, понятного и давно утрясенного без меня — отбросьте. Если во всем этом содержится крупица интересующей Вас информации, давайте развивать именно этот пункт. Если я лезу не в свои дела, простите. Если сочтете нужным ответить на мое письмо, то реагируйте в том объеме, в каком Вас затронутые темы интересуют. И наконец, если что-то в моем письме Вам покажется бестактным, то имейте в виду, что исходил я из самых уважительных и добрых чувств к Вам и Вашему творчеству.

Большой привет Вашему семейству.

С. Довлатов

1 марта (1984)

Уважаемый Георгий Николаевич!

Вчера я совершил оплошность, отослав Вам небольшую авиа-бандероль с меньшим, чем положено, количеством марок. Точнее, вместо 6-ти 40-центовых марок я по ошибке наклеил 6 двадцатицентовых. В таких случаях американская почта либо возвращает бандероль отправителю, и тогда все просто — я немедленно отошлю ее снова. Но бывает так, что вместо этого почта меняет авиа-способ доставки на морской, то есть — долгий. В этом случае я мог бы показаться Вам человеком невоспитанным, что верно лишь отчасти, поскольку на письма я реагирую сразу, а на Ваше письмо — тем более.

В бандероли содержатся две статейки, и обе, я уверен, для «Граней» совершенно не подходят, а посланы они (за неимением пока ничего лучшего) всего лишь для выражения полной готовности к сотрудничеству.

В этой же бандероли находится гигантское мое письмо с изложением на семи страницах без интервалов и полей — разнообразных проектов относительно распространения «Граней» в Америке. Копии с этого письма я не оставил, а написать всю эту эпопею заново у меня уже нет сил. Тем более, что это тоже не очень срочно.

Единственное, что не терпит отлагательств — это мое чувство благодарности к Вам за внимание к моим сочинениям и за лестное приглашение к сотрудничеству. Первый же рассказ, который я сочту достойным опубликования, будет Вам отослан.

И еще, я вот что мог бы предложить. Игорь Ефимов сказал мне, что «Грани» планируют создать раздел коротких рецензий. За два последних года я написал для радио «Либерти»[27] около сотни таких рецензий. Откровенно говоря, в большинстве своем они написаны кое-как, что объясняется самыми разными причинами. Но, во-первых, я мог бы лучшие из них переписать и дотянуть до нормального уровня, а во-вторых, мог бы те рецензии, которые предназначены для последующего опубликования, писать в дальнейшем с бульшим усердием.

Платить за эти рецензии не придется, поскольку они будут оплачены радиостанцией «Либерти», и грех мне вытягивать деньги дважды примерно из одного и того же источника. Пусть кто-то из Ваших сотрудников (надеюсь, Вы — не единственный штатный работник «Граней») коротко ответит, заинтересован ли журнал в таких рецензиях, и я сразу пришлю штуки три-четыре[28]. Их можно давать без подписи, как это часто делает «Континент», за исключением тех случаев, когда подписи требует присутствие автора в тексте.

А главное — еще раз спасибо за внимание, тем более ценное, что в эмиграции среднему автору почти невозможно добиться отклика на свою работу.

Большой привет и самые добрые пожелания Вашему семейству.

С уважением

С. Довлатов

29 апреля (1984)

Милая Наташа! Мужья всегда заняты, и потому я тревожу Вас. Не знаю, как закончилась ваша поездка, надеюсь, все более или менее благополучно. Георгий Николаевич всем очень понравился, и даже было так, что я позвонил в Мичиган Игорю Ефимову и стал делиться впечатлениями, а он меня прервал и говорит: «Да, да, не тратьте время, все в один голос повторяют одно и то же».

Надеюсь, у вас хватило практицизма оценить масштабы и качество деятельности Валка, а также (извините за назойливость) принять какие-то решения. г. Н. вполне может и должен спокойно жить на литературные заработки, он уже проворонил самую рентабельную, самую «интернациональную» книгу — «Руслана», следующий роман нужно устраивать через хорошего агента. Может быть, Аксенов дал вам какие-то рекомендации (он — не вам чета), а если нет, подумайте о моем агенте, экземпляр «Руслана» по-английски я найду, нужны две-три копии газетных заметок с лестными эпитетами и, разумеется, на английском языке. Простите еще раз, что лезу не в свои дела, но мне обидно, что вы — такие лопухи.

Я сейчас закончил повесть для «Ардиса»[29], которую писал с утра до ночи. Для «Граней» она ни в каком смысле не подходит — это эмигрантская склочная кутерьма, а вот через неделю я сяду писать для «Граней» рассказ под названием «Лишний»[30], об одном знакомом газетчике, который был гибридом Печорина с Остапом Бендером…

Я догадываюсь, что г. Н. связан с «Посевом» сложными и разнообразными отношениями, но все-таки нужно выкристаллизовать из всей этой путаницы его личную писательскую судьбу и получить все то, на что г. Н. имеет сейчас больше прав, чем любой из уехавших прозаиков, включая теперешнего поскучневшего Солженицына,

И еще, должен сообщить вам неприятное известие. Два дня назад повесился в Техасе Яков Виньковецкий[31]. Я не уверен, что вы его знали, и тем более — были с ним в дружбе, но имя, наверное, слышали. Так что в подробности не вдаюсь. Скажу коротко, что у него был тройной кризис: его уволили из крупнейшей нефтяной компании «Эксон» с очень денежной работы, плюс к тому он разочаровался в собственной живописи, и наконец, будучи невероятно православным (что бывает с крещеными евреями), Яша был крайне угнетен Америкой в ее техасском (близком к Кутаиси) варианте.

Большой привет Георгию Николаевичу и Вашей матушке[32]. Надеюсь, еще увидимся.