Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - Юрий Михайлович Поляков
– Не успел… – замялся Колобков, возвращаясь из мечтательных далей в сложноподчиненную действительность.
– Странно. Да, я отказала.
– Почему же? Вам не нравится гласность? – задушевно уточнил Гена.
– Гласность мне нравится. Я не люблю безответственной болтовни. Но главное не в этом.
– Ничего, если я включу диктофон?
– Пожалуйста. Нам скрывать нечего. В нашей области гласность была и до гласности. Дело в другом. В библиотеке стали пропадать книги. Редкие. Например, Бердслей издательства «Шиповник» исчез из КОДа.
– Откуда исчез?
– Из отдела книг ограниченного доступа.
– А вы уверены, что взяли именно члены клуба «Гласность»?
– Уверена. Как только они перестали здесь собираться – больше ничего не пропало. К тому же Вехов давно занимается перепродажей книг. Его уже задерживали за спекуляцию.
– А если это все-таки совпадение?
– Вряд ли. Но в любом случае, библиотека не место для митингов.
– А если от митингов зависит будущее страны?
– Если будущее зависит от митингов, это катастрофа, – вздохнул Илья.
Открылась дверь, и вошла молодая женщина с подносом. Судя по белокурому хвостику, перетянутому резинкой, это была она, грёза бедного Колобкова. Спецкор ожил: хороша! Бабушка Марфуша про таких говаривала: «Все при ней и сверьху дадено». Библиотекарша скользнула по москвичу янтарным взором, и он затомился. В последние сутки с ним случились важные перемены: чувство неотторжимости от Ласской вдруг угасло, исчезло, а в груди снова, как в юности, забилось голодное сердце. Вчера, выпив в вагоне-ресторане, Гена пристал к хорошенькой проводнице, чего прежде с ним не случалось, и, судя по ее розовощекому негодованию, своего бы добился, будь маршрут подлинней, до Ульяновска, например…
Зоя тем временем расставила на журнальном столике чашки, сахарницу, вазочку с овсяным печеньем, налила гостям ароматного кофе, черного-пречерного. Делала она все это легко, красиво, завораживая естественной бытовой грацией, которая встречается редко, очень редко, почти даже и не встречается.
– Спасибо, голубушка, ступай! – приказала Болотина, словно добрая помещица, отсылая горничную за ненадобностью.
Зоя пошла к выходу, однако на пороге остановилась и оглянулась на владычицу с мольбой:
– Елизавета Михайловна!..
– Ах, ну да, – нехотя спохватилась барыня. – Рекомендую, Геннадий Павлович, наша лучшая сотрудница Зоя Дмитриевна Мятлева. Заведует абонементом. Между прочим, ваша… как это сейчас говорят… фанатка!
– Неужели? – смутился Скорятин, словно народный артист, узнанный в трамвае.
– Представьте себе, «Мир и мы» – ее любимая газета. Не пропускает ни одной вашей публикации. Какую, бишь, статью мы обсуждали на собрании трудового коллектива?
– «Две полуправды равняются лжи», – покраснев от удовольствия, сообщила Зоя.
– Ну и как? – благосклонно спросил автор.
– Потрясающе! Мы даже хотели вам коллективную благодарность направить.
– А что ж не направили? – ревниво усмехнулся Колобков.
– Постеснялись.
– Не знала, что ты у меня такая стеснительная, – нахмурилась Болотина. – Ну, проси, пока я добрая!
– Геннадий Павлович, выступите, пожалуйста, перед читателями!
– Когда?
– Сегодня. Вообще-то мы хотели обсудить статью Селюнина в «Новом мире»…
– «Авансы и долги»? – удивился Скорятин. – А вас не смущает, что Вася замахнулся на Карла нашего Маркса?
– Ну и что? Марксизм ведь не догма. Но Селюнин подождет. Вы к нам приехали, такого случая больше не будет. Мне когда сказали, я не поверила, думала, разыгрывают. По-ожа-алуйста!
Она говорила с тем же волжским оканьем, что и Болотина, Илья или Николай Иванович. Но из румяных уст белокурой библиотекарши слова лились как музыка и совсем не казались провинциальным говорком, который дотошно улавливает привередливое московское ухо.
– По-ожа-алуйста!
От Зоиного «о», теплого, мягкого и округлого, как бабушкин шерстяной клубок, Скорятин буквально сомлел.
– Даже не знаю… Я, в общем-то, совсем по другому поводу… Мне бы встретиться с членами клуба «Гласность», с Веховым… Он нам письмо написал. Жалуется…
– Мы их тоже позовем. Можно, Елизавета Михайловна?
– Конечно, у нас же гласность.
– И ускорение! – добавил, насторожившись, Колобков.
– Это вы к чему, Илья Сергеевич? – посуровела владычица.
– А к тому, что нам еще надо гостя покормить. Показать город…
– Город вы показать не успеете.
– Почему же?
– В два часа встреча с читателями… – извиняясь, объяснила Зоя.
– Но ведь я… – удивился Скорятин. – Вы народ не соберете.
– Мы знали, что вы не откажетесь! – простодушно улыбнулась Мятлева. – И заранее объявили…
– Это называется «опережающим развитием»! – хохотнул агитатор.
– Вот ведь партизанка! Ладно, – согласилась Болотина. – Илья Сергеевич, быстренько покормите гостя в райкоме и назад. Город покажете потом. – Зоя…
– Слушаю!
– Книги на списание подготовили?
– Заканчиваем.
– Долго заканчиваете. Смотрите у меня! А вы идите! – поторопила мужчин директриса. – У нас свои вопросы, рабочие. В два часа. И не опаздывайте!
– Ни-ни…
Прощаясь, Гена испытал странное чувство: ему жутко не хотелось уходить отсюда, он старался подольше побыть возле этой удивительной Зои Мятлевой, спрашивал с умным видом, что читают нынче молодые оболтусы, заинтересованно кивал, а сам глазами впитывал впрок ее облик. Она все поняла и улыбнулась москвичу со строгим удивлением. Болотина тоже учуяла и кинула на журналиста тяжелый взгляд – таким отшивают на рынке прохиндеев, которые, пробуя снедь с прилавка, норовят пообедать.
– Строгая тетка! – уже за дверью заметил Гена.
– У нас ее зовут Елизавета Вторая.
– А Зоя Дмитриевна – просто удивительное… создание…
– Даже не мечтайте! Сразу дуэль через платок! – предупредил Колобков.
16. Спецобщепит
Райком обитал в бело-розовом особняке с венецианскими окнами, видимо, прежде здесь было дворянское собрание или что-то в этом роде. С фронтона еще не сняли кумачовую растяжку:
Да здравствует 9 мая – День Великой Победы!
– Конец восемнадцатого века. Архитектор Миронов. Зал уездного собрания украшен мраморными колоннами. Вон с того балкона седьмого декабря тысяча девятьсот восемнадцатого года провозгласили Советскую власть, – скороговоркой сообщил Илья, подтвердив догадку.
У входа, на газоне, росли властолюбивые голубые ели, а при дверях стояли две массивные урны, выкрашенные серебрянкой. В раздевалке интеллигентная гардеробщица, почтительно приняв у них верхнюю одежду, долго рассматривала импортную Генину кепку с помпоном и повесила ее на крючок с почтением. В холле стоял «на тумбочке» молоденький конопатый милиционер.
– Со мной! – Колобков властно махнул развернутым удостоверением и кивнул на спецкора.
– Вижу, – страж посмотрел на пропагандиста с обидой. – А документик, прямо сказать, у гостя имеется?
– Конечно. – Скорятин вынул редакционное удостоверение.
– Не годится. Надо пропуск заказывать.
– Он из Москвы! – возмутился Илья.
– Хоть с Марса.
– Пресса!
– Порядок есть порядок.
– Нам надо срочно пообедать. У нас встреча с читателями.
– Тем более. Столовая у нас режимная. Спецобщепит, прямо сказать.
– Ну ты, Леша, и свинья! – возмутился Колобков.
– Старший сержант Степанюк, если забыли, товарищ Колобков! – с мягкой угрозой напомнил милиционер.
– Товарищ старший сержант, а по партбилету вы меня пропустите? – спросил
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - Юрий Михайлович Поляков, относящееся к жанру Русская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
