Несбывшаяся жизнь. Книга первая - Мария Метлицкая

его, такого важного и напыщенного, застыла как вкопанная. Что же это за место, если на входе гостей встречает важный адмирал?

«Важный адмирал», увидев Стеллу, расплылся в широкой улыбке:

– Добро пожаловать, Стелла Васильевна!

И в пояс поклонился.

Лиза глянула на Дымчика, но он, кажется, не удивился.

По-королевски кивнув, Стелла зашла в настежь раскрытую тяжелую дверь.

Дымчик усмехнулся:

– Не дрейфь. Это швейцар. Ну, типа вахтера.

– А почему он в военной форме? – спросила Лиза. – Я думала, он морской адмирал.

– В швейцарской, а не военной и не морской, общего у них только черный цвет, – заржал он и добавил: – Лиз, я все думаю – о чем она решила поговорить? Про себя понимаю, но при чем тут ты?

– Посмотрим, деваться-то некуда, – тяжело вздохнула Лиза.

От плохого предчувствия сжалось сердце.

В красивом зеркальном лифте поднялись на второй этаж.

У входа в зал стоял человек во фраке.

«Ну хоть не в форме, уже не так страшно».

Человек во фраке тоже поклонился Стелле, но не в пояс, слегка, что называется, с достоинством. Стелла ответила легким кивком.

Он проводил их до столика, отодвинул кресло, и Стелла села. Потом он положил перед ними большие кожаные папки с золотой монограммой, и Стелла, слегка кивнув, процедила «спасибо».

Лиза смотрела в окно. За окном был виден Кремль и Манежная площадь.

«Ничего себе вид!» – она посмотрела на Дымчика.

Но он углубился в кожаную папку.

– Лиза, – миролюбиво сказала Стелла, – выбирай. Салат, первое, горячее.

– Что пьем? – обратилась она к сыну.

– Ну уж точно не твое любимое шампанское, – буркнул Дымчик. – На поминках шампанское не пьют.

Странно, но спорить Стелла не стала.

Лиза читала меню, и голова шла кругом.

Салат из крабов. Икра красная и черная. Ветчинные рулеты с начинкой. Стерлядь «Царская». Осетрина по-монастырски.

Суп грибной. Борщ с говядиной и пампушками – интересно, что такое «пампушки»? Бульон с яйцом. Бульон с пирожком. Уха из осетрины. Уха из трех рыб. Солянка мясная, солянка рыбная. Харчо по-грузински, о господи…

Медальон из телятины, баранина на косточке, котлета по-киевски, котлета «Пожарская». Блины с икрой!

Морс из клюквы, компот из груш. Мороженое трех видов, с безе и орехами!

– Ну? – осведомилась Стелла. – Выбрали?

Дымчик кивнул, отложил меню и уставился в окно.

– Ну, а ты? – усмехнулась Стелла, посмотрев на Лизу.

Лиза покраснела.

– Да. Борщ и котлета по-киевски. Это вкусно?

– Нормально, – ответил Дымчик. – Здесь все неплохо.

Подошел официант, и они сделали заказ.

Двести граммов водки (помянуть Полю), салат из крабов и блины с черной икрой – это Стелла.

Отбивная и харчо – Дымчик.

«Кажется, с борщом я ошиблась, – подумала Лиза. – Борщ и борщ, я сто раз его ела. Даже мам-Нина варила борщ, правда, это был, по словам Поли, не борщ, а вода с капустой. „Щи – хоть хрен полощи“, – смеялась она. Надо было выбрать как Дымчик – харчо. Или то, что заказала Стелла, – крабы и блины с икрой. Когда я еще такое попробую? Но как-то неловко… Самые дорогие блюда».

Лиза почувствовала себя деревенщиной.

Водка была холодной и обожгла горло.

– За светлую память Полины, хорошего, доброго человека, – набравшись храбрости, сказала Лиза. – Полечка была мне как мать…

Дымчик молча опрокинул рюмку.

Стелла приподняла бровь, выпила и едва заметно пожала плечами.

Ели молча. Кажется, было вкусно, но в присутствии Стеллы вкуса Лиза не чувствовала… Хотелось скорее покончить с этим и… вырваться на свободу.

– Ну? – Стелла вскинула тонкую четкую бровь. – Какие планы, молодежь?

В голосе звучала ирония.

Дымчик пожал плечом:

– Да разные, мам. С Анечкой разобраться, в Ригу сгонять. Так, дней на пять, отдохнуть, – быстро добавил он и с испугом глянул на мать.

Лиза молча смотрела в окно.

– В каком смысле – разобраться? – уточнила Стелла.

Дымчик совсем растерялся.

– Мам, прошу тебя! Не сейчас, ладно? Только Полечку похоронили, а тут ты с вопросами!

Стелла недовольно фыркнула, дернула плечом, подняла брови и залпом выпила рюмку. Потом медленным взглядом обвела их обоих и произнесла металлическим голосом:

– У вас абсолютно разные жизни.

Лиза и Дымчик застыли.

– Вы поняли, о чем я? – осведомилась она.

Ей не ответили.

– Я повторяю свой вопрос! – угрожающим голосом сказала Стелла.

Испуганная Лиза посмотрела на Дымчика. А он посмотрел на часы.

– Пора! – обратился он к Лизе.

– Кофе, – перебила его Стелла. – Выпьем кофе, и тогда будет пора.

Лиза вздрогнула. Ничего себе… Она решает и это, – решает, не спросив. Хочет ли кто-то кофе, когда будет пора… Бедный Димка, как его жалко…

«И вообще, зачем я здесь? – подумала захмелевшая Лиза. – Какого черта? С этой напыщенной дамой, которая не имеет ко мне ни малейшего отношения! Ни ко мне, ни к Полечке. Или это моя будущая свекровь? Лучше остаться старой девой, чем иметь такую свекровь».

Ей стало смешно.

«Но она далеко не дура, эта Стелла, – Ритку раскусила сразу. Правда, это несложно. А Полину презирала, не их Полечка ягода. Полечка не для их полечка! На роль сиделки для брата она подходила отлично, а вот в сватьи мадам не годилась. Только Полечки нет, а брат есть, и теперь Стелла будет решать, кто будет за ним присматривать. Решит, она все решит – и за брата, и за Димку. И разведет его, и женит. Только вряд ли на мне».

19

Стелла помнила, как вытаскивала брата из запоев после смерти жены. Не только из запоев – еще и из петли! Слава богу, успела.

Братец был человеком сложным, и конфликтовали они с ним с раннего детства. Но помог, нечего говорить, помог сестре подняться и стать человеком.

Брата Стелла не любила. Она часто думала – а кого она любила в этой жизни? Родителей? Наверное, да, так было положено.

Но когда умерла мать, Стелла почти не плакала, только для виду. А уж когда умер отец, даже и вида не делала. Грубым и неотесанным был их родитель. Одно слово: вахлак.

А братец – хитрый и умный, быстро понял, как надо жить, чтобы жить хорошо. И у него получилось.

– Власть – это сила, – повторял он. – Главная сила, а деньги потом. Власть и страх.

Ну молодец, что говорить. Сделал карьеру, был на хорошем счету. Помог им уехать – не к черту на кулички, в вонючую Африку или Азию, а сразу в Европу, в нормальную страну. Не в самую лучшую, но они понимали: первая командировка.

Пока бумаги ходили по инстанциям, брат своим родственничкам, как он их называл, давал указания: как себя вести за