Синдром Золушки - Михаил Воронков

– В общем, ты почти проворонил эту программу. Она уже действует полгода.

– Но полгода назад у нас не было клинических данных, – почтительно возразил Алекс.

– Да, я понимаю, – скептически покачал головой Петров. – Ладно, иди сначала завизируй письмо у Гуронова и Валеры. Потом мне принесешь.

Ритуал визирования, символизирующий коллективную ответственность, был чисто техническим вопросом. Алекс довольно направился к двери.

– Подожди, – попытался остановить его Петров, – а не рано ли мы кукарекаем? Ведь «Кобраком» узнает об этой программе в тот же момент, когда письмо попадет в администрацию президента.

– Я думаю, что, к сожалению, они уже все знают с момента производства самой первой таблетки. Но теперь у нас уже будет не только инициатива, но и госпрограмма.

– Ладно, смотри сам. Получим ли мы госпрограмму, еще вопрос, но уверен, что Кобраком будет очень недоволен.

Через две недели после письма в администрацию президента Селезнев действительно пошел на попятную. Взвесив все за и против, он попросил секретаршу больше не пускать Анну Спиридоновну даже на порог.

К тому же из Министерства здравоохранения поступил вежливый и очень осторожный запрос о сроках клинических испытаний бупрофиллина и предложение обсудить программу. «Куй железо, не отходя от кассы», – отреагировал на это Гуронов. С необычной скоростью отдел регистрации собрал весь необходимый пакет для регистрации бупрофиллина по новому фармакологическому действию препарата и подал заявку на клинические испытания. После преодоления этого последнего препятствия препарат могли бы наконец зарегистрировать и начать продавать в любой аптеке страны. Правда, Алекс чуть все не испортил, когда вместе с Кариной Ивановной отправился на встречу в Минздрав.

Изнывая от скуки в приёмной Кабировой, чья подпись на заявке была необходима, Алекс решил прогуляться по этажу. Третий этаж Минздрава, где сидели первые замы и прочие важные персоны, судя по всему, заполнили выходцы из Казани. И если на втором этаже, где находился архив и отдел контроля за медицинскими приборами, на стенах с дорогими обоями висели московские и питерские городские пейзажи, то на третьем – исключительно гравюры и репродукции видов Казани, родного города высокопоставленных чиновников. Внимание Алекса привлекло немного обшарпанное белое кирпичное здание военного госпиталя с притулившейся колокольней, походившей на минарет. Конечно, этому госпиталю и даже соседствующему модерну Шамовской больницы с родины многих замов Зурабова было далеко до роскошества Исаакиевского собора и изящества стрелки Васильевского острова, украшавших этаж технических исполнителей. Совершенно очевидно, что питерские сыны народа все еще не выдавили из этого департамента казанских. В отличие от Росимущества и Минпрома, инкрустированные мрамором коридоры Минздрава были практически пусты. Правда, периодически из пасти лифта показывались огромные ходячие клумбы – курьеры, сгибавшиеся под тяжестью оплетенных цветами корзинок, которых работники фармацевтической промышленности окрестили «евробукетами».

Отметив, что замминистра опаздывала уже почти на час, Алекс вернулся в ее приемную, где среди других посетителей продолжала терпеливо ждать Карина Ивановна. Увидев, что ситуация не изменилась, Алекс решительно направился к столу секретаря, обсуждавшего что-то со статной женщиной в строгом черном костюме, склонившейся над какими-то бумагами. Несмотря на отчаянные жесты Карины Ивановны, Алекс обратился к секретарю:

– Долго еще нам ждать госпожу Кабирову?

– Не знаю, – недовольно ответила секретарь, мельком взглянув на женщину в костюме, – все сидят и ждут, и вы подождите.

Алекс, не привыкший к особенностям национальной бюрократии, проигнорировал все попытки Карины Ивановны привлечь его внимание и сказал:

– Знаете, мы уже больше часа ждем уважаемую госпожу Кабирову. Это, в конце концов, нечестно по отношению к налогоплательщикам, которые платят мне зарплату.

Статная женщина оторвалась от своих бумаг и грозно посмотрела на Алекса:

– Мне тоже налогоплательщики платят зарплату, так что сидите в очереди, как все, и ждите, пока я освобожусь.

Алекс с удивлением услышал, как в наступившей в приемной могильной тишине с его собственных губ слетело «факин бич».

Чтобы уладить ситуацию с регистрацией в Минздраве, Серафиму пришлось оплатить евробукет для Кабировой. Евро-букет эконом-класса обошелся ему в десять тысяч долларов. После того, как ее чернильное «не возражаю» появилось на заявке «РосФарма», проект по лечению наркомании вышел на финишную прямую. Все, что теперь требовалось от Алекса, – это набрать несколько сотен пациентов для статистики. В условия десятимиллионого мегаполиса это было несложно.

* * *

Во вторник вечером Гренадеров сместил начальника охраны «РосФарма», и когда последние сотрудники «Кобракома» покинули офисное здание, на все посты заступили сотрудники нового ЧОПа. Вместе с новым начальником охраны он опечатал кабинет Владимира Багратионовича. Вместе с айтишниками собрал все компьютеры рейдеров, и уже глубокой ночью их личные вещи из кабинетов были сложены в коробки и тоже опечатаны. На следующий день сотрудникам «Кобракома» аннулировали пропуска, а замам Петрова разрешили забрать мебель из осиротевших кабинетов. Алексу перепала пара мягких стульев и вешалка для пальто. После этого в кабинеты запустили начальников отделов, а потом сотрудников еще меньшего ранга. Однако юридический отдел допущен к парадной экспроприации не был по причине ликвидации самого отдела и увольнения его главы Подсвешникова. К концу дня кабинеты конкурентов опустели.

Егор настоял, чтобы Алекс поехал с ним на машине в Питер. Вообще в Питер они ездили нечасто, и всегда как-то по отдельности. Зачем выбрасывать деньги на самолет, когда можно и на ночном поезде? А так, еще и на машине – это было, конечно, странно.

– Ну и где твои братские чувства? – укорял его за завтраком Егор. – Ты мне расскажешь про твою великую программу и как мы спасем человечество от наркотиков.

– Не ерничай, – буркнул Алекс, явно сбитый с толку. – Ты что, действительно хочешь нам помочь?

– Если не хочешь про программу, расскажи про девушку Сашу. А хочешь, мы ее возьмем с собой?

Алекс испуганно посмотрел на брата – тот никогда и ничего из сказанного в его присутствии не забывал и имел явный талант к компиляции полной картины мира из обрывков фраз.

– А чего она с нами поедет? И потом, у нас с ней чисто деловые отношения, – Алекс почувствовал, что покраснел.

– Ну, деловые так деловые, как хочешь, – недоверчиво улыбнулся Егор. – Но она же, по твоим словам, умная? А ты всегда западаешь на таких. Ладно, не будем дожидаться конца рабочего дня, а то на Ленинградке будет просто парковка.

Алекс боролся с собой еще несколько минут, потом достал телефон и набрал Сашин номер.

– Саша, привет! Помнишь, ты говорила, что в Питере тоже можно начать испытания у какого-то мужика.

Увидев, что Егор покрутил пальцем