Дураки все - Ричард Руссо

что каждому мужчине нужно хобби, особенно такому, как Зак, который в противном случае засядет в одних трусах перед телевизором и будет выходить из дома только за пособием по безработице или нетрудоспособности. Да и не то чтобы он спорил с ней из-за каждой мелочи. Порой он внимал голосу разума. Когда Рут велела ему открыть собственный банковский счет, Зак так и сделал; когда она запретила ему оплачивать с их общего счета свои приобретения на блошиных рынках и гаражных распродажах, он не возражал. Время от времени Рут проверяла счет, чтобы удостовериться, что Зак соблюдает ее условие, и задать ему взбучку, если нет. По уверениям Зака, за каждую вещь, купленную за пятьдесят центов, он в конечном счете выручает доллар, и Рут знала, что так и есть. И если Зак ее не донимает, то какая ей разница? Вот как думала Рут. Пусть себе забивает этот чертов гараж. Лишь бы хватало места для их машин…

Но однажды Рут вернулась домой, а пикап Зака стоит на улице. В гараже на его месте лежало перевернутое длинное деревянное каноэ с пробоиной в днище. Место Рут, пусть и тесное, было свободно, но, заехав в гараж, она обнаружила, что не может открыть дверь машины из-за длинного тобоггана без веревки – в середине августа! – которого еще утром не было, теперь же он стоял перпендикулярно полкам. Рут хотела было посигналить, но в ее зеркале заднего вида появился Зак.

– Я собирался это убрать. – Зак поставил тобогган стоймя, чтобы Рут вылезла из машины. – А лодка уйдет уже к следующей неделе, – добавил он.

– Угу, – согласилась Рут. – И на ее место явятся три новые.

Зак улыбнулся, нескрываемо довольный тем, что жена его понимает.

– Бизнес растет, – пояснил он.

– Что-что растет?

Она-то привыкла называть его занятие “хобби”, и это слово подразумевало, что Рут дает Заку поблажку.

– Я занимаюсь бизнесом, – сообщил ей Зак. – Ма считает, пора наращивать обороты.

– Я смотрю, ты этим и занимаешься.

– Я заказал себе вывеску, – добавил Зак, точно вытащил козырь.

– На свалке не мог подобрать?

– Она же была бы не моя.

В этом весь Зак. Он неизменно всерьез отвечал на ее вопросы, даже на ехидные, насмешливые и с претензией.

Вечером она предупредила его еще раз:

– Чтобы я у себя в доме не видела ни одной ржавой гайки.

– Это дом ма, – поправил ее Зак. – Мы здесь просто живем.

– Спасибо, что напомнил.

– Будет наш. Я же не сказал, что не будет. Я просто сказал…

– Я слышала, что ты сказал.

– Могла бы и проявить интерес, – жалобно произнес Зак, и жестокое сердце Рут немного смягчилось, – к моим занятиям.

– Я устала. Работаю на трех работах.

– Я тоже работаю. Не ты одна.

“Да, вот только деньги зарабатываю я одна”. Понял ли он, что эти слова вертятся у нее на языке? Возможно. Вероятно.

На следующей неделе на ее месте в гараже появился снегоход.

– Через день-другой его не будет, – пообещал Зак.

– И где мне прикажешь парковаться?

– Лето же, – не то чтобы нерезонно заметил Зак.

К зиме ее место было завалено хламом от пола до потолка. А когда после сильной метели машины Зака и Рут оказались погребены под полуторафутовым слоем снега, Зак сказал: “Я присматриваю сарай”. Еще бы, подумала Рут. Как будто войска противника хоть раз отдали захваченные территории. Гараж теперь как Польша. Под оккупацией.

Следующим театром военных действий стал сам двор. Земли у них был акр с лишним, но едва ли не весь участок, не считая дома, гаража и небольшой лужайки, порос лесом. Сначала разрозненные предметы нелепой формы – гребной тренажер без уключин, всевозможные приспособления для камина – прятались среди деревьев и кустов, но вскоре к ним присоединился и прочий хлам – так, однажды материализовался подвесной лодочный мотор, будто самое уродливое в мире садовое украшение. Быть может, настало время дать Заку отпор? Пожалуй, но, по правде сказать, Рут решила, что ей безразлично (тревога! война ее измотала!). В отличие от многих женщин, внешний вид никогда Рут особенно не интересовал, а учитывая, что жили они в полумиле от города, соседей у них не имелось и некому было пожаловаться на то, что они портят пейзаж и снижают стоимость недвижимости. К тому же примерно тогда Рут выкупила закусочную у прежней ее владелицы, своей ровесницы, которая после смерти матери – той самой Хэтти – умотала во Флориду. И, превратившись в деловую женщину, Рут принялась отделять домашнюю жизнь от работы. Свекровь ее по-прежнему обитала в окружном пансионате для пожилых, но речь ее стала получше, и когда Рут с Заком забирали ее домой по праздникам и особым случаям, становилось ясно, что старуха по-прежнему считает этот гадюшник своим и ждет не дождется часа, когда вернется и заявит на него права. Конечно, врачи с глазу на глаз уверяли Зака и Рут, что этому не бывать, что ей до конца дней потребуется круглосуточный медицинский уход, но пока дом по-прежнему был записан на нее, а вот закусочная – на Рут. И та сказала себе: пусть старуха живет сколько уж ей отпущено. Вот когда крякнется, тогда и ринешься в бой. Неприятно, конечно, смотреть, что участок зарос травой, – если всюду валяется хлам, ее не выкосишь, – но на дом Зак пока что не покушался, а это, напоминала себе Рут, самое важное (грубая тактическая ошибка! демилитаризованную зону нельзя сдавать никогда!). Хуже всего было вечером, после заката. Высокие предметы во дворе, которые Зак прислонил к деревьям, напоминали Рут неприятельские войска, скопившиеся на границе. Стоит ли сомневаться в том, что они планируют атаковать?

А потом без предупреждения вместо ожидавшегося нападения на твердыню произошло отступление, даже, пожалуй, резкое сокращение очагов напряженности во всем театре военных действий. Роя взяли на грабеже и отправили отбывать срок на юг штата, после чего Джейни, свободная женщина, перебралась в Олбани и начала новую жизнь. А трейлер, в котором они жили, вернулся к ее родителям. Лишних восемьсот квадратных футов полезного пространства. Немного, но достаточно, чтобы разрядить атмосферу. Затем, окрыленный ширящейся популярностью своих ежемесячных дворовых распродаж, Зак решил проводить их еженедельно. Какое-то время Рут полагала, будто удалось достичь подобия дзен-буддийского равновесия – одно барахло пришло, другое ушло, примерно в таком же темпе. И во дворе, и в прилегавшем к нему лесу вдруг словно убавилось хлама. Неужели оккупантов передислоцировали? Отослали домой? Так ей казалось. Рут снова вздохнула спокойно, красиво сыграв вничью. Можно разоружиться и наслаждаться мирной жизнью. Но выяснилось, что теория