Укради его удачу - Алёна Филипенко

он сдается. Но я не хотела признавать этого. Бежала от правды. А теперь Тимур бросил ее мне в лицо.

Нет, он не может. Не может вот так опустить руки! Ведь это конец всего.

— Удача у тебя, выпей ее до дна, — тяжело роняет он каждое слово.

Я глубоко вдыхаю холодный колкий воздух.

Наверное, я должна чувствовать облегчение и даже радость — ведь я выиграла. Но внутри лишь пустота. Я успела привязаться к Тимуру… Нет, нужно называть вещи своими именами: я успела влюбиться в него. Но теперь, когда он сдался, я стану ему не нужна. Не будет ужинов, красивых записок с наклейками и пикников с альпаками. Не будет Тимура. Эта мысль ранит больнее прочих.

— Наверное, теперь ты счастлива? — тихо спрашивает он.

— Почему я должна быть счастлива? — говорю я глухо.

Тимур всматривается в меня, тщетно силясь разгадать, что творится в моей голове.

— Твой голос… не похож на голос победителя.

— А я точно выиграла? — Я пристально смотрю на него в ответ. Мы оба не отводим взгляда друг от друга — как будто снова ведем борьбу.

— Вика, черт, ты просто сводишь меня с ума, — хрипло произносит он, и от этих слов (а может, от холода) по телу пробегают мурашки.

— Что-то холодно, — ежусь я. — Может, пойдем ко мне? Попьем чай. Но только чай — это просто чай, — уточняю я.

— Понял, — улыбается Тимур. — Я тоже замерз. Пойдем, попьем твой «чай-просто-чай».

Но на кухне, наткнувшись на бутылку вина, про «чай-просто-чай» мы забываем напрочь.

Садимся на высокие стулья у барной стойки, берем бокалы.

О неприятностях больше не вспоминаем. Говорим о нашем детстве в Пустовино. Кто в какую школу ходил, в какой компании гулял, а еще…

— Я вечно носил высокие ботинки, заправлял в них джинсы и был похож на скинхеда, — смеется Тимур. — Иначе никак: все джинсы ужасно короткие, стыдно было в таких ходить.

— Знакомо! — хмыкаю я. — Все школьные годы я проходила в лосинах. Тоже стеснялась. Почему-то решила: увидят меня в коротких штанах — на смех поднимут. Хотя в школе была форма: черные брюки и белая рубашка. Но мои лосины прокатили — видимо, потому, что были черные.

— В колледже я был главным по поливу цветов в коридоре. Они висели высоко, и мне одному не нужен был стул.

— В школьных спектаклях я все время играла деревья.

— Меня пересадили с первой парты из-за моего роста, когда преподавательница споткнулась о мои ноги.

Я смеюсь.

— Хотела бы я на это посмотреть! А я все время сутулилась, чтобы казаться ниже. А у тебя были прозвища? — спрашиваю я.

— Конечно! В колледже — Шпала, Башня, в школе — Растишка. В школе я ведь низеньким был, это потом вымахал. А у тебя?

— Дядя Степа, Столб, Каланча, — подхватываю я. — И даже Полурослик — из-за фамилии. А какое самое обидное?

Тимур задумывается.

— Наверное, Половник. А у тебя?

— Мэри Длиннопопинс.

Тимур прыскает.

— Блин, это смешно… Но обидно, ты права. Особенно в твои… Сколько тебе было?

— Двенадцать.

— Вот да, в этот нежный возраст. Ну что, выпьем за милых и добрых школьных агрессоров, которые ломают психику и уничтожают самооценку! — Тимур поднимает бокал. Я поднимаю свой.

— Не чокаясь, — мрачно добавляю я и делаю глоток. — Рест ин пис, школьный буллинг.

Мне нравится находиться рядом с Тимуром. Особенно теперь, когда между нами нет этой дурацкой борьбы. Сейчас мы просто… Коллеги по несчастью. Оба испытали одно и то же. А это — дружеские посиделки, где мы оба можем расслабиться. Не нужно закрываться, просчитывать наперед каждое слово и ждать подвоха. Сейчас мы вообще ничего друг от друга не ждем. Я поверила Тимуру. Это точно не очередной его хитрый ход, чтобы меня запутать. Он правда достиг дна и отказался от борьбы — такое невозможно сыграть.

Вот только невероятно жаль, что эта наша встреча, скорее всего, последняя. Но думать об этом сейчас не хочется. Мне просто хорошо рядом с ним.

Все случилось как в «Винни-Пухе»: они посидели еще немного. Потом еще немного. А потом еще немного. И еще немного. Пока, увы, совсем ничего не осталось.

Просыпаюсь с ужасно тяжелой головой. С трудом разлепляю глаза. Какое-то время не могу понять, где я, какой сегодня день и что произошло. Я на диване в кухне-гостиной, укрытая пледом. Вспоминаю: вчера мы с Тимуром сидели здесь и пили вино. На полу стоят пустые бутылки — из-под вина, шампанского и еще одна, крайне подозрительная. Фокусирую на ней взгляд и читаю: настойка «Хмельная вишенка». Что? Где мы ее нашли?

Ладно, первую бутылку я помню. Предположим, шампанское тоже стояло у меня. Но «Хмельная вишенка»?! Ох! Как мы разошлись? В какой момент? Помню, болтали о школе и об обидных прозвищах. Об общих знакомых. А дальше?..

Я не могу вспомнить. Внутри поднимается паника. Что было дальше, Вика? Что? Было ли вообще что-то?

В голове пустота.

Дальше все идет наперекосяк. В ванной меня окатывает кипятком, я резко дергаюсь в сторону и с грохотом сшибаю полку с принадлежностями для душа. Утренний кофе убегает, падает и разбивается чашка, я прищемляю палец ящиком кухонного гарнитура. А когда открываю холодильник, чтобы достать молоко, на меня сверху валятся продукты.

Тревога растет. Все это очень напоминает… Но я отгоняю от себя эту мысль: ерунда, просто мелкие неурядицы. Вот сейчас я посижу, попью кофе, приду в себя — и все наладится.

С чашкой иду к барной стойке и наступаю на что-то. Как больно! Разглядываю, на что я такое напоролась, поднимаю с пола маленький предмет. Это мой кулон, четырехлистный клевер. Он раскрылся, и один листик отломился под моим весом.

Мой четырехлистный клевер, приносящий удачу, превратился в обычный трилистник.

К горлу подступает ужас. Я знаю, что все это значит.

Этот гад, этот подлец, мерзавец, хитрец, этот низкий, жалкий, ничтожный человек меня обманул и обчистил!

Вся его «искренность», все его слова о том, что он устал бороться и отдает мне удачу, ничего не стоили.

Я попалась на его удочку, тупая я рыбина!

Меня трясет от возмущения и злости. Как я умудрилась влюбиться в этого лжеца?

Ну ничего, я свое верну!

Надеваю красивый комплект белья, расчесываю волосы, подкрашиваю глаза тушью, а губы — красной помадой. Накидываю нараспашку свое черно-белое пальто, обуваюсь в туфли на каблуках и в таком виде иду к соседям.

Дверь открыта, и я по-хозяйски вхожу. Застаю парней на кухне. Игорь что-то готовит, Дима сидит за столом, Тимур стоит у барной стойки с чашкой