Дорога к себе - Ольга Станиславовна Назарова

Кот вывел их на берег озера, прошёлся по новеньким мосткам, остановился у края и обернулся на людей.

– Ой… а где моторка? – ахнула Милана за спиной у деверя.

– Вот видите, и разгадка нашлась! Андрюха решил порыбачить, поэтому и встал рано, и вас будить не стал, – Николай надеялся, что крупноячеистые прорехи, зияющие в его версии, невестка не заметит. Но, видимо свёкр не зря называл её умницей.

– А смартфон выключил специально, чтобы рыб не смущать виброрежимом? И кроссовки не переодел? А самое-то главное, что удочки его дома! – Милана всхлипнула. – Утром ветер сильный был – много веток поломано, я заметила, пока его искала. Тут это бывает – внезапные порывы.

Она решительно развернулась и заторопилась в сторону своего дома.

– И куда вы?

– Лодку у родителей возьму и поплыву искать. Если моторка перевернулась…

– Стой! – Николай быстро сообразил, что они остались вдвоём, и как бы он ни относился к Андрею, но спокойно вернуться в дом к своей недоеденной яичнице и интернетным новостям он не может. – Лодка у вас одна?

– Нет.

А ты управлять ею хорошо умеешь?

– Да, – Милана отвечала односложно, опасаясь сорваться в истерику.

– Тогда покажи, где мне можно взять лодку. Разделимся, озеро-то огромное!

Глава 19. Поворот руля

Две лодки разошлись в разные стороны от причала.

Николай оглядывал окрестности и привычно злился на брата.

– Никогда ничего нормально не может! Чего проще-то? Не лезть куда не просят! Куда его понесло?

Почему-то к тому моменту, когда Милана вручила ему ключ от зажигания небольшой юркой моторки, Николай был уже полностью уверен в том, что этот клинический идиoт – его братец, точно влез в какие-то неприятности на лодке…

– Ну и ладно! Будь моя воля, я бы и не стал искать. Куда он может деться? Мотор заглох, подумаешь… На вёслах дойдёт! Нет вёсел? Доску какую-нибудь подберёт и пусть гребётся, пока в пустую башку не стукнется здравый смысл! Придурок! Никогда никакой пользы, кроме расходов с него не…

Вот на расходах Николай и закончил своё ворчание, просто потому что зацепился взглядом за какую-то неправильность у берега, мимо которого проплывал.

– Так… стоп! А это что?

Менее внимательный и въедливый человек проплыл бы мимо, но зануда-Николай уловил странный оттенок зелени у каменистого развала, вольготно разлёгшегося неподалёку от берега.

– И что это у нас? – он говорил вслух, наверное, потому что внезапно стало жутковато…

Нос моторки послушно рассекал воду, такую гладкую, покорную, обманчиво мирную, а Николай не мог оторвать взгляд от зелёного бока лодки, едва видневшейся над поверхностью воды.

– Не понял! Где этот ненормальный? – с возмущением спросил Николай у воды, и та насмешливо плеснула мелкой волночкой по носу лодки.

– Что ты так возмутился? Разве ты не мечтал, чтобы его не было? Вот совсем-совсем не было? И тогда ты будешь счастлив и свободен! Тогда тебе не надо будет его ненавидеть, завидовать, чувствовать, что внутренности скручиваются в ядовитый комок от бессильной ярости. Тогда… тогда… уже сейчас ты уже можешь быть счастлив! Просто проплыви мимо, да и дело с концом! Что там за камнями… да какая тебе забота? Он и так, скорее всего, того… Сам подумай, если бы он был жив-здоров, то сидел и куковал бы на камнях, вопил бы во всё горло, как делал это всё ваше детство.

Николай замер, так отчётливо звучал в ушах этот голос.

Его голос. Тот самый, который столько раз бормотал «Зачем ты родился? Чтоб тебя просто не было!»

Забавно, но когда ему раньше приходилось кого-то спасать, то и тени раздумий не было – он всё делал автоматически, его тело раньше сознания реагировало и кидалось то в ледяную воду, то в дымящуюся машину, а вот теперь руки стали такими тяжёлыми – ни поднять, ни направить лодку куда надо, и эти проклятые мысли…

– Ну давай же… Ты и не мог заметить эту лодку, случайно присмотрелся! А она скоро совсем уйдёт под воду и всё.

Ясно и очень отчётливо представилось, как на песок озёрного дна бессильно ложится узкая ладонь Андрея с длинными пальцами пианиста, которой Николай так яростно завидовал – его-то ладони были широченными и крепкими, как лопаты.

Он только вчера снова обратил внимание на то, как они с этим гадом отличаются друг от друга. Они такие разные, что никогда им не быть близкими. Вот в этом Николай был железно уверен.

Только вот… жить-то потом как?

Николай недоуменно опустил глаза и уставился на свою ладонь, словно пытаясь рассмотреть на ней что-то важное, а потом замотал головой, прогоняя мерзкие мысли и решительно повернул лодку.

Аккуратно обогнув камни, он сообразил, что Андрея со стороны озера и нельзя было увидеть – как заметить едва-едва виднеющуюся над водой голову и одну руку, вцепившуюся в ближайший камень?

– Андрей! – Николай с перепугу рявкнул так, что аж эхо откликнулось в прибрежном лесу.

Чуть помедлив, голова начала поворачиваться.

– Живой! Придурoк! Чего ты там забыл, чего застрял? Тут до берега всего метров десять! – заорал разъярившийся Николай.

Он так и не дождался ответа, поэтому пришлось подплыть поближе, накинуть на один из выступающих из воды камней верёвку и, злобно шипя на всяких недоумков, перебраться поближе.

Николаю только тогда удалось обнаружить, что брат и двинуться-то не может – когда ветер, внезапным порывом принёс лодку на эти камни, Андрея выкинуло из неё и он, силясь выплыть, попал ногой в кроссовке в узкую щель между двумя камнями и оказался в ловушке. Какое-то время он бился, пытаясь вырваться, освободиться от обуви, но пока его с головой захлёстывали волны, это сделать не удавалось, а потом нога распухла, шнурки не поддавались, силы нырять уже почти закончились, так что оставалось только уповать на то, что его найдут… и возможно, если ему сильно повезёт, найдут, пока ещё будет не слишком поздно.

И надо же такому случиться – нашёл его именно тот единственный человек на свете, который его искренне и от души ненавидел. Причём даже не с рождения, а ещё до этого!

Андрей даже глаза закрыл, чтобы не видеть, как Николай развернёт лодку и уплывёт, не оборачиваясь. Честное слово, он бы не удивился.

– Милку жалко и родителей, и Че… Ну за Че Милана присмотрит, в этом я уверен, – мысли текли медленные, уставшие, безнадёжные. Текли и тонули в холодной и безразличной воде…

Наверное, поэтому ругань старшего брата стала неожиданностью.

– Да, конечно! Ты ж не мог как-то попроще вляпаться, да? –