Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков

мужчину в форме морского капитан-лейтенанта. На вид капитан был старше Кольцова раза в два. Лет 45–47. Форма на нём сидела вполне прилично. Никаких замечаний! Но, вспомнив об инструктаже коменданта, Кольцов подошел к моряку и представился:

– Я начальник патруля, прошу предъявить документы!

– Ты что себе позволяешь, лейтенант? Я старший по званию, и вы не имеете права требовать от меня чего-либо!

– Товарищ капитан-лейтенант, прошу предъявить документы! Иначе буду вынужден дать команду своим патрульным на применение силы.

Патрульные, не бывшие на инструктаже и не знавшие о приказе министра обороны, подумали, что у лейтенанта не всё в порядке с головой. В очереди пассажиров сразу нашлись защитники капитана. Таксист, ожидающий посадки пассажира, нервничал и торопил очередь. А садиться в машину должен как раз капитан. Капитан не стал испытывать терпение начальника патруля и подал удостоверение. Кольцов, раскрыв книжку, прочитал, что гр. Гурышев Юрий Иванович является преподавателем школы механиков речного флота. Лейтенант ещё удивился: какая школа и какой флот могут быть в центре Азии. Но главное удивление его было связано с тем, что он случайно задержал человека, который долгое время почему-то никому на глаза не попадался.

«Эх, жаль, что уезжаю за границу, – подумал Кольцов, – а то бы за бдительность представили меня к награде. Награде – не награде, но поощрить должны! Жаль, что я об этом не узнаю».

Так несерьёзно думал Кольцов, а в действительности сказал:

– Ваше удостоверение, товарищ Гурышев, я задерживаю и прошу вас подождать приезда дежурной машины.

Гурышев что-то ещё пытался требовать и возмущаться. Но лейтенант, положив его удостоверение в свой карман, сломил его волю к сопротивлению. Вместе они прошли в ресторан «Сусамыр», где Кольцов позвонил по телефону в комендатуру. Вместе они стали ждать дежурную машину и вместе с Гурышевым ехали в открытом кузове грузовика, тихо переговариваясь, как старые знакомые. Гурышев поплакался наглому начальнику патруля:

– Я знаю, это за мной Корниенко охотится. Нашёл преступника! Лучше бы за военными строителями смотрел!

– А чем вы его так заинтересовали? – прикинувшись ничего не знающим, спросил Кольцов.

– Да, понимаешь, служил я у летчиков в технической части. Служба не пошла, дослужился до капитана и в сорок два года был уволен как неперспективный офицер. А тут устроился по специальности в школу механиков речного флота. Сам не знал, что в нашем городе такая есть. Начал преподавать электротехнику. И мне стало нравиться это дело, и, самое главное, у ребятишек глаза загорелись. Интересно им стало разбираться в электросхемах. Тянулись все ко мне. Значит, нашел я своё дело! Ну, а раз нашел, то надо и внешне соответствовать их ожиданиям. Пошил я себе морскую форму. Вот и хожу так, а Корниенко это не нравится. Откуда он вообще обо мне узнал?

Так, мирно беседуя, они приехали в комендатуру. Дежурный по караулам не знал, что делать с трезвым, не нарушающим общественный порядок, моряком. Корниенко, которому о задержании доложили по телефону, кстати, тоже долго не мог сообразить, что делать с Гурышевым. Немного подумав, он распорядился снять с лжекапитан-лейтенанта погоны и заколку на галстук и отпустить на все четыре стороны. Тогда же по телефону комендант поблагодарил за бдительность лейтенанта Кольцова.

На этом в тот день служба для всех заканчивалась. Из комендатуры опять вместе выходили бывший начальник патруля и бывший авиатехник, но действующий преподаватель электротехники. Тепло распрощавшись, каждый из них отправился к своей мечте: Кольцов – открывать для себя новые страны, а Гурышев – воспитывать будущих речников.

Позже Кольцов интересовался, как нужно поступать по закону в таких случаях. Он узнал, что действующей редакцией КоАП [45] запрещается незаконное ношение форменной одежды «со знаками различия, с символикой государственных военизированных организаций, правоохранительных или контролирующих органов». За такое нарушение предусматривается денежный штраф с изъятием формы. Однако такой вид наказания никак не останавливает нарушителей. А санкции для продавцов подобных изделий на настоящий момент законодательством не предусматриваются. Однако законодатель планирует ужесточить меры по недопущению незаконного использования военной формы одежды.

Борьба за выживание или Ещё раз о комендатуре

Капитан Кебич, будучи замполитом полка, стал свидетелем дикого, по его мнению, случая. Комендант львовского гарнизона полковник Ярёменко прибыл в полк и устроил разнос командиру полка за состояние воинской дисциплины. Причём, разнос этот проходил в присутствии подчиненных и с применением нелитературной лексики. То, что полк был проблемный по этому показателю, знали все в округе. Само расположение части в областном городе несло в себе плюсы и минусы. Минусы проявлялись в совершении ДТП на улицах города, самовольных отлучках личного состава, конфликтах военнослужащих с местным населением и других отклонениях от установленного порядка. Такие нарушения воинской дисциплины в любом гарнизоне являются типичными и на них всегда болезненно реагируют и командование, и жители с руководством населённых пунктов.

Но Кебича возмутил этот публичный разнос коменданта, который не являлся прямым начальником командиру полка. Да, он был старше по званию и по возрасту, да, он имел в городе непререкаемый авторитет и о его методах работы с рейдами и облавами ходили легенды. И командир полка был не робкого десятка, а тут что-то растерялся: то ли факты были неопровержимы, то ли не стал прилюдно пререкаться с комендантом из деликатности. Но выглядело всё очень неприглядно. И вот эта ситуация возмутила Кебича. Он подошел к полковнику вплотную и четко повышенным голосом сказал:

– Вы что себе позволяете, товарищ полковник? Вы почему на территории полка позволяете грубость и оскорбления должностных лиц? Мы здесь живём ещё по советским законам, и не позволяем каким-то гастролёрам нарушать нормы взаимоотношений между военнослужащими!

– Кто такой борзый? – опешивший Ярёменко обратился к командиру.

– Заместитель командира полка по политчасти капитан Кебич, – доложил командир.

– Борзыми бывают собаки, товарищ полковник! А за такое поведение можно поплатиться и партбилетом. – Не унимался Кебич.

Бормоча под нос что-то вроде «распустились тут всякие», «молодые, наглые», Ярёменко направился к машине и убыл из части.

– Зря ты так, Васильевич, с ним! Сожрёт нас комендант, – пытался успокоить своего заместителя командир.

– Не сожрёт, подавится! Таких хамов надо ставить на место.

Сказано было и забыто до очередного вторника. По вторникам и пятницам в полку в утренние часы шли политические занятия. Со следующей недели в эти дни и часы комендатура гарнизона обкладывала территорию полка патрулями и арестовывала всех попадавшихся бойцов, которые в силу разных причин оказывались не на занятиях. Потом в виде справки или обзора документ ложился на стол старшему политработнику гарнизона – в данном случае им был заместитель начальника политуправления